Быть лордом — занятие весьма утомительное! Кажущаяся праздность на самом деле даётся огромным трудом! Множество усилий приходится прикладывать для того, о чем раньше ты вовсе не задумывался. Внешний вид. Осанка. Манера речи. Ритуалы. Пристрастия и предпочтения. Все это катастрофически выматывает и изнуряет.
Кроме того, необходимо всегда и везде помнить о том, в каких ты отношениях с тем или иным представителем местного дворянства. Держать в голове все события и сплетни. Самому периодически подавать поводы для обсуждения, чтобы не стать парией в этом змеином клубке.
Необходимо посещать светские рауты, балы и собрания. Слушать оперу. Любить охоту и рабство. Последнее — неотъемлемый атрибут этого мира. Если у тебя нет раба — что-то с тобой не так. Если у тебя есть раб, но ты не относишься к нему, как к вещи — что-то с тобой не так. Если ты слишком много денег тратишь на рабов — представьте, что-то снова с тобой не так. При этом в большинстве случаев, рабов устраивает такое положение вещей. И даже то, что их жизнь напрямую связана с жизнью хозяина, их не очень-то напрягает. Чтобы не выделяться, мне тоже пришлось завести пару-тройку рабынь. Для поддержания статуса.
Это средневековье, хоть и довольно прогрессивное. Местным нравится тот порядок вещей, который установился здесь после колонизации. Они не стремятся развивать технику. Они ограничены в ресурсах магии. Вместо того, чтобы изучать первоисточник, они благополучно приняли на веру то, что было дано изначально.
Лишь редкие представители делают жалкие попытки модернизировать исходное знание. Создают уникальные Печати.
Но они, подобно чернокнижниками и алхимикам темных времён, жадны до денег, славы. И до страха. Страха, что их изобретение кто-то украдёт. Скопирует. И выдаст за своё. Потому все редкие Печати, чаще всего, остаются в могиле со своим Мастером.
В остальном же, местные изобретения не представляют никакого интереса. По крайней мере, до нашего уровня технологий им ещё тысячи лет.
Однако, к технологии создания и совершенствования Печатей, однозначно, стоит присмотреться. Думается мне, есть в этом вопросе пара темных пятен, которые могут возбудить интерес у наших исследователей!
Из отчёта лорда Герхарда Фиоренуса.
Молодой лорд откинулся в кресле и прикрыл глаза.
Иконка перед глазами несколько раз мигнула и погасла — передача данных завершилась. Лорд выдохнул. Сегодня — десятый год его пребывания в этом мире.
Когда он соглашался на эту разведывательную миссию — его уверяли, что полгода, максимум год, но не более, он проведёт в диких местах. Ему обещали повышение, новую капсулу и удвоение оклада.
И он, конечно же, повёлся на все эти сладкие речи.
И вот уже десятый год сидел здесь, в оболочке остроухого аристократа, ожидая, когда наконец там, наверху, разберутся с возникшими неполадками и вернут его домой.
За этот десяток лет он так и не смог проникнуться тёплыми чувствами к этому миру.
Его раздражало все. Климат. Дремучесть окружающих. Человекоподобные расы, непонятно кем придуманные и закинутые сюда во времена экспансии. Кто-то явно обладал странным чувством юмора.
А ещё его раздражала неизвестность. Сообщения с той стороны доходили очень редко. В первое время, когда он понял, что произошло, вообще хотел на себя руки наложить. Решил, что все кончено и миссия провалена.
Со временем кое-какая связь наладилась. Если можно назвать связью обрывки заданий, долетающие раз в несколько месяцев.
Но он знал, на что подписывался.
Потому продолжал составлять ежедневные отчёты. И старательно изображать из себя полуэльфийского отпрыска местной аристократии.
Вот и сегодня, вернувшись после бала, Герхард первым делам отправил отчёт.
И только после этого, уже глубоко после рассвета, отправился спать.
Разбудил его странный звук.
Точнее — полное отсутствие любых звуков.
Тишина.
Абсолютная.
Как в необжитом космосе перед прыжком.
Вакуум.
Полный ноль.
Герхард постарался ничем не выдать, что он проснулся и все слышит.
Точнее, слышит, что ничего не слышит.
В воздухе так и пульсировало одно единственное — опасность.
— А я знаю, что ты не спишь! — из угла комнаты раздался ехидный голос, перешедший в истерическое хихиканье.
Герхард медленно выдохнул и открыл глаза.
За окном вовсю пылал закат.
Алое солнце росчерками пронзило сине-фиолетовый небосвод.
Там, где лучи набегали на облака, алый сменялся всеми оттенками розового.
Герхард настолько засмотрелся на эту картину, что неожиданный визитёр напрочь вылетел из головы. Только внезапное оповещение вернуло лорда в реальность.
Представитель исходной расы. Житель Великой Пустыни. Клан не опознан. Настроен нейтрально.
Сообщение сканера появилось и тут же погасло. Герхард уже сам понял, что перед ним пустынник.
— Что ты здесь забыл? — лорд попытался говорить как обычно — надменно, заносчиво. Ничем не выдавая своего истинного происхождения.
— Ну-ну, Герхарушечка-душечка, чего ты? Я-то знаю, что ты не настоящий Герхарушечка! А другой. Оттуда! — пустынник показал крючковатым пальцем вверх. — С неба на голову хлоп! И нет Герхарушечки-душечки. А есть ты!
Герхард почувствовал лёгкий озноб.
Еще никто так легко не расщёлкивал подмену. Другие разведчики со временем да, понимали, кто перед ними. Местные — те вообще, даже если перед ними на корабле пируэты выписывать, ничего не заметят.
А этот раз — и все понял. С первого взгляда.
— Зачем ты пришёл? — сглотнув, проговорил Герхард. Почему-то представитель первородной расы внушал страх. Иррациональный. Ничем не объяснимый.
— О, не переживай, мой хороший, я к тебе по делу. Мне всего лишь нужен твой ин-тер-фесс, — медленно, по слогам, выговорил пустынник.
— Интерфейс, ты хотел сказать? — поправил Герхард.
— А-а-а, какая к дюнам разница. Ерунда ваша нужна, которая все описывает. Я точно знаю, что у вас, у летунов-перелётцев есть такое! В крови есть! Так что, сам дашь, или силой забирать?
Герхард напрягся. Страх вступил в схватку с любопытство и последнее в итоге одержало победу.
— А где ты видел? — вместо ответа спросил Герхард.
— А, один из ваших как-то к нам залетел. Давно это было, сотню лун назад. Один из наших съел его. А потом как накрыло — стал видеть всякое. Там и видел! — пустынник снова рассмеялся, отчего Герхард вздрогнул.
Действительно, в первых миссиях был отчёт о высадке в пустыне. Потом связь с разведчиком прервалась, и никто так и не выяснил, что с ним стало. А оказалось — съели…
Герхард поёжился. Поднялся с кровати, накинул на плечи шёлковый халат и включил свет.
Закат погас, оставив лишь отблески, и в комнате стало темно и неуютно. А Герхард терпеть не мог ни то, ни другое.
Пустынник сидел в кресле у окна, сложив руки на груди. Лица его было не видно, но Герхард и не стремился его разглядеть. Он вообще хотел избавиться от незваного гостя как можно скорее. Но сражаться с ним было глупо. Тем более, что агрессии тот пока не проявлял.
— А для чего тебе потребовался мой интерфейс?
— Вот все тебе расскажи, да покажи! Надо! Так даёшь кровь, или тебе руку оторвать? Или что-нибудь другое, что отрывается?
Герхард принялся судорожно соображать. Судя по всему, придётся драться.
— Не, даже не думай! Я сильнее, — снова захихикал пустынник. — Рискнёшь проверить, все равно кровь твою заберу, а тебя уже не будет. Тю-тю и нетути!
— А если добровольно отдам, что мне за это будет? — Герхард решил пойти на хитрость.
Пустынник задумался. И выпалил то, чего лорд ожидал меньше всего услышать:
— Домой вернуться хочешь?
Герхард замер. Окинул пустынника внимательным взглядом. И медленно изогнул бровь в немом вопросе.
— Вот и славно! — хлопнул пустынник в ладоши. — Дашь мне кровь с интерфессом, расскажу кое-что интересное!
— С интерфейсом! — на автомате поправил Герхард. — И не что-нибудь, а что знаешь о возможности моего возвращения!
В груди затеплилась слабая, едва уловимая надежда.
Пустынник подскочил и дёрнулся вперёд, к Герхарду. По пути доставая из складок балахона пузырёк.
— И давай, рассказывай, что надо делать, чтобы наверняка сработало!
Герхард взял протянутую стекляшку и содрогнулся, когда его пальцы коснулись зелёной, холодной кожи. Жабу держать приятнее было!
Пустынник захихикал и отошёл.
— Начинай свой рассказ, — скомандовал Герхард, подходя к столу. Там он достал небольшой резак для вскрытия писем и, усевшись на край стола, полоснул себя по руке. Тут же подставил горлышко склянки, стараясь не заляпать кровью дорогой ковёр.
— Как хладнокровно, — восхитился пустынник.
— Все равно сейчас заживёт. Повышенная регенерация — одно из необходимых условий. Так что там с моим возвращением?
— О, возвращение, точно же. Скажем так… Среди тех, кто тебе знаком, появился тот, кто обладает тем, что может отправить тебя туда, куда ты так стремишься!
Герхард не понял, как это произошло, но пузырёк, который он только что держал в руке, оказался на ладони у пустынника.
— Что за⁈
— Ох, дорогушечка, это моя врождённая уникальность. Могу вот так щёлк, и перемещать всякое. Туда, оттуда. Красота же, правда?
Пустынник пощёлкал пальцами и по комнате залетали с места на место разные предметы.
— Но это же невозможно! Все отчёты и мои наблюдения говорят о том, что вся магия контролируется Печатями! Это главное правило этого мира!
Пустынник снова противно захихикал.
— Какой ты забавный, дорогушечка! Вся, да не вся! Каждое правило имеет свои исключения! И как уникален каждый круг на воде, являющийся от брошенного на гладь камня, так уникален и бесценен каждый житель Великой Пустыни. Каждый, кого так бесславно отправили на дно бытия. Но слышишь, — пустынник замер с поднятым вверх указательным пальцем. — Это не сердца стук! Это мы стучим со дна! Тук-тук. Тук-тук.
Тук.
Тук.
Тук.
И Герхард услышал.
А после — увидел.
Ряды бесформенных, неясных теней. Они дрожали, меняли форму и очертания, наползали друг на друга. И медленно двигались вперёд.
Они готовились отомстить за все лишения, которые им свалились на голову нежданно-негаданно.
Они хотели вернуть былое величие, которое у них так беспощадно отобрали.
Они хотели покарать тех, кто без спроса пришёл на их землю.
Они готовились к войне.
— Надеюсь, ты найдёшь эту Печать раньше, чем все случится, — раздался над ухом голос пустынника.
Герхард вздрогнул и обернулся на голос.
Он хотел много чего выведать.
Но пустынник исчез.
И только затягивающийся порез как бы говорил — да, лейтенант. Тебе не померещилось после эля и пунша, выпитого на балу. Это всё случилось на самом деле!