вила какой нибудь диск с приятной инструментальной музыкой… Осо
бенно нравились, проникновенно лирические мелодии в исполнении
известного, в то время, гитариста под аккомпанемент оркестра Джеймса
Ласта. Мы, буквально, млели от тёплой, слегка меланхоличной музыки, нежно лаская друг друга.
— Отлично лабает… — оценил я, когда, впервые, была поставлена эта
пластинка. Ставшая, в последствии, своеобразным гимном нашей, с Ла
рой, любви.
— Надо сохранить её на память, — мечтательно промолвила деваха, положив голову на «сильное» плечо. — Представь, когда будем старые
старые, зазвучат мелодии далёкой молодости, напоминая о былых чув
ствах, о том, как было хорошо вместе…
Нам, действительно, было хорошо и спокойно. Никогда ни «кавалер», ни, тем более, Ларик, не повышали друг на друга голоса, никогда ни в
чем не упрекали друг друга, не ругались. Безоблачная, безмятежная ра
дость царила в платонической взаимной привязанности двух, — любив
шей и только начинающего любить, — людей.
Между тем, «больной», по прежнему, скрывал от подруги «ужасную тайну»
своего недуга. Временами, становилось плохо со здоровьем, — особенно
в периоды магнитных бурь. Но тогда старался не подавать вида, что
сильно мучаюсь. Обычно, в таких случаях, приходилось прибегать к
различным уловкам, чтобы девчонка не заметила тяжелого состояния.
Под каким нибудь предлогом, я уходил от близости, а то и вовсе отме
нял встречу. Когда же этого сделать не удавалось, мужественно терпел
физические страдания, механически исполняя роль человека, которому
«бесконечно приятно», в основном получать, а не дарить ласки…
Короче, чувиха так ничего и не знала, и даже не предполагала, о «вто
рой», что ли, жизни своего возлюбленного.
...Как то раз, за разговорами, мы засиделись с «милой», на кухне, до позд
него вечера.
— Ты совсем ничего не рассказываешь, как жил с родителями… — по
интересовалась, как бы, между прочим, Лара. — Кто они, кем работают, 67
в каком районе Перми ваша квартира? У солнышка, наверняка, собст
венная комнатка есть?
— Ну, разумеется! А фатера у нас большая, трёхкомнатная… В
Свердловском районе, — вынужден был нехотя врать. — Отец — ведущий
инженер на заводе, а мама — заведующая магазином (хотя, на деле, батя
был простым сварщиком в цеху, а мать — обыкновенным продавцом; об 11 ти же метровой халупе в деревянной развалюхе, где мы ютились, подруга даже близко, по представлениям «интеллигента», не должна
была знать).
— А скажи, когда учился, девчонки с тобой дружили? — Лариса задала, явно давно мучавший, вопрос. — Ну, была с кем нибудь любовь?!
— А как же! Одна краля с нашего курса, — Мариной звали, —
постоянно проходу не давала!.. Ну, получилось парочку раз, только и
всего. Не нравилась она мне… А с другой, встречались больше трёх меся
цев! Красивая, блин, стерва!.. Вообще, если не соврать, пользовался успе
хом у многих тёлок! Да… Даже порой надоедало! — напропалую, заливал
«фрэнд».
Ларик, от этих слов, раскраснелась, как помидорка, еле сдерживая себя
от распирающей грудь, ревности.
— Конечно, солнышко такой симпатичный! Чувихи, видать, с ума
сходили… Но котёнок не ревнивый. Мало ли что было… Дай лучше
поцелую! Ты мой, и только мой! Хотя, лишь позволяешь себя любить, а
сам… — деваха не договорила, жалко опустив голову. — «Бык» есть «Бык»!