Было неимоверно красиво!
Метель, начало которой я пропустил из-за копания в Тайнике, успокоилась. Повсюду лежал свежевыпавший, никем не тронутый снег. Голые деревья выделялись на фоне белизны черными тонкими росчерками. Небо, уходящее в закат, пылало всеми оттенками алого.
Река ещё не замёрзла. И была совсем не чёрной. Сейчас она алела в унисон с небосводом.
И это было прекрасно!
От окружающей красоты я даже затаил дыхание. Наверное, для лорда умереть в такой красоте — чуть ли не счастье.
Но я умирать не хотел.
И искренне надеялся, что мне повезёт.
Небеса разверзнутся и изрыгнут на голову моих обидчиков полчища гомункулов. Или рептилоидов. Или космических жуков-пришельцев.
А можно как в Войне миров. Разверзнутся не небеса, а твердь земная. И оттуда попрут машины, дремлющие в недрах до сего момента…
— Милорд, это здесь. Приехали!
Бородач вырвал меня из размышлений. Вообще, Эмроуз оказался тем ещё шутником.
Во-первых, под клячей он понимал двухместную повозку с гнедым жеребцом, довольно резвым и смышлёным. И все мои страхи о том, как же надо сидеть на лошади, чтобы с неё не свалиться, развеялись сами собой.
Во-вторых, всю дорогу до Черноречья он трещал без умолку.
С одной стороны, это избавляло меня от необходимости поддерживать беседу. Но, с другой — дико мешало рассматривать окружающий мир.
Ну и в-третьих, отдав мне свою мохнатую шубу, он остался лишь в шерстяной робе. И, несмотря на заверения, что ему вовсе не холодно, кончик носа у него покраснел!
Но я не мог себя заставить вернуть этот источник тепла. Поэтому постарался заглушить горланящую совесть.
Место для дуэли между двумя деревьями было завалено снегом. Эмроуз не стал дожидаться, пока доедет остальная братия. Ловко спрыгнул с повозки, достал откуда-то снизу ту самую лопату, с которой началось наше знакомство, и принялся расчищать по кругу снег.
К моменту, когда подъехали капитан и палач, ровный утоптанный круг был готов.
— Неплохо, — похвалила его Дона. Тот улыбнулся в ответ. И разговор на этом как-то иссяк.
Баронета мы ждали, наверное, с полчаса.
У меня уже закралась шальная мысль, что он перепугался и передумал.
Но, как оказалось, прав я был отчасти. Он наверняка перепугался от моего самоуверенного вида. Настолько, что решил где-то по дороге заправиться ятью.
И к моменту, когда Жердь вытянул его из повозки, уже знатно покачивался.
Капитан Брейн покачала головой и тяжело вздохнула. Мне показалось, что я услышал что-то вроде «опять с трупом возиться». Я даже приосанился — вот как высоко оценили мои шансы на победу.
Между тем, баронет вышел в центр круга. Жердь семенил сзади, неся в руках длинный деревянный ящик.
— Фамильные рапиры! — гордо изрёк он, поравнявшись с палачом и капитаном.
Палач со скучающим видом приоткрыл крышку и кинул на рапиры беглый взгляд.
— Как и предполагалось. Одна заговорена. Увы.
Я пропустил это замечание мимо ушей, желая, чтобы все как можно скорее закончилось.
Капитан вышла в центр круга, достала из кармана потрёпанный свиток и начала читать правила:
— Дуэль на рапирах начнётся, когда лучи солнца повернутся к закату, и продлится час. Часы возьмёт на себя господин палач. Когда последний камень упадёт, дуэль будет окончена. Также дуэль будет окончена, когда кто-либо выйдет из круга, признавая себя проигравшей стороной. Убийство не приветствуется. Но не попрекается. По требованию вызывающей стороны, первая кровь не является основанием для остановки дуэли.
Пока Дона говорила о правилах, Эмроуз методично утаптывал очертания круга. Десять шагов в диаметре выглядели довольно большим пространством. Надо постараться, чтобы выпасть из такой территории.
Между тем Брейн продолжила:
— Также дуэль можно прекратить по требованию одной из сторон. Тогда она автоматически считается проигравшей. И ещё прекращение дуэли возможно в силу не зависящих от присутствующих обстоятельств. В этом случае секунданты фиксируют лидера и передают данные на Суд Лордов. Из протоколов победителя определяют пэры. Вопросы есть?
— А напомните, что мы считаем непредвиденными обстоятельствами? — с надеждой в голосе уточнил я.
Брейн от такого вопроса растерялась.
— Ну… набег диких орков? — без уверенности в голосе предположила женщина.
Я вздохнул.
Видимо, обстоятельства эти случались не часто.
— Я тебя унич-ч-то-ик-жу! — прошипел баронет, проходя мимо меня в круг.
В лицо пахнул перегаром. Видимо, яти было больше, чем мне показалось в начале.
— Ой, боюсь-боюсь, — хмыкнул я в ответ, передал шубу своему секунданту и тоже вошёл в круг.
Жердь вынул рапиры. В свете заходящего солнца лезвия казались рубиновыми.
Первым он подошёл к своему товарищу. Тот выхватил оружие, несколько раз взмахнул со свистом в воздухе и занял своё место, поглядывая на меня. Что-то было гаденькое в этом взгляде. Несмотря на хмель. Слишком уж самоуверенным он выглядел.
Я с чувством тревоги, сосущей где-то между рёбрами, взял свою шпагу. Точнее — рапиру.
Рукоять была холодной, отчего по телу поползли противные мурашки. По крайней мере мне хотелось думать, что это от холода, а не от страха.
— У вас есть по две минуты, чтобы сказать, ну… то, что хотите сказать, — будничным тоном напомнила Брейн. Видимо, в этом мире дуэли были таким же обычным делом, как и балы.
Я отрицательно покачал головой. Говорить не хотелось. Хотелось поскорее закончить этот цирк.
Баронет заплетающимся языков выкрикнул пару угроз и сдулся.
— Что же. Тогда. Время!
Я не заметил, когда палач успел достать часы. По форме очень похожие на песочные, внутри они были заполнены разноцветными камнями. Думаю, ради такого дела, как дуэль — наверняка драгоценными.
Я засмотрелся на то, как солнце играет на гранях.
И чудом уловил колыхание воздуха справа от себя.
Инстинкты сработали быстрее, чем мозг. Я попросту рухнул вниз.
Там, где пару мгновений назад была моя голова, просвистело лезвие баронетской рапиры.
Я перекатился в сторону и вскочил на ноги.
— Что за?!!
Лезвие врага сияло серебряными знаками.
— Фамильное! — гордо протянул тот. — С-серебряные делали, три сотни лет назад! Ты — труп!
— Вы же сказали, все заблокировано?
Я кинулся к палачу, предусмотрительно тормозя у линии.
— Правила требуют блокировать Печати только НА дуэлянтах. Использование заговорённого оружия не запрещено!
Теперь я понял, что означали эти недомолвки!
Оказывается, все присутствующие были в курсе этой подставы!
И только я один — не ведающий Фома, ять его за ногу.
Баронет не стал ждать, пока восстановится душевное равновесие. Он снова кинулся вперёд, ускоряемый своим чудо-мечом.
Я отшатнулся, теперь в другую сторону — и он опять пролетел мимо, едва успев затормозить у границы.
Думай, ааронья башка, думай! Ты же нужна не только для того, чтобы есть!
Драться бесполезно — я не умею. Единственное, что знаю — это где находится острый конец.
Бегать целый час — тоже не вариант. Рано или поздно, допущу ошибку.
Ать, отскочить. И ещё раз. И опять.
В перерывах между мыслями мне приходилось уворачиваться от баронета.
Надо сказать, что фехтовальщик он был тот ещё. Ревел, как раненый бизон, и кидался вперёд, как бык на тряпку. И, приловчившись, я стал угадывать и предупреждать его выпады.
Так, о чем я там думал?
А, ну конечно. Надо подгадать момент и сделать так, чтобы он вылетел за пределы круга. Всего-то. Кто гениален? Я гениален!
Баронет решил сделать паузу.
Набегался, видимо.
Он стоял напротив меня, опустив рапиру. Кончик клинка зарылся в снег. Баронет тяжело дышал. Лицо и шея покраснели, глаза налились кровью. Ну бык на корриде, честное слово.
А я, видимо, изящный тореадор.
Волосы белеют-развеваются, жабец на ветру колышется, правая нога вперёд, грудь колесом. Картина маслом, в лучах заходящего солнца!
Я пропустил момент, когда от лезвия по снегу побежали искры. В мою сторону.
Только когда одна с шипением коснулась правой ноги, я сообразил, каким идиотом был.
— Да чтоб тебя орки до конца жизни драли!
Я успел подскочить в тот момент, когда серебристые искры добрались до левой ноги.
Правая будто свинцом налилась. И от земли оторвалась на миллиметр. Но этого хватило, чтобы не остолбенеть совсем.
Баронет взревел и снова кинулся вперёд, как раз в тот момент, когда я приземлился. Я что есть силы дёрнулся в сторону, волоча за собой ногу.
Но не успел.
Тонкое лезвие вспороло кожу на правом боку. Я зашипел и схватился рукой за бок. Ледяной огонь вгрызался в тело стремительно. Я увидел, как капли крови заалели на снегу подо мной.
Это тоже было невероятно красиво.
Я упал на левое колено, рассматривая эти алые камни. Или это капли? А, может быть, это кусочки закатного солнца?
Чёрная тень закрыла от меня солнце.
Это баронет подошёл и встал надо мной.
Я слышал его зловонное дыхание у себя над головой.
И готовился с головой прощаться.
Но разве это имело значение, когда передо мной лежали осколки самого солнца?
— Аарон, дерись, ять твою! Нам жить хочется! — это был голос. Знакомый такой. Эмроуз? Брейн?
— Вставай немедленно! — и ещё один. Кто-то переживал за меня.
— Орки!!! Кто пустил сюда орков! Рабам тут не место!
Визг лорда Жерди выдернул меня из оцепенения. Баронет обернулся на этот визг, и я, не теряя ни мгновения, со всей силы ткнул его рапирой в бедро. Лезвие вошло, как острый нож в сало. С небольшим сопротивлением. Я отчётливо почувствовал этот момент — соприкосновения стали с плотью. И, так и оставив там фамильный клинок, колобком покатился в сторону.
Теперь визжал баронет. Визжал, как девчонка.
— Выдерни! Выдерни это немедленно!
Я кое-как поднялся, зажимая рану на боку и непонимающим взглядом уставился на баронета.
— Милорд, смею напомнить, что вы не обязаны это делать! — позади заговорил Эмроуз.
— Что?
Я обернулся и увидел чуть вдалеке двух своих зеленокожих рабов — Орму и Гару. Вдвоём в одном месте они смотрелись весьма необычно. И очень похоже. Не так, что все орки на одно лицо. А действительно похожи, как брат и сестра. Говорили мне об этом родстве, или нет? Надо будет уточнить!
Мысли после наведённого оцепенения ещё путались. Поэтому я с запозданием вспомнил, что что-то спросил у Эмроуза.
— Я говорю, что клинки связаны. И хоть на вашем и не было модифицирующих символов, до окончания дуэли он только ваш. И никто другой не может завладеть им.
— Я требую засчитать ему поражение, — верещал баронет, пытаясь выдернуть рапиру из ноги. Сходство с пикой и быком просто зашкаливало. Под ногой уже образовалось алое пятно.
— Уважаемый, правила не нарушены, — устало проговорила Дона, едва сдерживая усмешку.
Баронет снова заревел. И кинулся на меня с рапирой в ноге. Длинное лезвие колыхалось от каждого движения. И, наверняка, причиняло адскую боль.
Но баронета было не остановить.
Я видел его глаза, горящие ненавистью. И даже успел удивиться, за что он воспылал ко мне такими чувствами.
Время как будто замедлилось.
Сейчас передо мной был не человек. А зверь. Настоящий зверь, обуреваемый яростью и жаждой крови.
Я был один.
Я был безоружен.
И за спиной у меня была граница, которую нельзя было преступить.
Баронет набирал скорость. Быстрее и быстрее. Ещё мгновение, и его нельзя будет остановить. Он собьёт меня с ног. И мне от этого никуда не деться.
Я приготовился.
Раз.
Два.
Не дожидаясь, я бросился вперёд с распростёртыми объятиями. Почувствовал, как эта туша сносит меня без возможности к сопротивлению.
Но мне не надо было сопротивляться.
Вместо этого я нырнул под правую руку и оказался у него за спиной, вцепился в массивные плечи. Оттолкнулся от земли левой ногой, придавая нашей паре ускорения.
И резко выдохнул.
Удар о землю несколько смягчил мой друг по дуэли.
Его, наверное, спас приличный пивной живот.
От удара рапира в ноге баронета обломилась, и тот взвыл в три раза сильнее.
Эхо от его крика ещё долго гуляло по лесам Черноречья.
— Милорд, позвольте, — Эмроуз подскочил и поднял меня. Я послал ему благодарный взгляд.
— Время! — возвестил палач об окончании дуэли.
— Дуэль проведена вничью, раз оба дуэлянта оказались за границей круга, — буднично сообщил палач.
— Я попрошу! — возмутился я, опираясь на плечо Эмроуза. — Мой оппонент первым коснулся земли! Фактически я был сверху и не касался земли за пределами круга вообще! Так что считаю, что я победил!
Я услышал сразу несколько звуков.
Эмроуз хихикнул и тут же постарался выдать это за кашель. Лорд-Жердь выругался так, что система не смогла перевести. Баронет хрюкнул, перекатился на спину и, кажется, отключился. Вдалеке раздалось странного вида рычание. Наверное, мои орки так радость по поводу моего выживания выдали.
— Что же, доля истины в этих словах есть. Секунданты подпишут протокол дуэли, и мы передадим ваше заявление в суд.
Капитан Брейн подошла к палачу, забирая у него часы.
— Я ничего подписывать не буду! Это неслыханно! Он нарушил правила! Так не делают! — возопил Жердь.
— То, что так не принято ещё не значит, что так нельзя! — философски отозвался Эмроуз.
— Тут я с вами солидарен, — согласился палач. — Это был неожиданный ход. Но логически весьма обоснованный и не лишённый смысла. Возможно, даже эту тактику внесут в уроки дуэльного мастерства!
Я почувствовал, как раздувается моё самомнение.
И снова услышал рычание.
Что-то мои зелёные друзья разошлись.
Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли… В смысле, что они там делают.
Но не увидел своих рабов. Когда они успели скрыться? И вообще, были ли?
Хотя Жердь же верещал. Или это в голове у меня верещало?
Вот опять. Рычание. Как будто. Как будто…
Среди деревьев я увидел движение. Прищурился. Присмотрелся повнимательнее. Решил, что мерещится. Несколько раз моргнул.
И заорал:
— ЗОМБИ НАСТУПАЮТ!!!
На мой крик все, как по команде, обернулись.
— Гомункулы!
— ГОМУНКУЛЫ!!! — громче всех заверещал Жердь.
Вот же. Призвал, на свою голову.
Местные гомункулы были один в один, как наши зомби. Рычащие, пускающие слюни, сляпанные кое-как из разных тел. Их было четверо.
Я посмотрел одному в лицо. И порадовался, что сегодня ещё ничего не ел. К горлу подкатило сразу же. И я поспешно отвёл взгляд, пятясь назад.
Палач и Брейн, не сговариваясь, кинулись к лежащему без сознания баронету. Схватили за руки-за ноги и поволокли к его повозке.
— Что застыл, придурок, на лошадей и гони отсюда! — пнула истерящего секунданта Брейн.
— Мы что же, сбежим? — тоненьким голосом уточнил я.
— Ага, — подмигнул мне Эмроуз, помогая ковылять к повозке. Нога, поражённая зачарованной сталью, все ещё была свинцовой. А Эмроуз продолжил: — Прямо сейчас и сбежим. Как можно дальше. А власти уж пусть потом разбираются, чьи они, откуда, кем созданы и как тут оказались.
Гомункулы, хоть и производили впечатление неразумных и медлительных, на деле двигались весьма резво. К моменту, когда мы добрались до нашей повозки, они преодолели уже половину пути. Их не останавливали ни ветви, ни колючие кусты, ни сугробы.
— Ты гляди, как прут, а — удивился я.
— Видимо, с определённой целью идут, — отозвался бородач.
— Надеюсь, эта цель не я!
Я вспомнил обещания гильдийцев и сглотнул. Хотелось бы верить, что это не их подарочек. И не привет от Скартана…
Первой тронулась наша повозка.
Эмроуз присвистнул, и лошадь с места перешла в галоп. Я не успел схватиться за перила, и меня откинуло назад и вдавило в сиденье.
Когда я поднялся, услышал, что нас догоняют и остальные участники дуэли. Брейн пересела к Жерди и взяла управление в свои руки. Тот от истерики совсем повредился рассудком.
Повозка палача завершала наш странный кортеж.
Из рощи мы вылетели на дорогу.
Но рычание гомункулов ещё долго звучало в ушах.
И только когда я увидел городские ворота, а после — переплетения улиц, напряжение дня постепенно начало отступать.
Эмроуз доставил меня прямо к воротам моего поместья.
Я с трудом добрался до своей комнаты.
И только закрыв за собой дверь на замок выругался на всех известных мне языках.