Вейсбург жил своей жизнью. Городу было абсолютно плевать на одного растоптанного и вывернутого маркиза. Маркизу, в общем-то, тоже было плевать на город. Я шагал по кварталам туда-сюда, без особой цели. Домой идти не хотелось. Ехать к Фиоре я пока был не в настроении. Не то, чтобы я страдал от безысходности. Одной половиной мозга я понимал, что в мире, где вовсю процветает рабство, неравность сословий и магические знаки, невозможно прожить по нашим заповедям. Но понимать — это одно. А принимать новые правила игры и синхронизировать их со своими тараканами в голове — это другое. И я пока что в этом деле не преуспел.
— Милорд, ну наконец-то.
Тоненький пищащий голосок, ставший за эту неделю уже каким-то родным, выдернул меня из водоворота мыслей и поместил в лёгкий ступор. Как ни пытался, я не мог понять, почему Гару сейчас здесь, прямо передо мной. Когда должен быть там. В смысле, у меня дома. Несколько мгновений я, не мигая, смотрел на орка. Он хлопал глазами в ответ. А я всё пытался сообразить, откуда он тут взялся и что от меня хочет.
Мы стояли в узком переулке. Настолько узком, что обойти своего раба при всём желании я бы не смог. Даже если бы он прижался к стене одного дома. А я попытался протиснуться по второй. Значит, либо мне надо было повернуть назад. Либо заставить Гару отступить и пропустить меня. Разбираться с зелёными мне сейчас не хотелось.
— Орма, я его нашёл, — внезапно заорал Гару. Я вздрогнул. И развернулся, чтобы двинуться назад. Но в том конце проулка появилась фигура орки. Я вздохнул. Отступать было некуда.
— Вот же, демоны, замуровали, — пробормотал я.
— Не замуровали, а окружили, — поправила меня Орма.
— Замуровали. Это культурный контекст. Тебе не понять, — отмахнулся я от рабыни. — Отстаньте от меня. Никуда не поеду! Буду шляться по улицам, пока не замёрзну!
— Так это. Нельзя же, — почесал затылок орк. — Там милорд Ставрос. Лютует.
— Он всегда лютует! — перебила брата орка. — Что вы натворили на этот раз? Украли очередную недоделку старика?
— Ага, недоделку, — кивнул я. — Украл, продал.
— Ничего нового, — подвела итог рабыня. Я усмехнулся. Видимо, начал понимать привычки Аарона.
— Ставрос требует вас к себе. К ужину, — уточнила рабыня.
— А я требую оставить меня. К завтрашнему вечеру!
— Так это, — замялся Гару. — Нельзя. Милорд Ставрос грозил воспользоваться Правом!
— Чем? — не понял я.
Система тут же выдала ответ. Я пробежал глазами текст и отмахнулся. Очередная сказочная чушь про долг, обязанность, возможность отобрать жизнь, дарованную однажды. Как-то так. Я не стал даже вникать. Весь этот антураж начинал утомлять.
— Вы же сами отдали ему это Право. Зачем-то, — напомнила Орма.
Вот уж действительно, зачем Аарону нужны были такие проблемы? Вляпался в очередной раз, а Ставрос вытащил? Я потёр лоб. Голова начинала болеть. И, в придачу ко всему, я, кажется, заболел. Глаза слезились, в носу щипало. И горло побаливало. Не хватало ещё свалиться от местного гриппа.
— Милорд, с милордом Ставросом шутки плохи, — затянул Гару.
— Ой, не зуди, — простонал я. — Пошли уже. Надоели!
Гару кивнул. С огромным трудом развернулся и зашагал к выходу из проулка. Я — следом. Замыкала нашу странную процессию Орма.
Всю дорогу до дома я шёл, наматывая сопли на кулак. В смысле — начался насморк. К моменту, когда мы добрались до дома Хармесов, мне хотелось одного — улечься возле камина с ведром горячего чая. И чтобы никто не зудел над ухом. И особенно — никаких упоминаний Ноктис. И Фиоре. И Витории… Короче, вообще никаких упоминаний!
Едва я зашёл в парадный холл, сразу же приказал Гару растопить камин в библиотеке. И притащить туда ведро чая. Да, именно ведро. И половник с чашкой.
Орк посмотрел на меня так, как будто я попросил найти мне восьмидесятилетнюю девственницу.
— А ужин? — робко поинтересовался орк.
Я отрицательно качнул головой и двинулся в библиотеку.
— Сын мой! — раздалось с лестницы. Я сделал вид, что оглох на оба уха и зашагал быстрее.
— Вернись немедленно! Это я разговариваю с тобой! Слышишь?
Мелория верещала что-то вслед, но я не обращал внимания. Когда за спиной закрылась дверь библиотеки, отрезав меня от противного визга матушки, я испытал настоящее блаженство. Пока Гару готовил чай, я снял с себя плащ, уложил его в Тайник и попытался сам развести огонь в камине. Но после того как пару раз чуть не спалил себе брови, отложил огниво и просто бросил огненный шар в поленья. Тот вспыхнул, разлетелся сотней искр, встретившись с каменной кладкой, и зашипел. Но поленья таки поджог. Я, довольный собой, уселся в кресло. С того раза, как я его перетащил сюда, ничего не изменилось. И кресло, и столик — всё стояло так, как я расставил. Либо мою волю тут ценили. Либо, что вероятнее, никто больше не заходил в библиотеку.
Гару, как всегда, появился неслышно. С ведром чая. С половником. И чашкой. Я подавил раздражение. Говоря про ведро чая, я не думал, что орк воспримет мои слова буквально. С другой стороны — а как ему ещё было их воспринимать?
Я кивнул орку. И дождался, пока он разложит всё на столе. Как оказалось, помимо ведра он притащил ещё всё, что было заготовлено для ужина. Это я увидел, когда он вышел из библиотеки и снова вошёл с корзиной еды.
— Эх, друг мой зелёный, что бы я без тебя делал? — я послал орку взгляд, полный благодарности.
— Худели бы. Истощались бы!
— Точно, — усмехнулся я. И, немного помолчав, спросил: — Гару, а я разве могу заболеть? У меня ж есть эти, зелёные знаки.
Ок посмотрел на меня странным взглядом. То ли испуганным. То ли удивлённым.
— Конечно, можете. Знаки эти, они ж только это, ускоряют процесс. Вспомните, как с раной было? Раз и зажила.
— Ненавижу болеть, — шмыгнул носом я. А потом чихнул. От души.
Орк от неожиданности вздрогнул.
— Я в чай вам травок добавил. Чтобы к знакам вашим быстрее исцеляли. Сопли-то ещё там, в городе учуял.
Я кивнул и уселся в кресло. Орк заботливо укрыл ноги пледом, подтянул поближе столик и ведро с горячим травяным настоем. Ещё какое-то время он крутился вокруг меня, как наседка. И только когда я рявкнул, что все хорошо и не надо меня донимать, он ушёл. Оставив меня наедине с противным, раздражённым, заболевающим мной.
Я выпил три чашки чая, плотнее завернулся в плед. И провалился в сон. К моему счастью, на этот раз без сновидений.
Проснулся я от невыносимого жара. Как будто меня посадили задницей на горящее полено. И связали руки-ноги, лишив возможности бежать. Я кое-как разлепил веки и тут же зашёлся в приступе кашля. Все вокруг было в дыму. Едкий, чёрный, он раздирал нос и глотку. Я попытался встать, но тут же повалился на пол. Плед, в который я так старательно заворачивался, сейчас пылал всеми цветами пламени. И коварно опутал ноги, не давая возможности освободиться.
Я взревел, чувствуя, что просто сгорю заживо в этом пледовом коконе.
— Ab igne ignem, — над головой раздался мужской голос.
Огонь зашипел, съёжился и исчез. Оставив после себя дымовую завесу.
— Так-то лучше, — все тот же голос прозвучал чуть вдали. А поток свежего воздуха подсказал, что хозяин голоса открыл окно.
Все ещё кашляя, я постарался высвободиться из пледа, который теперь представлял собой обуглившиеся ошмётки.
— Сплошное недоразумение, — снова голос.
Я поднял голову и не смог сдержать рвущиеся наружу слова.
— Герцог Фиоре!
— Господин пришелец! — прозвучало в ответ.
Между нами повисла немая пауза. Во время которой я мысленно призвал свет, чтобы лучше рассмотреть своего неожиданного спасителя. То, что он был как две капли воды похож на герцога Фиоре, не оставляло никаких сомнений. Точнее — на истинный вид герцога, который я подсмотрел в поместье Ноктис. В спальне Дары. И заклинание для огня он использовал то же самое, что и герцог. По крайне мере сейчас мне так казалось. И даже голос был очень похож. Но было в незнакомце, стоящем напротив, что-то, что разительно отличало его от Фиоре. А что именно — я пока не мог разгадать. Вроде те же волосы, те же острые уши. Надменность на лице. Презрение ко всему окружающему миру.
— Итак, — незнакомцу надоело молчать.
— Итак? — повторил я.
— Значит, сопляку удалось сделать то, что не покорилось старику?
Я развёл руками, не до конца понимая, что тот имеет в виду.
Видимо, углядев мою растерянность, не-Фиоре пояснил.
— Печать переноса в мир иной. Аарону это удалось. Дэниэлю — нет.
— А вы, стало быть, в курсе всего, да?
— О, я забыл представиться. Ставрос Харм. Если моё имя вам о чем-нибудь говорит.
Я пожал плечами.
— Загадочный Ставрос, про которого я много слышал, но так ничего и не понял.
— И что же вы слышали, сударь? — Ставрос склонил голову, не переставая рассматривать меня. Как будто я чудо света.
— Например, что вы вытащили Аарона из какой-то переделки. И теперь я вам должен.
— Ну, технически, мне должен Аарон. А как быть с телом, которое заняли вы — пока не знаю. Таких прецедентов на моей памяти ещё не случалось. Как вы себя чувствуете? — внезапно сменил тему Ставрос.
— О, великолепно. Благодарю. Настолько, насколько может чувствовать себя человек, которого перенесло из мира в мир, впихнуло в тело рафинированного лорда с его долгами и проблемами. Которого собрались сначала женить, потом убить на дуэли, потом завербовать в тайные общества. Которого успели похитить. Потом похитить у похитителей. Потом толкнуть на убийство. И, в довершении, который чуть не сгорел заживо в шерстяном пледе. Восхитительно. Прекрасно. Несравненно. Вот так я себя чувствую.
— Как интересно, — протянул Ставрос, усаживаясь в кресло напротив. — Вроде бы вы новая сущность. А притягиваете случайности точно такие же, как и Аарон. Как вам наш мир? Успели освоиться?
Я внезапно с ужасом понял, что чувствую себя кроликом перед могущественным удавом. И что как бы я ни трепыхался — исход будет один. Меня сожрут. И сделает это именно этот вот Ставрос. С лицом Фиоре.
И ощущение это мне категорически не понравилось. Поэтому я решил идти напролом. Все равно терять мне было уже нечего.
— А что же вы, милорд Ставрос. Как так вышло, что вы с герцогом Фиоре — двое из ларца, одинаковых с лица?
Ставрос вздрогнул, но не изменился в лице. Несколько мгновений он не отводил внимательного взгляда. А потом его губы растянулись в подобии улыбки.
— А вы умнее Аарона. Однозначно.
— Возможно, благодаря этому моему таланту я до сих пор жив, — усмехнулся я в ответ.
Ставрос кивнул, принимая мою версию. И после долгого молчания снова заговорил.
— Как я понимаю, вы смогли узреть истинную личину Фиоре, так?
Я кивнул, подтверждая его мысли.
— И что вы намерены делать дальше?
Признаться, этот вопрос несколько удивил меня. Я развёл руками:
— То же, что и раньше. Прикидываться шлангом. Ну, то есть лордом. Гулять. Соблазнять служанок. Приторговывать Печатями и Знаками. В общем, всё то, чем занимался Аарон, пока был на моем месте. Вас интересует что-то конкретное?
— Меня интересует, что ты будешь делать дальше с Печатью, с Фиоре, с твоей клятвой Дарэлле.
— А клятва непременно на жизнь завязанная, да? Если я её не исполню, то умру, да?
Ставрос кивнул.
— Я почему-то другого и не ожидал. А что я ей клятвенно пообещал?
— Печать переноса.
— А, да без проблем. Пусть забирает, — отмахнулся я.
— Ты же уже отдал её Скартану!
Впервые за время нашего разговора Ставрос потерял своё хладнокровное самообладание.
— Так я копию сделал. Несколько.
— Что ты сделал? — теперь лицо эльфа вытянулось.
— Копию, а что?
— И она работала? — уточнил Ставрос.
— Понятия не имею, я не проверял. Но копии для гильдийцев прекрасно работали. Так что…
— Копии для гильдийцев, — эхом повторил Ставрос. Потом поднялся и зашагал по проходу вдоль стеллажей, скрестив руки на груди.
Я наблюдал за его метаниями, не совсем понимая, в чем проблема-то? Когда мне надоело наблюдать, я озвучил свой вопрос.
— А как ты сделал копию? — вместо ответа прищурился Ставрос. И тут я понял, что попал. В очередной раз. Лихорадочно соображая, чтобы ему ответить, я тоже поднялся и подошёл к окну.
— Кстати, Аарон разбил ваш древний витраж, — почему-то вдруг вспомнилось мне.
— Он не древний со времён переходного возраста Аарона. Я как минимум семь раз заменял его, пока старый Хармес спал.
Услышанное и удивило, и позабавило меня. Выходит, Ставрос не раз прикрывал Аарона.
— Так раскройте же секрет. Кто вы мне. Точнее, Аарону.
— Аарон мой дальний племянник. Если я правильно помню родословное древо, его отец мой какой-то там брат.
— Так отец Аарона был эльфом?
Ставрос кивнул в ответ.
— Чистокровным?
Снова утвердительный кивок.
— Как же Мелория со своим расизмом согласилась…
— Он был очень бедным эльфом. А старик Хармес был всегда дальновидным, умным и расчётливым. Он понял, что иначе никак не пристроит дочь. А тут кровь эльфов как-никак дарует роду процветание. Вы не заметили, что среди аристократов этого мира весьма распространены союзы с эльфами?
Я задумался и понял, что он прав. Вот с орками союзов почему-то не наблюдалось.
— Орки воины. К чему изнеженной знати иметь в своей крови воинствующие гены? Они ленны и праздны. И имеют столько богатств, что им просто необходимо продлевать жизнь. Чтобы успеть как можно дольше насладиться ими.
То, с какой брезгливостью Ставрос говорил о человеческой аристократии, не ускользнуло от меня. Но я решил оставить этот вопрос на потом. Гораздо больше меня интересовало, чего ему надо от меня. И этот вопрос я тоже озвучил без тени смущения.
Ставрос замолчал. То от не ожидал от меня такой наглости, то ли не знал, что ответить. Какое то время он молчал. Потом, издав глубокий вдох, заговорил:
— Видишь ли… Печать, над которой работал старый лорд, которую украл и активировал Аарон, которую скопировал ты — я вынашивал в голове десятки лет. Я дошёл до Великой Пустыни, чтобы найти Скартана. Уговорить его поделиться своим даром с мерзким конкистадором. Я довёл Эллиаса до банкротства, а потом сделал все, чтобы старик Хармес выбрал его в качестве жеребца для Мелории. Я наступал себе на гордость всякий раз, подкидывая Дэниэлю мысли, мои мысли, о Печати, которая сможет открыть дверь между мирами. Я расшибался, чтобы Мелория заприметила Саяну. И решила, что она прекрасная партия для Аарона. Я изворачивался, чтобы свести Аарона с любовницей Фио. И когда я был в полушаге от успеха, этот крашеный сопляк украл Печать. Активировал её. И оставил на память о себе тебя. Сказать, что я расстроен — ничего не сказать, понимаешь?
Я присвистнул от такой паутины хитросплетений.
— Я понимаю всё, кроме двух вещей. Для чего козе баян, и причём тут я?
— Какой козе? Какой баян? — нахмурился Ставрос.
Я потёр лоб рукой, отошёл от окна и снова уселся в кресло.
— Ради чего столько стараний?
— Месть, — бросил Ставрос. И от его тона по спине пробежалась толпа мурашек.
— Ну а я чем могу помочь? — я решил пока что сосредоточиться на главном для меня вопросе.
— Эффект двойников. Если активировать Печать смог Аарон, сможешь и ты.
— Хорошо. Закатывай рукав. Хоть сейчас активирую.
Я достал из Тайника образ Печати и чернила с кистью.
— Не для меня, милейший, — сухо улыбнулся мне Ставрос. И я снова вспомнил про удава и кролика.
— А для кого же? — сглотнул я, подозревая, что знаю ответ на этот вопрос.
— Для Фиоре.
Я медленно убрал назад в Тайник Печать и краску. Какое-то время рассматривал свои руки, собираясь с мыслями. И, наконец, решился на вопрос:
— А мне это к чему? Напугаете смертью? Честно говоря, может это станет лучшим выходом для меня. Обещаете счастливую беззаботную жизнь? Не поверю. Так зачем мне в это ввязываться, если исход будет один?
Ставрос одарил меня тяжёлым взглядом.
— Чего ты хочешь?
— Правды! — не раздумывая, ответил я.
Ставрос кивнул и вышел из библиотеки.