— Привет, коли не шутишь. Хорошо живу… Материально обеспечена!
— Что значит, обеспечена?
— Бизнес у меня. Сеть дистрибьюторов… Продаём пчелопродукты.
— Да ну! Не врёшь?
Клопик посматривал с пренебрежением.
— С мужем идиотом развелась. Купила еще одну квартиру, машину и
так далее.
— Ух, ты! Буржуинка то какая! А замуж вновь не собираешься?
— Теперь, не нас уж выбирают, а мы сами! На счете в банке, тыщи долларов!
— Первосигнальный экстравертус… — «ёжику», вдруг, стало грустно.
— Че че?.. Разговаривай нормальным языком!
— А как сынишку звать?.. И сколько лет?
— Скоро семь будет! А зовут Толя(?!..) Но, знаешь, у нас проблема
приключилась. Эпилепсия, припадки…
446
— Сочувствую. Сильно то не переживай!
— Так и занимаешься, не нужной никому, наукой?
— А куда деваться!
— Видать, не поумнел, б дь, ни фига!.. И не женился?
— А на каки, шиши те бабу содержать?
— С тобой всё ясно! Ладно… Недосуг мне. Пойдём, Анатолий(!)! До
машины!
И важный котик уплыл, ведя «прицеп» за ручку.
у и ну! — размышлял сраженный «ёжик». — Ужасная метаморфоза! И это
«Н
любящая некогда, честная и правильная «звёздочка»! Как же так? Что, собственно, произошло?.. Ах, деньги! Бабки изменили человека!.. Живот
ное почуяло вкус «настоящей» жизни! А тех, кто, блин, остался за бортом, оно и за людей то не считает!».
Словом, настроение пропало. И дело состояло, — нет, — не в зависти, а в
сожалении, что стало с нашим обществом, похабно разделённым на
нищих и богатых. Униженность одних и наглое высокомерие других!..
Причем, униженность то от того, что сами не богатые!.. Была утрачена и
вера в торжество любви, носителем которой был когда то Ларик; и вера
в самого себя, — несостоявшегося профи, — пожертвовавшего всем за
ради, б дь, несбыточных надежд.
Обезьяны, обезьяны распроклятые!.. И «фрэнд» такая же уродливая особь, с амбициями, жаждой первенства и почитания… Придя в свою убогую
халупу, несчастный, тут же, настрочил сонет в упадническом исполнении: Из зеркала ты смотришь на меня, —
Животное с печальною улыбкой,
Чья жизнь была, увы, сплошной ошибкой,
Без счастья, без свершений, без огня.
Ты в жизни этой, обманул себя,
Хотев презреть хвостатое начало.
Душа, в груди, холодная молчала,
Не плача, не тоскуя, не любя!
Каков же, есть из этого итог? —
Ты обескровлен горем, одинок.
И ждёшь конца, — как будто в оном выход…
Так зеркало разбей же поскорей! —
Ведь жить, — по волчьи, выть среди зверей! —
Избавь же, Боже, от такого лиха!