в тесноте! — без энтузиазма, проговорил сынуля. — А эту хату куда?
122
— Дак продадим! Вон, сколько народу без жилья шарахается!
— Может, не стоит продавать то? Глядишь, еще пригодится изба!
— Это тебе, что ли?! — возмутился папик. — Нет уж, хватит нам, с та
ким дядей, нянчиться! Оставайся в Чернушке, и точка!
— Да какая там, к черту, жизнь! — тоже, разнервничался отпрыск. —
Тоска зелёная! Сходить даже некуда!
— А куда, если женишься, на хер, бродить? Семья есть семья. Порабо
тал, и домой!.. Вот мы, с матерью, куда то разве ходим? В театр, что ли?
В ресторан?! — отец, еще больше, повысил голос.
— Да нет же! Мне нужен, определённый круг общения!.. И вообще, хочу сменить специальность, — философией буду заниматься! В ВУЗе
хочу работать!
— Ишь чё выдумал! В ВУЗе… Круг общения!.. Я чё, зря, дурака, столько
годов на баяне выучивал?! Сначала, музыкальная школа, потом училище, потом, б дь, институт! И всё это впустую, значит?! Коту под хвост?!.. Что, разве плохо, работать чистыми ручками, а не руками в машинном масле
да грязи, как у меня? Ходить в чистой одёже, да в чистом помещении
находиться, ни хера не делая?!.. Зря, видать, гордился балбесом, хилософ
сраный!.. Ну, кому эта хилософия нужна?! Денег то ею не заработаешь!
— Да успокойся, Пупсик! — стала защищать сына матушка. — Ничё
он пока не понимает! Голова не тем забита. На заводе, в дымном цеху, средь шума да копоти, ведь не горбатился!.. А ты, — обратилась к «не
доумку», — не придумывай ничего, и не ломай башку впустую! Еще свих
нешься от науки то! И так больной!.. А отец, всё верно говорит!
«Ёжик», молча, скрипя зубами, прошел на кухню.
— Вот правильно. Садись лучше поешь. Суп недавно приготовила… А
с батей не ругайся! Мал еще!
илософ» открыл, стоящую на печи, ведёрную кастрюлю (на три дня
«Х
еды), налив поварёшкой в миску «пищу бедняков», как называла варево
мать. Уселся за стол.
— Ну, какие еще, у вас новости?
Родительница подсела напротив.
— Какие новости! Робим, как лошади, да и всё!.. За тебя, дурачка, беспокоимся!
— А че беспокоиться? Не ребёнок ведь!
— Для родителей, ты всегда ребёнок! Давай лучше ешь, ешь… Да радуй
ся, что мы еще живы и хотим только добра сыночку! — смахнула мать
слезу. — Эх, ты! Обалдуй…
123
12
С ледующий день, я, практически, никуда не выходя, сидел в нашей
жалкой халупе, вновь и вновь будя, в воображении, Ларисин образ.
Прогулялся только, поздно вечером, с уличным двортерьером
Жуликом, до строящейся, в километре от дома, новой ТЭЦ для подачи
горячей воды в близлежащий, микрорайон с девятиэтажками.
Радостный Жулик, в темноте, бежал впереди, обнюхивая изредка снег у
покосившихся «деревяшек» изб, соединённых, друг с другом, невысоки
ми заборами. Время от времени, оглядывался на меня, — не отстал ли?
не надо ли чего от него, верного друга?.. Но хозяину было, честно говоря, не до собачьих услуг.
Впереди, мигая красными лампами, высилась, уже возведённая, кирпичная
труба, метров эдак 50 ти росточком. А рядом, — еще одна, в незавершен