пойду, а со знакомым чернушенским парнем. Вдвоём, хоть не так жутко
будет!.. В общем, замётано с культпоходом то, ладно?..
12
П очему меня заинтересовало вскрытие трупов, спросите вы? Нет
нет, не из досужего любопытства… После того, как захворал,
«больной», как уже знает читатель, любительски интересовался
медициной. Тем паче, что она тесно соприкасалась с психофизиологией
и, понятное дело, морфологией человеческого организма. А всё, что
касалось человека, будущего философа, ученого, так или иначе, заинтри
говывало. Хотелось увидеть воочию, не по книгам, что находится там, под кожей, внутри тела, каково его устройство. Тем более, я слыхал, что
анатомия приматов и других высших животных чрезвычайна похожа, как мало различаются их психофизиологические процессы. Поэтому
шел в морг за знаниями, за пониманием, а не просто на увеселительный
ужастик или бездумную экскурсию…
Через некоторое время, Владимир, муж Ольги, неофициально дал нам, со знакомым пацаном, разрешение на посещение покойницкой. Дого
ворились, когда придти.
Вова предупредил, что будет препарировать, недавно умершую от ин
сульта, 67 летнюю женщину. Мы же, в предвкушении необычного, душе
щипательного зрелища, не могли дождаться утра следующего дня.
...Подойдя к корпусам больницы и направившись к стоящему в отдалении, 55
небольшому, в виде квадрата, одноэтажному зданию, «юннат» разволно
вался. Даже больше, чем перед генеральной, к примеру, репетицией или
каким нибудь концертом. В то время, как напарник Лёха шел к моргу, как ни в чем не бывало, и оживлённо болтал. Прочитав на стене табличку
«Бюро судебно медицинской экспертизы», друзья товарищи открыли
обычную с виду, утеплённую дверь, и сразу, как только очутились в
помещении, в нос ударил… запах тухлого мяса, — запах тления.
Направо от узкого коридора, пол которого был выложен кафельной
плиткой, располагалась небольшая комнатушка, приспособленная, вероятно, для отдыха врачей и младшего медперсонала. На столе с
вдвинутыми стульями, покрытым клеёнкой в цветочек, стояла обыкно
венная электрическая плитка, а на ней — эмалированная кастрюля, видимо, с супом. Тут же торчали, чайник, стаканы, а также пара литровых
банок с принесённою снедью. На кафельной стене, у окна, — прибита
вешалка для одежды работников морга.
«Экскурсант» был ошеломлён, увидев эту уютно невинную, домашнюю
обстановочку. «И как они только, могут есть в таких нечеловеческих
условиях, рядом с мертвецами! Я бы никогда не смог!» — подумалось
тогда. Пошли дальше. Коридор, по бокам которого располагались две
ри с табличками, типа «Гистологическая лаборатория» и пр., вывел в яр
ко освещенный ласковым, блин, солнцем, вместительный зал с тем же
кафелем на стенах и полу. И тут то мы, чуть не лишились чувств…
На пяти шести бетонных постаментах, лежали окоченевшие голые жму
рики. Один из них, молодой мужик, был, почему то, одет, — опять же, на голое тело, — в меховую куртку. А ноги его, с безвольно поникшим
«хозяйством» в промежности, оказались багрового цвета, создавая жут
кий контраст с открытой мраморно белою грудью.
— Не ссыте, мужики! Чё застыли у входа?.. Жмура никогда не видали?
Проходите сюда! — здоровяк Владимир, в белом халате с фартуком, по
крытым пятнами крови; с обнаженными, по локоть, руками мясника, заулыбался нам, перепуганным до смерти.
— Жмура, чё то больно уж много! — пришел в себя первым Лёха.
— Это что! В подвале еще голубчики лежат! После выходных всегда
так тесновато… Мы ведь, весь район «обслуживаем»: и убиенных, и боль
ничных трупоноидов. Два три тела в день — законная норма… — совсем