После же лечения, не давшего, практически, никаких результатов, анало
гичные кризы, какой случился в институте, стали обрушиваться всё чаще
и чаще. Лето и начало осени, пролежал уже, в нервном отделении. Со
мной происходило, непонятно что. Врачи констатировали сердечную
аритмию, повышение артериального давления, неприятные ощущения
в области кишечника, субфебрильную температуру тела.… И горемыка, в связи с этим, что называется, «ушел в болезнь», прислушивался к любому
шороху в организме, не мог нормально общаться с людьми. Мучила
постоянная тревога за здоровье, снизилась работоспособность, появи
лась рассеянность внимания.
алицо, все признаки невроза… — заявила лечащий врач. — Мы полностью
«Н
обследовали организм, однако, никаких серьёзных нарушений не
выявили. Функциональные сбои нервной регуляции, конечно, есть, но
объективно вы здоровы…».
Но я то ведь, субъективно чувствовал себя больным! И, причем, неизле
10
чимо! Это в девятнадцать то лет! Было чувство «сломанной жизни», поте
ри всяких надежд и радостей существования. Кроме того, новоиспе
ченный невротик стыдился своей «болезни»… Но, главное, страх, неиз
бывный страх сковывал его: страх смерти, страх того, что люди обнару
жат вдруг, что он «неполноценный»; страх, что не сможет справиться с
каким нибудь делом, учебой; страх поездок на транспорте, в местах
большого скопления народа. Что говорить тогда, об отношениях с
противоположным полом! Страдалец стал, всячески, избегать общения
с девушками…
о не всё потеряно! — упрямо твердил себе. — Доктора заявляют
«Н
, что
продолжать учиться можно, что, мол, уходить в академический отпуск
не стоит. Физкультура, закаливание, диета, таблетки укрепят расстроен
ный организм. Нужно заниматься аутогенной тренировкой, а о пьянстве
и курении, вообще, не может быть и речи!..».
Одним словом, образ моей жизни был кардинально изменён. Обучение
продолжилось, но с каким скрипом оное давалось! Случалось, что
порой, не мог дождаться окончания лекции или семинара, — так чув
ствовал себя хреново. А сессионные зачеты, экзамены! Я трясся, как
осиновый лист, отвечая на вопросы преподавателя или исполняя экзаме
национную программу, на инструменте… Особенно тяжело, приходи
лось на концертных выступлениях перед публикой, допустим, играя в
оркестре. Верите или нет, но, иногда, возникало непреодолимое жела
ние бросить баян и бежать, сломя голову, со сцены куда попало, лишь
бы принять таблетки, освободиться от жуткой тревоги, стресса…
Так, мучения эти, продолжались все три последующих года учебы, вплоть
до окончания института. Поразительно, но по музыкальным предметам, бедняга неизменно оставался отличником. Общественные же, гуманитарные науки усваивал еле еле. «Да и вообще, зачем они музы
канту? — рассуждал тогда. — Вот, психология и физиология — это вещь!
Их нужно знать, хотя бы для целей поддержания здоровья, которое бара
хлит. Ведь болезнь, нарушения то, прежде всего, психофизиологичес
кие, эмоциональные…».
В свободное от занятий время, невротик стал почитывать, соответствую