нально освоить!
— Похвально!.. Знаете, приходите сюда завтра или в другой день, и
тогда, более предметно, поговорим! А сейчас извините, нужно срочно
идти по делу! Договорились?
— Договорились! — как мальчишка, обрадовался я. — Ну, до свида
нья! — и уже хотел было выйти за дверь.
— Молодой человек, подождите! Вы не могли бы, помочь мне встать?
— Что? — не понял «философ», и тут только увидел, за стулом жизне
радостной заведующей… деревянные костыли!
— Дайте руку, приподнимусь!
До крайности изумлённый, «ёжик» помог бедной женщине, кое как, при
встать на неходячие, как бы сросшиеся вместе, ноги в брюках; неловко
подал ужасные «приспособления».
— Спасибо! Дальше сама пойду…
И завсектором идеологической работы, выставляя костыли вперёд и под
тягивая, с помощью них же, волочащиеся конечности, направилась к
двери, которую «джентльмен», стыдясь самого себя, открыл перед «да
мой» настежь.
«Боже! Какие страдания! — нервно размышлял я, спускаясь по лестнице в
холл. — Уж такой страсти, никак не ожидал! И как она только, умудряется
еще работать? И ведь, университет окончила!».
139
Мне, тут же, припомнился роман Цвейга «Нетерпение сердца», в котором
главный персонаж, блестящий австрийский офицер, попал в анало
гичную ситуацию, только на великосветском балу. Увидев писаную кра
савицу еврейку, сидящую за столом в окружении других дам, он пригла
сил её на танец, не подозревая, что девушка — тяжелый инвалид передви
гающийся, как и Ольга Феоктистовна, на костылях… (или в коляске, не
помню). Потом, между молодыми людьми, возникли какие то патоло
гические романтические отношения, но, в конечном итоге, инвалидка, осознав, что отношения сии ни к чему, всё равно, не приведут, — по
кончила с собой: кувыркнулась с высокой башни…
ще больше, однако, я был изумлён, когда узнал, что, «жалкая» Дацкевич, —
Е
не в пример девице Цвейга, — пребывала замужем и имела… малолетнего
ребёнка!.. И даже, от вполне нормального мужчины. Мужчины, который
был постарше, аж лет на восемнадцать… Вот уж, воистину матушка при
рода, в своих неисчислимых чудесах, непостижима для скромного жи
вотного рассудка! А поточнее, — сколько тайн хранит в контексте поло
вой Любви, безудержного, как лавина, размножения!..
Вообще, неиссякаемое романтическое чувство, зачастую, коварно и
жестоко. Ведь говорят же, что любовь бывает зла… Но если взять, опять
же, наши отношения с Ларисой, — то в данном смысле, — обстановка в
них, похоже, что была благополучной. Во всяком случае, «супружник»
здесь, не ожидал подвохов никаких… Но как он глупо и бездарно оши
бался! И поплатился горько, испивши чашу ненависти и презрения —
до самого, что ни на есть, конца!
Эпизод третий