речь на родном языке и поднял в нашу честь тост, — естественно, за
«дружбу братских народов». Толмач эту речь переводил. В свою оче
редь, — после того, как все выпили, — с ответным словом выступил, прикреплённый к «Узорам», работничек Чернушенского райкома. И
опять, присутствующие осушали бокалы за «нерушимую дружбу».
Несколько скованные, поначалу, участники самодеятельности, после
двойного «принятия на грудь», вдруг, неожиданно для себя, оживились.
Над застольем, поднялся весёлый гул голосов, радостный перезвон рю
мок и вилок. Мы с Ларой, как бы на правах жениха и невесты, сидели ря
дом. К спиртному я не прикасался категорически, но подружка «жениха»
несколько стопок крепкого вина, всё ж таки, «опрокинула». Глазки дева
хи подозрительно заблестели… Меж тем, концертанты, с завидным зна
нием дела, были необычайно увлечены едой, болтовней и питьём, и на
нас почти никто не обращал никакого внимания. Только Надя, Мариан
на Абрамовна да Маша находились в каком то молчаливом напряжении
и, с плохо скрываемой неприязнью, поглядывали в сторону счастливой
соперницы.
Как и водится на большой пьянке, поддатый Ощепков взял голяху, и на
род, — хор то есть, — дружно завёл популярные застольные песни. И ве
сёлые и грустные: «Виновата ли я?», «Вот кто то с горочки спустился…»,
«Распрягайте, хлопцы, коней!» и т. п. Раскрасневшаяся Лариса тоже запела, а несчастный «фрэнд» не знал, куда себя деть, и хотел только одного: быстрей бы этот грёбанный «праздник» закончился, чтобы, наконец, успокоиться и отдохнуть. Но не тут то было! Бабы и мужики, — в том
числе, и мужички из моего ансамбля, — здоровые, как кони, разошлись
под спиртными парами не на шутку, хотя и старались держать, перед
югославским начальством, некоторую «честь». Впрочем, выпито было
всё, и, причем, быстро… Угощающая сторона выставила еще целую ба
тарею бутылок, что вызвало пьяный гул одобрения. И тут уж, дух русичей
вырвался, что называется, на свободу…
вгения Семёныча сменил Хасанов. Разогретые гости повставали из
Е
за
82
столов и пустились в пляс! Дружный топот ног разносился по притих
шему югославскому городку. Окосевший в дугу Ощепков, схватил гар
монь, и полетели над полночным Печменём залихватские, разухабистые
чернушенские частушки:
Выдавали целку замуж
Мудаки родители.
В эту целку влезут церковь
И попы грабители!
Но пора, как говорится, и совесть знать! Время было позднее, и по указа
нию наших начальничков, народ, каков он есть, приступил приходить
в себя, засобирался домой. Вскоре, вся полупьяная толпа высыпала на
мороз, под звёздное, освещенное золотым полумесяцем, небо. Я вздох
нул с облегчением…
Автобусы, отчаянно пыхтя белым дымом из выхлопняков и светя яркими
фарами, уже поджидали припозднившихся артистов. Не в меру весёлые
концертанты, с костюмами и инструментами, стали набиваться в салоны
машин. В конечном итоге, прокричав прощальные приветствия
радушным, но весьма смущенным, безмерно уставшим от нас, югосла
вам, «Прикамские узоры» тронулись в обратный путь. Времени было, пол первого ночи.