За окном была полночь. Звёздное небо ласкало своим светом и загадочностью. Настя Одинцова долго разглядывала небесные светилы. Сегодня был очень трудный день. Она устала. Руки до сих пор дрожали. В голове не укладывалось, что нечто подобное могло случиться с ней…Это всё больше смахивало на чью-то злую шутку. Неужели администратор кафе обо всём этом знала?!
Когда они с Германом приехали домой, Настю сразу побежала в ванную. Её укачало. Несколько минут девушка провела в невесомом положении, склонившись над раковиной, а когда приступ закончился сползла на пол. Обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Всхлипывала.
Герман приоткрыл дверь, посмотрел на девушку. Напряжённо о чём-то подумал и вошёл в комнату. Вытащил из шкафа полотенце и, подойдя к сестре, помог ей протереть от влаги лицо и руки. Потом приподнял с пола. Оба молчали. Но, ясно что каждый переживал по своиму. Герман, не освобождая сестру из объятий, проводил её в гостинную.
Девушка присела на край дивана, потупив взор и разминая пальцы. Ей было холодно и до сих пор страшно. Хотя она точно знала, что всё плохое в прошом. Герман присел прямо у её ног, пложив руки на её вздрагивающие колени.
— Настя, посмотри на меня! — напряжённо произнёс он.
Она сделала это. Девушка ещё вздрагивала от несуществующих порывов ветра, мурашки бегали по телу. Осознание того, что могло произойти стало давить, как снежный ком.
— Может мне вызвать скорую? — изучающе глядел на её бледное личико.
— Не нужно. Мне лучше. Я просто очень испугалась. А как ты узнал, где я?
— Мне позвонила Марина и всё рассказала…Она и полицию вызвала. Кстати, следователь дал мне визитку, завтра придётся ехать и давать показания. Ты как?
— Если нужно, поеду и расскажу всё, что знаю.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул и опутил глаза.
— А как твоя работа? Всё в порядке? — девушка вдруг вспомнила о его командировке.
— А? — Герман будто и вовсе забыл обо всём, — А…Да, всё хорошо.
Он поднялся на ноги, подошёл к окну и задёрнул шторы. Помимо пережитых эмоций и стресса, одолевала страшная усталость. Савиций вернулся к сестре, опустился на диван, рядом с ней. Говорить что либо казалось бессмысленным занятием. Тем более, что подходящих тем для беседы они не могли найти. Настя наконец-то смогла почувствовать себя дома, в безопасности. Где так уютно и тепло, как в объятиях матери! Такое нельзя сыграть, придумать и изобразить. Такое можно лишь прочувствовать на себе. Настя валится с ног от усталости, сейчас хочется закрыться от всего мира, спрятаться, чтобы никто и ничего не тревожило. Ей до безумия приятно видеть Германа рядом, особенно сейчас…
Ещё нужно поблагодарить Марину за помощь и своевременное вмешательство, но это позже. Настя вздрогнула, будто от холода и медленно склонилась к брату. Безмолвно, почти рухнула на его колени. Она ещё помнит как лежала вот так на коленях у мамы, а та гладила её по волосам. Это было так давно…Иногда девушке кажется, что происходило это не с ней.
Савицкий замер на мгновение. Порывисто вздохнул, приводя в следующие минуты дыхание в норму и безопасный ритм. Было трудно объяснить даже самому себе, весь сумбур ощущений и чувств…Одно было ясно: время прекратило отсчет. Оно просто остановилось! И это был момент, полный покоя и мира; сила притяжения, неостовляющая шанса на сопротивление.
Настя прикрыла глаза, погружаясь в свой мир. В полной тишине почувствовала, как её нежно погладили по голове: почти незаметно, легко и осторожно. Он словно боялся потревожить Настю. Но, девушка так нуждалась в поддержке и внимании, что совсем размякла. Даже не шевелилась, чтоб не прерывать эти сладостные мгновения.
- С тобой так уютно побыть в тишине, — подал слабый голос Герман.
Настя прекрасно слышала его, хотя со стороны могло показаться, что Герман нарочно говорил слишком тихо, чтобы эти слова так и остались неуслышанными.
— Спасибо тебе за всё… — умоляющим голоском проговорила девушка, чувствуя как из глаз стали катиться слёзы с неприятным привкусом.
— Не хочешь чаю? — поглядев в сторону кухни, спросил он.
— Хочу, — короткий и однозначный ответ заставляет Савицкого потихоньку встать. Настя отпрянула и поспешно протёрла глаза. Однако, он уже успел заметить слёзы.
— Эй, ты чего?! Всё же хорошо?! Настён… — меняя интонацию голоса, говорил Герман с одним только желанием: успокоить сестру.
Она улыбнулась сквозь слёзы, жадно глотая воздух. Прижавшись лбами друг к другу, они почти одновременно протяжно вздохнули.
— Теперь всё будет хорошо. Можешь больше не бояться…Сверну им всем головы!
— Тогда я точно буду бояться, — усмехнулась Настя, — За тебя…
— Не стоит, — чуть запрокинув голову назад выдохнул Герман и, снова переводя взгляд на сестричку, заправил одну прядь её длинных волос за ухо.
— Так…Чай! — напомнил себе Савицкий и поспешил уйти.
Ровно через десять минут Настя забралась на диван, подобрав под себя ноги, закутавшись в плед. В руках держала чашку горячего чая и шоколадную конфету. Герман по прежнему сидел рядом, тоже пил чай. Атмосфера была куда более приятной и радостной. Они смеялись, болтали, вспоминали детство.
Они и сами не заметили, как разговор зашёл о таких трепетных вещах, как любовь и отношения.
— Знаешь, иногда ты знаешь человека долго, но в конце концов он предаёт. А бывает, что знаком с кем-то всего ничего, именно этот человека подаст тебе в беде руку! Когда я впервые встретил тебя, то подумал, что моя жизнь немного изменится…
Настя слушала с большим вниманием, с милой улыбкой на лице.
— Но, произошло то, что ты стала моим миром, самым близким другом, — он посмотрел ей в глаза. Не улыбался. Совершенно серьёзно. И Настя не очень понимала, отчего такие резкие перемены. Она нашла в себе силы опустить взгляд и продолжить допивать свой чай.
— В твоём присутствии я могу думать вслух… — сказал Герман, будто охрипшим голосом.
С тайным трепетом знакомое существо, к которому так прильнули его глаза, мысли и чувства, вдруг взглянуло на него. Чувства и мысли горели, молния радости остриём вонзилось в его сердце! Нет, это уже не мечта! Столько счастья в этот момент! Он уже ничего не хотел говорить и слышать…
Настя встревожилась, следила за ним и удивлялась. Герман молчал, как-то странно стал смотреть на неё. Он не мог не остановить себя, ни хоть как-то осознать происходящее. Хотя в голове отчётливо пульсировало предупреждение: если ты приблизишься к ней ещё хотя бы на миллиметр, то случится необратимое…поцелуй.
К счастью, эта мысль остановила Германа, хоть и в запредельной близости от её губ. Он быстро сделал вид, что всего лишь попровляет сползший с плеч девушки плед. Неужели Настя ничего не заметила?! Судя по полному отсутствию какой-либо реакции, это так! К лучшему! Стыдно! Невероятно стыдно, что такое вообще могло прийти в голову. Герман помрачнел сразу и это уже не осталось для Насти незамеченным…
— Всё в порядке? — аккуратно спросила девушка. Он кивнул, скорее чтобы отделаться от неприятной ситуации.
— Я отойду на минуту, — внезапно вскинул парень и, подоравашись с места, почти выбежал в коридор. Теснее прижавшись спиной к стене, он по привычке взъерошил волосы. Сознательно вдавливая по глубже возникшие слишком трепетные чувства.
— Сумасшедший… — поражаясь самому себе, шепчет Герман. В то же время ощущает как его начинает трясти. И этот сильный мандраж никак не объяснить. Такое чувство, что здравый смысл перестал дружить с его сознанием. Заглушается отчаянный крик совести. Но, почему так плохо?! Противно от осознания собственной вспышки греховного влечения. И даже как-то страшно…
— Законченный подлец! — суд совести выносит тихий, но строгий приговор. Настя так невинно и искренне верит ему. У неё ведь больше никого нет на этом свете. Совсем никого. Нет, он не посмеет предать её!
Но, что тогда делать со всем этим?! Забыть. Ответ приходит сам собой. Герман не может любить сестру! Это теоретически невозможно! Бред! Не единого шанса…Бездорожье и тьма. Это помешательство. Безумие. Нельзя поддаваться таким опасным порывам и мыслям.
Закончив сеанс самовнушения, Герман натягивает слабую улыбку и возвращается в комнату. Однако, уже на пороге его ждёт новое испытание…Девушка только что заснула, повернувшись на бок и пытаясь закутаться в плед. Такая милая и душевная, сотканная из солнечного тепла.
Герман долго не мог насмотреться на девушку, которая провоцировала его сердце на противоречивые чувства. Она так быстро стала ему родной. И он совершенно точно убеждён, что уже никогда не встретит девушку прекраснее…
У Насти была удивительная естественная красота, нежная и трогательная. Она — само воплощение добра, чистоты и уюта! Необыкновенная девушка!
Нуежели ты влюблён в неё?! — врезалось в мысли. От такого откровения Герман сглотнул, уставившись почти диким взглядом на её безмятежный сон. Его губы дрогнули в отчаянной попытке что-то сказать…
Нуежели ты влюблён в неё?! — на смену предположению пришло понимание этой истины. Он сопротивлялся как мог, чтобы только опровдать себя. Пытался хоть как-то опровергнуть эту данность.
Нуежели я влюблён в неё?! — после очередной странной мысли Герман впал в ступор.
Самое страшное это то, что Герман впервые за долгое время оказался слабее собственных чувств. Его сердце не реагировало на предупреждение здравого смысла.
Всё, на что хватило смелости, это прилечь рядом с Настей. Укрыть её пледом, который то и дело сползал с плеч. Мысли о погибшей Светлане хоть немного отвлекли его и вернули с небес на землю. О чём он только думал всё это время?! Его невеста обманывала, предала и в итоге даже не ясно погибла она своей смертью или её всё же убили?! Вот в чём следовало бы разобраться!