— Ребята! Да ведь это, как то, не по советски получается! — крикнул, пунцовый от волнения, котик. — Зачем вы так?! Разве, дружба наша
измеряется деньгами?
— Для разлюбезной подружки, конечно же, нет! — съязвил контра
басист. — А я не хочу в дураках оставаться! Отделу культуры, «Узорам»
ансамблисты нужны? Так вот и платите, как говорится, за ангажемент!
— Слушай, шкура! — медленно, глядя исподлобья, наконец, с угрозой
заговорил Хасанов. — Что смуту, гнилую то, в коллектив вносишь?!
Хочешь, дам на карман эти сраные пять рублей, только заткнись, а?..
Неужели, мало в НГДУ зарабатываешь? Еще и здесь, хочешь поживиться!
И так ведь, на репетиции почти не ходишь!
— Э, э… — сразу перетрусил Любимов. — Что я особенного сказал
то? Просто внёс предложение, чтобы обсудить, и всё такое… Ну, нет так
нет. Как лучше же хотел…
— Лучше б было, чтоб ты помолчал! — оборвал Виктор.
Но тут, внезапно осмелев, шкурник завозмущался:
— Вы что, хотите остаться без контрабасиста?! Давайте тогда уйду, и
горите синим пламенем! Контора, тут же, и развалится!.. Никто ведь в
Чернушке, заметьте, больше на моём инструменте не играет!
— Вот и будь человеком… — сказала тихо, до сих пор молчавшая, Света Никонова. — Не подводи коллектив… Неужели, из за мелочевки, сломаешь то, что долго вместе строили?
Любимов смешался.
— Да ладно, ребята! Забудьте, что сболтал… Но начальник наш, должен, что нибудь, да решить!
— А ты его не трогай! — раздраженно бросил Хасанов. — Всё парень
146
делает, как надо! Создал ансамбль, — можно сказать, на пустом месте.
Ансамбль, который отлично лабает, которым гордится город! Таких
коллективов, по области, по пальцам можно пересчитать! Что, — хочешь
наработанное по ветру пустить? Не выйдет!
Итог спору, подвёл «лидер группы».
— Хорош препираться! Кровь из носа, а звание «Народный» мы
должны получить! Если на то пошло, сам могу сыграть на контрабасе!
Всё ж таки, восемь лет на нём лабал в оркестре, — и в музыкальной школе, и в училище… Но кто осилит партии 1 го баяна? Тут палка о двух концах…
Ладно, Любимов, что нибудь придумаем, — взглянул на оркестранта. —
Но Отдел культуры может, запросто, и не пойти навстречу. Мне, напри
мер, стыдно у Ивановой что то просить. Особенно деньги… Ну, да Бог с
ним. Обсуждение закончено. Приступим к репетиции!
...Кстати, этот первый инцидент, по поводу денег за игру в ансамбле, как
ядовитые зёрна, пророс таки, со временем, не менее ядовитыми всхо
дами. То есть, так или иначе, послужил первопричиной распада коллек
тива, после телевыступления. Потому как «Бык» руководитель был молод
и упрям, и не пошел на «низкий» компромисс. Ибо презирал любую
пьянку и пьянчужек, — тем более, что в родном детище. Ведь вопрос то
о несчастной пятёрке, упирался именно в алкогольные забавы мужичков!..
А хотелось бы, чтоб те лабали в группе за идею, но никак не за позорную
бутылку! За радость окрылённого сотворчества и даже Красоту!.. Да вот, не тут то было… Без материальных подкреплений, на одном ура энту
зиазме, как оказалось, даже в самодеятельности далеко, блин, не уедешь.
На то мы и корыстные животные, которые, едва ль, способны на высокий
и самоотверженный поступок!
Но, опять же, — в «Узорах» у Девятковой, о какой бы то ни было «зарплате»
участникам, и речи быть даже не могло! Её «артисты» посещали репети