Пятница 5 июня.
— Простите, но этого десерта сегодня нет, — Настя мило улыбалась семейной паре. Они всё никак не могли решить и определиться с заказом. Настя терпеливо ожидала. Когда они всё же принимают решение, Настя вежливо переспрашивает, уточняет и уходит.
Рабочий день длился долго, но совсем не выматывал. Настя заметила, что Марина была с каким-то плохим настроением. Не разговаривала с ней, избегала Настю, как-то сторонилась.
Одинцова переживала по поводу того, что её единственная подруга отвернулась от неё. И она решила поговорить с ней на эту тему. Поэтому под конец рабочего дня Настя подошла Марине и попыталась наладить с ней контакт.
— Маринка, что-то случилось? Ты сегодня такая задумчивая…Я чем-то обидела тебя?
Девушка тяжело вздохнула, и развернувшись к подруге, сказала: "Извини, у меня просто нет настроения. Ни с кем не хочу говорить…"
— Ты это из-за Германа…? — неуверенно предположила Настя.
— Сама как думаешь?
— Маринка, мне жаль что так вышло…Мне кажется, вы просто не пара. Герман он… — Одинцова пыталась как-то опровдать брата, но Марина не желала слушать.
— Послушай, мы с тобой останемся подругами что бы не случилось, — устало произносит Марина и занимается своим делами.
Насти стало как-то неприятно после такого разговора, но навязывать своё общение ей не хотелось. Домой она добиралась сама. Странно, но Герман не заехал за ней и за целый день ни разу не позвонил. Она посчитала это удивительным, но и сама звонить не стала. Мало ли у него своих забот и дел?! В конце концов, он не обязан постоянно сидеть рядом с ней…
Придя домой, Настя с облигчением вздохнула, когда увидела брата сидящего за столом на кухни. Он глянул на неё и коротко улыбнулся. Потом вернул взгляд куда-то в пустоту. Настя поздоровалась, пошла в свою комнату и переоделась во что-то домашнее.
Герман пролистывал альбомы с фотографиями. Девушка наблюдала за этим, разогревая ужин. Оба они молчали. К сознанию Насти подкралось странное предчувствие…Ещё раз глянув на снимки, разбросанные по столу, девушка вздрагивает от увиденного. Герман внимательно смотрел на фотографии, на которых красовалась всё та же рыжеволосая девушка. Его взгляд был добрым и настольгирующим. Изредка проявлялась слабая улыбка. Одинцова присела на соседний стул и несмело стала перебирать снимки.
— Это моя невеста… — выдал он спустя пять минут тишины.
Настя не знала, можно ли расспрашивать и проникать глубже в тему, но слушала с вниманием, понимая что Герману стоит определённых усилий, чтобы открыться.
— У тебя есть невеста? — всё же поинтересовалась полушепотом.
— Была…Она погибла. То есть её убили.
Настя наконец-то поняла, отчего он так реагировал на расспросы про эту девушку.
— Кто? — Одинцова с замиранием сердца смотрела на брата.
Он поднялся. Подошёл к столешнице и тяжело вздохнул. Настя уже приготовилась к длинному и не очень приятному разговору.
— Мы познакомились три года назад. Работали в одной редакции. В прошлом году в городе появился маньяк. Он убивал по одной девушке в месяц с февраля 2016 по февраль 2017 год. Дело было громким. Мы писали серию статей об этом. Провели собственное расследование. Нам казалось, что мы вышли на след убийцы…Света узнала адрес подозреваемого. А на следующий день она вскрыла вены… — Герман замолчал, опустив глаза. Настя шумно вздохнула. Всё таки она не ожидала услышать такое.
— Все убитые маньяком были блондинками примерно одного возроста. И у всех были вскрыты вены…Свету убили таким же образом. Она стала двенадцатой жертвой.
— Прости я и подумать не могла…Когда это случилось?
— 75 дней назад. Я нашёл Свету в квартире. Мы купили её и уже начали обустраивать…Хотели успеть к свадьбе. Она была ещё жива…Поехал вместе с ней в больницу, позвонил её родителям. А потом вышел врач и сказал, что…Что Светы больше нет…
Настя ощутила подкатывающий ком к горлу, вспомнила свои жизненные потери и смерть бабушки. На её удивление голос у Германа был тихим и даже спокойным. Однако, глаза были уже покрасневшими, на мокром месте.
— На похоронах её родители так смотрели на меня, словно это сделал я своими же руками…С тех пор я стараюсь как можно чаще бывать на её могиле, но так чтобы никто об этом не знал. Я прихожу туда либо поздно вечером, либо рано утром.
И тут Настя поняла, почему он так резко исчезал из виду. И почему по утрам, он всегда просыпался раньше, чем она.
— А как же родители Светы? Как они пережили этот ужас?
— Я не общался с ними со дня похорон. Не мог…смотреть им в глаза. Я даже не знаю, всех обстоятельств её смерти. С врачом я тоже не говорил.
— Мне очень жаль, Герман…Значит, ты всё ещё любишь её?
— Да… — прошептал Савицкий, устремив взгляд вниз, словно возобновлял все прошлые события в своей памяти.
— Герман, мне кажется тебе стоит поговорить с ними…Понять их боль, поделиться своей. Иначе она съест тебя изнутри.
Он отрицательно помотал головой.
— Как я взгляну им в глаза? Из-за моего расследования пострадала их единственная дочь. И они больше никогда не увидят её…
Настя поднялась и подошла к нему.
— Если держать всё в себе, легче не станет. Тем более, что ты в этом не виноват.
Суббота 6 июня.
Настя не хотела навязываться. Но, Герман даже без слов убедил её поехать вместе с ним. С работы она отпрасилась прямо в дороге. Родители Светланы жили, как выяснилось, на другом конце города. Всю дорогу Савицкие молчали. Герман сжимал руль, словно боялся что тот выскользнит из рук. Настя из тактичности не стала ничего говорить, только смотрела на брата с отчаянным сочувствием.
Они разом вышли из машины и направились к подъезду. Поднялись на четвёртый этаж и, остановившись перед одной из дверей, оба глубоко вздохнули. Герман глянул на сестру, словно в ней находился источник сил. Настя ответила таким же взглядом.
И он постучал…
С первого раза никто не открыл. А вот со второго…За дверью послышались шаги. Герман напрягся. Дверь открыла женщина в чёрном платке поверх светлых волос. Она была удивленна пришедшим гостям и сразу было видно, что не слишком довольна их появлению.
— Анна Николаевна… — начал Герман, — Позволите войти?
Женщина как-то неестественно вздрогнула, услышав его голос, Однако, разрешила им войти в квартиру. Но, для радостей повода не оказалось. Женщина сразу выказала недовольство по поводу прихода Савицких.
— Зачем пришёл? — холодным голосом спросила хозяйка квартиры.
Герман сглотнул. Судя по его внешнему виду, парень собирался с мыслями: часто моргал, дышал прерывисто и бродил встревоженным взглядом по стенам.
— Что тебе ещё нужно от нас? Я разве не ясно выразилась, что знать о тебе больше ничего не хочу?!
— Зачем вы так? — беспокоилась Настя и подошла к хозяйке чуть ближе, — Я сестра Германа. Мы пришли чтобы…
— Меня не интересует…Сестра или очередная влюблённая дурочка! Что, пришла посмотреть во что этот…превратил мою жизнь?!
— Я понимаю, что вы чувствуете…Но, мне больно не меньше, чем вам, — наконец сказал Герман.
— Что ты можешь знать о моей боли?! Кто ты вообще такой?! Ты загубил жизнь моему ребёнку…Я желаю тебе такой же судьбы! — яростно прошептала она, — Чтоб ты вовек мучился и горел в аду! Убирайся отсюда! — крикнула женщина.
— Подождите, я не могу так уйти…Я знаю, что в том что случилось есть моя вина, но я этого не хотел! Я очень любил вашу дочь, я и сейчас не могу без неё…я до сих пор…
Она не позволила Герману договорить. Женщина вспыхнула от искренней злобы и ненависти и ударила его по лицу. Настя встрепенулась, испугавшись такого поворота событий. На её лице застыл немой ужас.
— Пошёл вон! — с отвращением проговорила хозяйка квартиры, — Только посмей ещё раз явиться сюд, мерзавец! Убирайся прочь!
Герман ушёл. В комнате повисла напряжённая тишина, выросшая из недосказанности и обид.
Девушка, словно тень, скользнула ближе к выходу. Потом остановилась.
— Это я уговорила Германа прийти сюда. Потому что знаю какого это, терять родных людей…
Женщина заплакала, но продолжала гордо смотреть на Настю и слушать её.
— А он каждый вечер приходит на могилу вашей дочери…
Настя подошла к заплаканной и убитой горем женщине и обняла её.
— Пожалуйста, простите его. В том, что случилось с вашей дочерью, нет его вины…Такое могло случится с любым человеом. Как случилось с теми другими жертвами. Кого винить их родителям?
Кажется женщина прислушалась к её словам.
— А вы не скажите, где это кладбище. Думаю, Герман сейчас там… — сказала Настя, — Хочу найти его.
Как только женщина предоставила Одинцовой информацию, девушка ушла. Оказалось, что это кладбище находилось не так уж и далеко. Можно было дойти пешком. Добравшись до этого, не внушающего доверия, места Насти не составило труда отыскать брата. Он стоял возле одной мигилы, усапанной цветами. Она тихонько подошла к нему, неотрывно разглядывая черты уставшего лица. Слабый ветер блуждал эхом по окрестностям, будоражил сознание. Настя обозначила своё присутствие лёгким прикосновением к его опущенной руке. Герман даже не шевельнулся, не моргнул. Никак не отреагировал.
— Не твоя вина… — скомканно произнесла она, поражённая недавними событиями.
Он едва уловимо кивнул и, развернувшись, стал медленно уходить. Настя ощутила лишь, как их руки разъединились и в душе поселилось что-то жутко неприятное…Немного помедлив, она последовала за братом. Пока шагала за ним, всё яснее понимала, что происходит в сердце её всегда весёлого и улыбчивого брата. Какая буря бушует внутри него…И как умело он скрывает боль, что люди могут начать завидовать его счастью…
— Герман, — голос у неё был взволнованным. И не удивительно, что услышав своё имя, он остановился. Обернулся. И Насти показалось, что она видит совсем иного человека: забытого и замученного, с каменным выражением лица.
Она спешно подошла к нему. Едва сдержала потоки солённых слёз. Исчезли все слова, которыми она собиралась утешать брата. А его обречённый взгляд проникал в самую душу, раскалывал её и осколки остовляли болезненные шрамы. Девушка просто приблизилась максимально близко и, обхватив руками его плечи, обняла, глубоко вздохнув. По началу ничего не изменилось…но спустя несколько мгновений Герман обнял её в ответ. И Настя успокоилась…Казалось весь мир стал крутиться вокруг них…Настя чувствовала биение его сердца и так хотела найти верные слова…Спустя какое-то время, они разъединились, однако всё ещё стояли близко. Оба не могли ничего сказать. Любые слова становились комом…Только взгляды метались по безоблачному небу, чужим могилам и пустому горизонту. Пытаясь отыскать хоть какое-то утешение в глазах друг друга, молодые люди неподвижно вглядывались в уже родные лица. Постепенно Настя стала узнавать в его глазах прежний блеск. Он будто увидел в ней что-то, чего раньше и не замечал.
Настя почти улыбнулась, замечая что он приходит в себя. Она встала на носочки и совершенно мимолётно прикоснулась губами к его щеке. Как ни в чём не бывало, побрела к выходу. Она не оборачивалась, поэтому понятия не имела, что он ровно минуту смотрел ей вслед поражённым взглядом. Потом, словно отогнал от себя свои же мысли, нервно провёл рукой по волосам и пошёл следом. Уже пристёгивая ремни безопасности, сидя в машине, Настя кинула изучающий взгляд на брата.
— Всё в порядке?
Он посмотрел на неё, слегка улыбнувшись.
— Да.
Сразу включил динамик чуть ли не на полную громкость. В машине заиграла заводная песня на английском языке. Разрядила атмосферу! Герман и Настя улыбнулись, переглянувшись. Словно гора упала с плеч! Оба чувствовали умиротворение.
— Герман, а куда мы вообще едем? — оглядывая незнакомую дорогу, спросила она. Они стали пересекать огромный мост. И скорость стала больше.
— Никуда, — легко ответил парень.
— А это как? — её не покидала улыбка.
— Едем, чтобы вернуться…Просто люблю дорогу! Ты нет?
— Не знаю…Мне сложно судить. Но, путешествовать мне понравилось!
Услышав любимую песню, Настя расцвела…Её кисти и плечи сами стали двигаться в такт мелодии. Выглядило это весьма умилительно, особенно в сочетании с её детским хохотом и улыбками! Всё напряжение исчезло…Машина стремилась в даль, из приоткрытых окон звучала весёлая музыка и милый женский смех. Улицы, по которым скользила эта машина, были согреты июньским солнцем. В окнах часто менялись картины, так что Настя не всегда успевала следить за ними. Успокоившись, Настя едва смогла отдышаться. Герман не мог насмотреться на сестру. С трудом заставлял себя следить за дорогой.
— Мама говорила, что из меня могла получиться хорошая актриса, — громче обычного и сквозь хохот проговорила девушка.
— Да?! И с чего она это взяла? — облизал губы Герман.
— А что не получилась бы? — притворно удивилась Настя, — А я между прочем, умею скороговорки выговаривать! Да и заплакать могу… — Настя немного задумалась, а потом обратила внимание на недоверчивый взгляд Германа и мило вздохнув, проговорила: "Ой нет, не могу…"
Герман залился ярким смехом.
— Я тебя обожаю! — произнёс он и свернул на очередную улицу.