В небольшом, стареньком зале ожидания, уселись на желтые деревянные
кресла, неподалёку от касс (билеты, по 6 рублей каждый, были куплены
заранее). Помолчали.
— А ты знаешь, — вдруг заговорила Лара, — что здесь, на этом самом
месте, у касс, три года назад убийство было совершено?
— Да ну?!
— Точнее, убийство и еще самоубийство!
— Ну ка, ну ка расскажь!
И девчонка подробно расписала, пугающую жестокостью, историю од
ного чернушенского психа, замочившего из пистолета сожительницу, а затем, и самого себя.
Оказывается, мужик этот, работал в охране какого то местного обо
ронного предприятия и получал, посему, табельное оружие, когда засту
пал на дежурство. А жил он, с недавних пор, с разведённой бабой, у ко
торой был ребёнок от первого брака. Короче, любовь у парочки разыг
ралась нешуточная… Кроме того, охранник страшно ревновал сожитель
ницу к кому то, — возможно, первому мужу. Женщина, в последнее время, пыталась разорвать отношения, уйти от дикого ревнивца. А может, и
открыто изменяла ему, стараясь начать «новую жизнь».
Одним словом, «разведёнка», по неизвестной Ларе причине, сказала, в
тот роковой день, окончательное «прощай» страстно любившему пар
ню, и собралась уехать из Чернушки, видать, навсегда. Куда именно, —
чувиха тоже не знала… Жертва с ребёнком прибыв на железнодорожную
станцию, ничего не подозревая, встала в очередь за билетами. А охран
ник то об отъезде как то узнал. И ведь, как назло, в тот самый день, была
его смена! В бешенстве, бросил работу и, с пистолетом, примчался к
вокзалу. Вбежав в него, разыскал несчастную бабу в очереди и, прокричав, что то вроде: «Так не доставайся же ты никому!», выстрелил зазнобушке
прямо в лобешник… А может, и в затылок, — Лариса, толком, тоже была
не в курсе.
Что тут в зале ожидания началось! Люди, в панике, попадали на пол, а
кое кто выскочил даже наружу. А псих то этот, влюблённый, в состоянии
аффекта, приставил пистолет к виску и грохнул себя. Так то вот.
Понятное дело, на полу — лужа кровищи; перепуганное насмерть дитё; обезумевшие люди из очереди; милиция, прибывшая на место изуверства
113
и т. д. Настоящая трагедия в стиле Шекспира, — иначе и не назовёшь…
Вот тебе и тихая, безобидная Чернушка, блин! Такая «чернушка» здесь
приключилась, что только держись! В тихом омуте, говорят, черти водят
ся…
— Вот это, я понимаю, Любовь! — жадно выслушав подругу, восхитил
ся потенциальный ревнивец. — Или всё, или ничего! Терциум нон датур!
— Не хотела бы, оказаться на месте бедняги! — содрогнулся котик.
— Ну, что ты хочешь, милая? Жизнь, еще не такие сюрпризы, преподносит!.. Однако времени то сколько?
И тут же, как по заказу, в репродукторе прозвучал голос, оповещающий
о прибытии поезда.
Мы спешно вышли на перрон. Снег безмолвно валил, большими хлопьями, в призрачном освещении станционного фонаря. Я обнял, дрожащую
от холода, деваху, высматривая, когда появится головной локомотив.
— А во он идет он, 48 й пассажирский, — показал на приближающу
юся, светящуюся точку. — Какой у нас вагон? Десятый? Надо бы, вперёд
немного пройти. Остановка то всего восемь минут!
Вскоре, поднимая снежную пыль, постепенно тормозя, состав загрохо
тал стальными колёсами, приблизившись к станции. Зелёные, как