Дух есть конечный ресурс. Невосполнимый и невосполняемый! Но самый ценный оттого. И самый дорогой. Верно ли пользовать дух раба своего? Даже ежели в целях благих, да праведных? Господин один и един, а рабов-то великое множество. Но в каждом есть искра Духа Великого, что разгоняет в нас тьму изначальную. И каждый достоин уважения лишь потому, что имеет искру эту. Что живёт с ней в груди. Что горит и творит!
Я несколько раз перечитал этот абзац, пока трясся в карете. Использовать ускоренное освоение я пока не рисковал, потому читал в обычном темпе. И то и дело мысли мои улетали далеко. Отчего приходилось возвращаться и перечитывать по два, а то и три раза. Нейронные связи, если верить системе, все ещё восстанавливались. И именно на это я списывал своё тугоумство.
Только окончательно придя в себя, я понял, что отдал Скартану Печать. Пусть не оригинал, а точную копию. Но отдал же. Проклятый балахонщик нагло воспользовался моей беспомощностью. Можно сказать, выкрал её у меня! И что, что он собирался народ из Египта спасать? Ну пусть из Великой Пустыни — суть одна. Он даже не озаботился о том, выживу я от его переливаний крови или нет.
А, может быть, на это и был расчёт?
Печать получил, зачем ему лишний свидетель?
Почему-то мне раньше эта мысль в голову не приходила. Может быть, это он отравил Аарона? И рассчитывал также выманить Печать, когда тот будет при смерти? И только хитрость и везение позволили лорду свалить в мир иной. Пусть и в таком странном значении.
Я посмотрел в окно. Мимо тянулись сплошные поля, засыпанные снегом. Серое небо давило и будто вытягивало краски из окружающего мира. Сплошной безрадостный монохром.
Я задёрнул шторку и вернулся к чтению Основ.
Пока что мои знания о печатническом ремесле ограничивались совсем базовой базой. Но это было намного лучше, чем ничего. По крайней мере я себя чувствовал теперь не таким уж слепым котёнком. Подслеповатым, я бы сказал.
Дорога до поместья Ноктис заняла раза в два больше, чем я себе представлял. Такими темпами, я непременно опоздаю на бал к Фиоре. А это новые стенания Мелории. И лишние нервотрепания моей, и без того, нездоровой психики.
Я уже хотел было повернуть назад, когда впереди, на холме, показались очертания особняка. Не такого, конечно, как у меня. Но намного лучше, чем у родственника, с которым я давеча стрелялся на дуэли. Ну, ладно. Пусть не стрелялся. Но тыкался рапирами — как-то не звучит.
Интересно, Дара уже в курсе моих разногласий с ее семейкой? Или мне только предстоит посвятить её в эту сторону моей жизни?
Мне было очень любопытно, как прелестная блондинка отреагирует на новость о моей возможной кончине на дуэли. Расстроится? Опечалится? Или сделает вид, что меня и вовсе не существовало?
В последнее не очень хотелось верить.
Карета остановилась возле ворот с золочёными вензелями.
— Дальше не проехать, милорд. Дорожки узкие, застрянем или ось сломаем, — виновато развёл руками кучер.
Я вздохнул и выбрался наружу.
На этот раз я предусмотрительно натянул на себя самые тёплые вещи, какие только смог отыскать ящерун в моем гардеробе. И сейчас, как меховая капуста, гордо вышагивал по кое-как расчищенной дорожке к особняку.
При ближайшем рассмотрении я понял, что только издалека и при встречном солнце можно решить, что дела у Ноктис шли лучше, чем у родни. На деле же оказалось, что и они не шибко-то богаты. Неухоженный сад, кое-как утоптанные дорожки. Позолота на вензелях местами облупилась, местами потрескалась. Прутья решёток, давно не крашеные, кое-где пестрели пятнами ржавчины.
Я поднялся к парадному крыльцу и взялся за кольцо. Оно противно скрипнуло, как будто я был первым за последние десять лет, кто к нему прикоснулся.
Несколько раз постучав, я замер, прислушиваясь. По ту сторону двери послышалась возня. Топот, грохот и недовольное:
— С задней стороны обойди! Заперто тут все, запаяно!
Если это был дворецкий, то о хороших манерах он явно не слышал. Если хозяин дома — супруг дражайшей Дары — то я не умею разбираться в людях. Потому что на первый взгляд он производил впечатление одувана божьего.
Что же, скоро узнаем.
Я обошёл дом, с трудом пробираясь через сугробы. Снег слежался, образовав на поверхности обманчивую корочку. Вроде бы встал — выдерживает. Сделал следующий шаг, провалился почти по колено.
К моменту, когда я дошёл до заднего входа, в сапогах набралось приличное количество снега.
— Кого там лихой принёс ни свет ни заря! — покосившаяся дверь распахнулась и я увидел, видимо, таки дворецкого. Напудренный парик, наспех натянутый на лысую голову, съехал набекрень, камзол застегнут на три пуговицы, две из которых не совпадали. И завершал образ смачный запах перегара. Кто-то вчера имел дело с ятью!
— Ох ты ж! Милорд! Светлость Ваша! Простите, дурака старого, не признал сослепу! Счастье-то какое! Сам лорд, да к нам!
Дворецкий, спотыкаясь, кинулся мне навстречу. Ноги его заплелись и он, поскользнувшись на одной из ступенек, кулём рухнул к моим ногам.
— Что же, в ноги кидаться не обязательно! — не смог промолчать я. — Хозяева дома? А то пригласить пригласили, а встретить, как подобает, забыли?
Дворецкий попытался встать, одновременно отряхивая мои сапоги от снега.
— Да как же, забыли, не веровали просто, что явитесь! А тут, радость-то какая. Сам лорд. Сама светлость. Вы проходите, проходите, что ж мёрзнуть-то, а!
С последним я был согласен. Категорически!
Войдя в дом, первым делом я затребовал себе горячего чая.
Дворецкий намекал на что-нибудь покрепче, но я твёрдо отказал. Мне ещё до вечера дожить надо!
Меня разместили в мрачной гостиной. Темно-зелёные стены с потемневшими от времени деревянными панелями. Обтрепавшиеся портьеры. И скрипящий пол с поеденным молью ковром.
Явно это помещение требовало ремонта.
И, судя по всему, у хозяев не было на это денег.
Интересно, а Аарона не смущала подобная обстановка?
Вспомнив про истинного владельца тела, до меня неожиданно дошло, что я совсем забросил его дневник. Я тут же достал книжку из Тайника и раскрыл её на первой странице.
Приложите Печать…
Да уж, теперь то я понимаю, о чем тут речь идёт.
Недолго думая, я обнажил правое запястье. Там красовался небольшой синий Знак, отвечающий за личные вещи. На Тайнике таких было несколько. На дневнике — один единственный. Если бы я не отвлекался на всякие там дуэли и проявил больше внимания к деталям — нашёл бы сам совпадения.
Но нет. Я предпочёл шляться по кабакам и драться со всякими баронетишками.
Помрачнев от собственных рассуждений, я приложил запястье к странице.
Активирован Знак опознавания. Согласовать?
Я моргнул, прогоняя сообщение. По мере роста моих знаний о Печатях, система сама подстроилась под их идентификацию. И каждый раз выдавала подобные информационные сообщения. Это было непривычно. Местами назойливо. Но я решил пока что оставить эту опцию. Чтобы не налажать по незнанию.
Между тем, страницы дневника выдали мне на радость:
Идентификация.
Установлены совпадения.
Доступна полная версия.
Записи и сводки.
Отлично, мне открылся мой же дневник. Какая прелесть. Теперь я смогу читать где захочу, когда захочу и сколько захочу!
— Я смотрю, вы тут не скучаете, милорд⁈
Мурлыкающий женский голос заставил меня вздрогнуть. По спине побежали мурашки. Я тут же списал это на эффект неожиданности. А не на какое-нибудь волнение. Я убрал дневник, медленно поднялся из кресла, обернулся и замер.
Дара стояла в дверях библиотеки. И сейчас, без кричащего наряда и замороченной причёски, она выглядела ещё прекраснее. Простое бледно-лиловое платье, струящееся по стройной фигуре оттеняло её невероятные глаза. Я никогда в жизни не видел таких глаз. Васильковые! Аметистовые! Цвета грозовых глубин океана!
Не знаю, откуда в моей голове были такие сравнения. Наверняка от Аарона по наследству достались, не иначе!
— Что же вы молчите, милорд? Не рады мне? А, может быть, все ещё сердитесь за мою небольшую вольность с Печатью? Так это все во имя любви и любви ради!
— Я рад. Весьма рад. Хотя не могу сказать, что ваш подарочек пришёлся мне по вкусу!
Дара усмехнулась. Мне показалось, что в глазах девушки блеснуло явное удовлетворение.
— Ну что же вы, моя светлость! Я же, право, хотела как лучше. После того, как вы пропали без вести — какие только мысли не посещали мою голову!
Говоря это, она подходила все ближе, ближе и ближе.
Я почувствовал её дыхание на своей шее.
Дара была ниже почти на голову. Но сейчас я чувствовал себя малолетним школьником, бледнеющим и краснеющим перед самой крутой старшеклассницей.
Это сравнение мне не понравилось и я нахмурился.
— Ну же, милорд, хватит дуться! Пройдёмте в наши покои и я заглажу эту маленькую неприятность между нами!
Я почувствовал, что буквально начинаю плавиться от этого голоса. В голове зашумело и как-то помутнелось. Как будто тумана напустили. С внутренней стороны щеки, там, где была Печать Отрёкшихся, слегка кольнуло. И как-то неприятно потянуло под лопаткой.
Активированы две Печати. Помимо воли носителя. Согласовать?
От неожиданности я отшатнулся.
Что значит, помимо воли носителя? Откуда две?
— Милорд? Что с вами?
В голосе Дары прозвучали стальные нотки. Видимо, она ожидала совсем другого эффекта. А я оказался опять катастрофически близок к провалу.
— Ваш родственник. Мысль о нем вызывает во мне волну негодования и даже гнева!
— Родственник? Вы про супруга? Право же, милорд, вы же прекрасно знаете, что он не против, а очень даже за нашу близкую дружбу. Он очень ценит вашу поддержку в его ммм… исследованиях. И моральную и, в первую очередь, монетную. Так что не стоит омрачать наш прекрасный досуг мыслями о нем.
От услышанного глаза полезли на лоб. Это у них тут так принято, да? Старый муж продаёт молодую жену на благо исследований?
От этих открытий стало мерзко. Как будто в коровью лепёшку влез. И вроде потом и обтёрся в траве, а ощущение-то осталось.
— Милорд⁈ — снова напомнила о себе Дара.
Да уж. Какая тут любовь, при таких ассоциациях?
— Я не про вашего супруга. А про баронета Ноктиоренитуса. Мы бились на дуэли. Слыхали?
Кажется, я смог удивить Дару.
— Нет, ещё нет. Мы живём здесь, как затворники. Вести долетают с опозданием. И что же? Вы вспороли ему живот?
Я подивился такому коварству. А с виду же такая милая, а.
— Практически. Я растоптал его честь!
В ответ Дара заливисто рассмеялась:
— Позвольте! Какая у них может быть честь. Но мы отвлеклись, сударь!
Девушка прильнула ко мне и потёрлась щекой о моё плечо:
— Кажется, у нас есть отличный повод отметить вашу победу. Не находите?
Активирована Печать… Согласовать?
К шуму в голове добавился шум в ушах. Дара стояла, прильнув ко мне. Вся такая тёплая и мягкая. Я чувствовал, как бьётся её сердце, как при каждом вдохе поднимается грудь.
Я почувствовал, что поддаюсь. Не в силах противостоять такому коварному натиску. В конце концов, рано или поздно это у всех случается, правда? У кого-то и вовсе без любви. А тут — такая прекрасная спутница. Стройная. Гибкая. Готовая предложить мне все, что я пожелаю.
По телу разлилось тепло. В голове зашумело сильнее. А перед глазами исчезло все, кроме одной единственной картины. В которой я обнимаю Дару и прижимаю к себе сильнее. Прохожусь пальцами по обнажённой шее. Касаюсь ямки у ключицы.
Девушка отзывается на мои прикосновения обольстительной улыбкой и тянется к моим губам.
— А может, ну её, эту спальню? Здесь стоит отличный диван!
Не дожидаясь ответа, она целует меня.
— А как же слуги? — я пытаюсь уцепиться за последнюю возможность.
— Никто не войдёт. Все научены!
И не говоря больше ни слова, она увлекает меня на зелёный кожаный диван. Ловко расстёгивает дневное платье. Я слышу, как в тишине шуршит ткань, падая на пол. Я вижу прелестное обнажённое тело, готовое исполнить любое моё желание. Я вижу эти желания…
Не знаю, сколько прошло времени.
Действие Печати окончено. Навык обольщения минус один.
Я моргнул, прогоняя наваждение. Дара стояла напротив, растерянно хлопая фиалковыми глазами.
— Милорд, я вам больше не по нраву?
Я сделал глубокий вдох, стараясь успокоить буйную фантазию. Пусть и подогретую происками этой Отрёкшейся прелестницы. И задушить уколы сожаления. Ведь могло бы быть, могло бы…
Так. Я тут не для этого!
— Мне нужен ваш супруг! Я пришёл, чтобы обсудить с ним детали его исследований!
Я понятия не имел, что там изучает Эйнштейн этого времени. Но мне надо было как можно дальше оказаться от Дары, чтобы разобраться с этими неизвестными мне Печатями. Которые так ловко были замаскированы. И, судя по всему, отлично справлялись с подавлением воли Аарона. Конечно, красоту Дары никто не умалял. Но, немного узнав лорда, в чьё тело меня закинуло, я сомневался, что он способен любить без оглядки кого-то, кроме себя прекрасного. А раз все время он находился под влиянием Отрёкшейся — надо было ещё разобраться, насколько глубоко и далеко оно простиралось.
Да, если я не говорил — подаренный Скартаном интерфейс в части Отрёкшихся обладал весьма спорной информацией. Видимо, его создатели знали про этих людей на уровне бабкиных слухов. Примерно так же, как и Скартан. Тем сложнее мне было разбираться во всех этих хитросплетениях. И тем выше был шанс проколоться. Оставалось надеяться на моё природное обаяние и изворотливость.
— Странно, вы никогда раньше не проявляли интереса к занятиям моего мужа! — голос Дары выдернул меня из размышлений.
— Это было раньше. До того, как… Ну ты поняла, моя прелесть. А теперь мне надо! — я добавил в голос капризных ноток.
Дара раздражённо передёрнула плечами, но спорить не стала.
— Что же. Если таково желание лорда… — она поджала губы и отвернулась.
— Ну-ну, прелесть моя. Не обижайся! Для нас ещё настанет славное время. Вот только разберусь с этими проклятыми Фиоре. И сразу же к тебе, счастье моё драгоценное!
Но слов, видимо, было недостаточно.
— Ну же, иди сюда! Смотри, что у меня есть для тебя! Как раз, чтобы развеять тоску в твоих прелестных глазах!
Я достал из Тайника сапфир и протянул его девушке. В глазах той тут же зажегся алчный блеск. Впрочем, Дара тут же нацепила на лицо милейшую из улыбок:
— О, мой господин! Это прекрасно!
— Прекрасны глаза твои, чей блеск разгоняет сумрак души моей! А это лишь дополнение к твоей неземной красоте!
Кажется, девушка осталась довольна. Всю дорогу до кабинета ее мужа она была мила и приветлива. Как будто в библиотеке ничего и не произошло. Я лишь подивился тому, как переменчив бывает прекрасный пол. И как легко при желании добиться расположения. Всего-то имей в запасе пару каменьев!
— Он там, — кивнула Дара приоткрытую дверь в конце коридора. — Вы позволите покинуть вас здесь? Рассуждения о его достижениях нагоняют на меня тоску! А тоска делает моё лицо серым и землистым!
Я усмехнулся и зашёл в кабинет один.
В конце концов, я же сам хотел оказаться подальше от Дары, не так ли? Вот теперь буду слушать унылую лекцию о достижениях местной науки. Потом быстренько откланяюсь, сославшись на срочные дела. Вернусь домой. Метнусь к Фиоре. А там уж решу, что делать дальше. Быть или не быть. Жениться или остаться холостяком.
Едва закрыв дверь, я обернулся.
— Ох ты ж лысый-драный кот! Это здесь откуда?
Как ни старался, я не смог сдержать своего удивления.
На стене красовался плазменный телевизор.
Я протёр глаза. Поморгал. Призвал несколько раз систему, чтобы убедиться в своих видениях.
Но все было именно так.
Это был телевизор.
На стене.
В доме Отрёкшихся.