Лару своими неквалифицированными домогательствами… Впрочем, это
было только на первых порах. Чуть позже, наша сексуальная жизнь
нормализовалась, упорядочилась, что ли, вошла в регулярное русло, однако, всё равно, акты любви совершались, практически, ежедневно и
не по разу, доводя обоих, порой, до полного физического изнеможе
ния…
...На дворе, стояла середина декабря. В повседневных, неустанных «заботах
и тревогах», я и не заметил, как подкрался Новый 1987 год. Перед ДКиТ
установили огромную ёлку, украсив её всяческой мишурой и разно
цветными лампочками. Устроили и катушку для ребятни. На фасаде
дворца красовался, мастерски исполненный профессиональной Лари
ной рукой, огромный расписной лозунг: «С наступающим Новым годом, товарищи чернушане! Вперёд, к новым победам!». По этому поводу, кавалер постоянно подкалывал деваху, — а именно, насчет «побед», на
что та шутливо огрызалась, что, мол, выполняла «волю» нового ди
ректора Дворца культуры и техники, Мохнаткина Валентина Ивановича.
Завидев нас, невинно треплющихся в вестибюле у вешалок, этот 50 лет
ний, седовласый дядя, одетый в неизменно отутюженный, костюм с обя
зательными партийным значком и галстуком, делал котику постоянные
строгие замечания. Что, дескать, почему не занимается, как положено, работой, а непроизводительно точит лясы с каким то баянистом?.. По
нятное дело, что все во дворце, не исключая и такого правильного
коммуниста, как Мохнаткин, давно уже догадывались, судя по нашему
специфическому поведению, что роман молодых людей зашел поряд
ком далеко, а посему, пересуды, за спинами любовничков, не утихали и
набирали силу больше и больше.
«Зараза» — так окрестила директора подруга, — поговорил, с глазу на
глаз, и с «растлителем» юной бедняжки, — т.е., со мной. «Что же ты, пони
маешь, девке мозги то пудришь, а серьёзных шагов никаких не
91
предпринимаешь?!». На что «баянист» ответил, что это наше, мол, личное
дело, и никто не вправе вмешиваться в него, — даже директор. Чем и на
жил себе, в лице Заразы, мстительного врага… Но что он, сраный ханжа
коммуняка, мог сделать человеку, живущему по другим моральным прин
ципам, нежели старое поколенье, которое, в своей «боевой» молодости, грешило совсем не меньше, если сказать даже не больше, чем мы!..
Тем временем, сексуально романтические отношения с Ларой, закручи
вались с пугающей быстротой. Очень скоро, «фрэнд» вошел во вкус, как, впрочем, и нескладная его партнёрша. Влюблённые, — как францу
зы, — постель, практически, не застилали… В то время, как другие нор
мальные люди, в обеденный перерыв, шагали покушать в столовую, не
разлучная парочка, стремглав, бежала в бесстыдное гнездо, в квартиру
№35, где страстно отдавалась эротическим игрищам. После работы, повторялось то же самое.
В ненасытном экстазе «медового месяца», мы перепробовали всё и вся, превратив спальню в сексуально техническую лабораторию. Жалкая
Кама Сутра, по сравнению с тем, что тайные эротоманы выделывали на
своём оргазмодроме (многострадальной тахте), попросту отдыхала…
«Ёжик» изумлялся дьявольской изобретательности Ларисы, — скромной
советской девушки, так беззаветно любящей престарелых родителей, Родину и детей. Воистину сказано, — женщина создана для любви! Пот
ребность в ласке и фрикционных движениях у подружки была, на ред
кость, не насыщаема. Секс партнёр, грешным делом, подумывал даже, —
уж не нимфоманка ли она?.. Но это было, всего лишь, обычное заблуж
дение. Ведь, когда человек любит, — допустим, работу, — то утомления
почти не испытывает, в силу постоянных положительных эмоций. Такая
же картина, понятно, была и здесь, — на сексуально творческом поп
рище. Так что, осуждать «потерявшую разум» чувиху, я даже и не пытался