И это все, что потребовалось.
Я влюбился.
Я сразу же это понял.
Обычно я не из тех мужчин, которые порхают от одной женщины к другой (ну, во всяком случае, не сейчас), но Портер тоже это увидела. То, как мы с Мел смотрели друг на друга. Портер была богиней сватовства. Мы с ней стали друзьями, насколько это вообще возможно для мужчины и женщины, а с Мел… всем друг для друга.
Существует много различных степеней любви. На самом деле их так много, что никто не может испытать их все за всю жизнь.
Я любил Мелани всем своим существом. Некоторые назвали бы это родством душ. Но я также любил и Портер. Она была моим другом, моим доверенным лицом.
Именно это сделало ее предательство еще более болезненным.
После смерти Мел, я взял отпуск. Когда вернулся в зал суда, я увидел Портер, сидящую напротив меня за столом защиты, и это ощущалось, будто часть меня отмерла.
Я переключаю тумблер и поворачиваюсь к барной стойке, чтобы напиться. Атмосфера в индустриальном баре в центре города кажется сухой, что-то вроде мягкой ностальгии, которая не может вызвать правильные сентиментальные чувства. Каждый столик занят в причудливом, но модном заведении, обрывки смеха дополняют музыку в стиле рок. Открытые воздуховоды и балки создают урбанистическое настроение, но теплое освещение и незамысловатый рабочий класс придают уют, несмотря на кирпич, стекло и сталь.
Я сижу на том же самом месте, что и много лет назад, когда Портер вошла в заведение.
Какая-то часть меня всё ещё надеется, что Мел последует за ней, как и в прошлые времена. Эта горькая часть, сморщенная и тяжелая. Немного язвительный, гнойный комок, который презирает все парочки, оккупировавшие бар.
— Обязательно было выбирать это место, — говорю я, не глядя в ее сторону.
Она заказывает себе бурбон и придвигает стул поближе к моему.
— Я в этом плане сентиментальна.
Я взрываюсь смехом. Эта женщина, которая ест прокуроров на завтрак, не сентиментальна. Она прошла долгий путь от адвоката-новичка, которого я встретил в комнате ожидания.
— Как Мазерс воспринял это? — Я пододвигаю стакан к краю стойки, указывая на него. — Дружище, налей еще.
У бармена большая, густая борода и пучок на голове, что давало надежду, что он в состоянии сделать меня пьяным. Он подает Портер ее напиток и доливает в мой стакан.
— Согласился, — говорит она. — Безусловно, без изящества. Но мне оказали услугу.
— Говоришь, как настоящий адвокат защиты. — Я делаю большой глоток.
Она невероятно подходит мне, проглатывает янтарную жидкость одним глотком. Портер никогда не была из тех, кто потягивает напиток, когда дело касалось крепкого алкоголя.
— Не понимаю, почему ты такая язва, — отвечает она. — Разве ты не должен злорадствовать? Доктор Йен Уэст снова добился своего. Ты собираешься препарировать один из самых запутанных психопатических умов. — Она ухмыляется. — Возможно, ты даже напишешь об этом научную статью. Возвращение к истокам твоего воспаленного эго.
Туше. Я ставлю стакан и смотрю на нее, впервые замечая черное платье с глубоким вырезом, и мягкие волны волос.
— Собираешься на свидание?
— На самом деле, да. — Она серьезно смотрит на меня. — Он настоящий мудак, и его эго… — присвистывает она.
Я шумно выдыхаю.
— Портер, что это за игра? Я не готов продолжать сегодня твои игры разума.
— Уэст, никаких игр. — Она разворачивается ко мне лицом, скрестив при этом ноги. Мой взгляд слишком долго задерживается на разрезе, обнажающем ее бедро, и она замечает это. — Что-то пробуждает твой интерес?
Я быстро поднимаю глаза.
— Шейвер дал тебе карту?
Ее радостное выражение сменяется на мрачное. Мне ненавистно то, что только что убил улыбку, которую так редко вижу на ее лице. Но я должен знать, и нет смысла притворяться, что это свидание, не что иное, как способ получить информацию друг от друга.
— О чем ты говоришь?
— Карту Таро, — поясняю я. — Шейвер давал тебе одну?
Она допивает остатки бурбона, и решительно ставит стакан на стол.
— Нет. Но раз ты спрашиваешь, предполагаю, моему клиенту, моему бывшему клиенту, — поправляет она, — каким-то образом удалось вручить тебе одну… по какой бы то ни было причине.
— Ты знаешь причину.
Она поднимает палец.
— Ах. Я знаю предполагаемую причину. И мы, Уэст, не пойдем туда. Мы не будем тратить время на каждый допрос и свидетеля… — Она замолкает, искра в ее голосе утихает. — Я не хочу спорить с тобой.
— Тогда не надо.
Она наклоняет голову.
— Что это была за карта? Откуда ты знаешь, что она от Шейвера?
В ее очереди накопился целый арсенал вопросов, которые только и ждут своего часа. Я делаю еще один глоток и ставлю стакан на стойку. Если я собираюсь пережить это, мне нужна чистая голова. И сексуальное платье Портер тоже не помогает в этом деле.
Простое признание ее красоты ощущается предательством Мел.
— Ты закончила с напитком?
Она делает последний глоток и ставит стакан на стойку.
— Да.
— Пойдем прогуляемся.
Я протягиваю Портер свою серебряную флягу.
— Вот это мне в тебе и нравится, — говорит она, и принимает бурбон, который я держу наготове. — Всегда готов. Никаких сюрпризов. Всегда предугадываешь их, и любое другое клише в книге.
— Я — клише. Помечу. — Я мельком смотрю на нее и замечаю, как она борется с улыбкой.