Обвожу взглядом свою команду.
Миа поднимает руку.
— И то и другое, — отвечает она. — Чтобы заставить других верить в его ложь, он должен поверить в нее сам, что делает его до некоторой степени безумным.
Я постукиваю себя по носу.
— Он пытался залезть в мою голову. Карта Таро, разговоры о Мелани… — Эдди сочувственно нахмурился, — так что теперь он нацелится на всех вас. Любому близкому мне человеку он намекнет на угрозу. Вот почему меня вызвали, — объясняю.
— Он думает, что мною можно будет управлять при даче показаний.
— Нам стоит беспокоиться? — спрашивает Чарли.
Как сын полицейского, он первым делом должен сообщить об угрозе. Но Шейвер уже за решеткой. Власти не могут защитить никого из нас от такого рода запугивания, которое в данный момент носит исключительно психологический характер. Нельзя сказать, что связи Шейвера не выходят за пределы камеры, я думаю, что именно это он и пытался сделать, оставив карту на могиле Мел. Просто говорю, что вы не можете работать в законе и поддаваться на угрозы каждого психопата.
Кроме того, насколько известно адвокатам Шейвера, моя команда отстранена от дела.
— С этого момента вы все уволены.
Шок для моих коллег. Кроваво-красные губы Мии искривляются в недоумении. Затем реагирует Чарли.
— Доктор Уэст, это крайне несправедливо.
Я поднимаю руку.
— Остыньте. Тебя уволили только для вида. Насколько знает адвокат Шейвера, я избавился от своей команды по совету Эдди. Вы все еще работаете, но за кулисами.
Наблюдательные глаза Мии ловят мой тяжелый вздох.
— Вы переживаете.
— Дорогая Миа, я не переживаю. Я осторожен, как ты и сказала. Поскольку Шейвер уже сфокусировался на мне, нет никаких причин для смещения фокуса. — Я делаю глоток воды. — Просто затаись, пока я не дам показания, а потом мы продолжим, как обычно.
Миа и Чарли кажутся неуверенными, но им не выпала честь давать показания или тесты. Я получил снимки Шейвера с МРТ, и, хотя в его вентромедиальной префронтальной коре происходит какая-то интересная активность (это та часть мозга, где мы видим общую психопатическую активность), в остальном его мозг свободен от травм.
Там нет никакого крючка, на который можно повесить шляпу его временного безумия.
Конечно, как только я заявлю об этом в суде, заявив, что Шейвер контролирует свои действия, его адвокат выдвинет опровергающего свидетеля, чтобы попытаться дискредитировать меня. Прекрасно. У Эдди есть стратегия с наркотиками, если понадобится, но я знаю присяжных. Эти захотят осудить Шейвера, им просто нужно правильное изложение фактов, и убедительный, образованный свидетель (это я), чтобы подтолкнуть их.
Страх утих, разговор в кабинке возобновляется. Ресторан гудит низким гомоном, своего рода неспешным гулом тока. Атмосфера кажется спокойной. Где-то в моем подсознании шепчет голос — затишье перед бурей.
А потом приходит сама буря.
При виде Портер у меня в груди загорается огонь.
Узкое черное бархатное платье облегает ее изгибы, прикрывая ноги чуть выше колена. Черные шпильки удлиняют ее сексуальные ноги. Ее распущенные волосы волнами падают на обнаженные плечи.
Она — воплощение греха.
Когда она замечает нашу кабинку, лукавая улыбка появляется на ее розовых губах. Она направляется в нашу сторону, и я внезапно покрываюсь испариной. Сердце колотится. Это похоже не проверку. Мне сделать ей комплимент перед командой или подождать, пока останемся наедине?
Даже мысль о том, чтобы остаться с Портер наедине, вызывает в паху плотскую инстинктивную реакцию. Черт, как же давно это было.
Я прогоняю все эти неприличные мысли, когда она садится рядом с Мией.
— Ладно, банда. Официально я не занимаюсь этим делом вместе с вами.
— Технически, мы тоже, — отвечает Миа.
Портер выгибает бровь, а затем направляет свои следующие слова на меня.
— С этической точки зрения я не могу дать вам ничего, что может быть использовано защитой. Но я могу дать вам новую информацию, и то, что вы решите сделать с этим… — Она толкает по столу папку.
Я хватаю ее и кладу папку рядом с собой.
— Заходила детектив Реннер? — спрашиваю я.
Портер кивает.
— Думаю, у тебя уже все есть с места преступления, но расследование Реннер пошло дальше. Она собрала телефонные записи как можно большего количества приближенных Шейвера, и сопоставила их с телефоном Тиллман. Затем она исследовала социальные сети Тиллман за последний год. Это не так-то просто сделать в условиях расследования убийства.
— К чему ты клонишь?
Портер наклоняется над столом и понижает голос.
— Ты убежден, что преследование жертв было частью МО Шейвера, но не имел возможности доказать это. Просто теория, верно?
Я бросаю взгляд на папку.
— Портер, ты богиня.
Она улыбается.
— Знаю. Как бы то ни было, Реннер готова дать показания, чтобы раскрыть то, что она обнаружила.
— У Шейвера есть и другие жертвы, — предполагаю я. Но тел нет. Его метод меняется с каждым убийством, что делает практически невозможным связать его с другими убийствами. И все же, преследование… — Мы можем искать те же самые модели выслеживания.
Портер подмигивает мне.
— Именно туда и направляется детектив Реннер. На случай, если Шейвера оправдают.
Лишь на мгновение я замечаю, как опускаются уголки ее губ. Сожаление. Стыд. Она была не на той стороне, но ей больше не о чем сожалеть. Как она и говорила, она выполняла свою работу. Я это прекрасно понимаю.
Я начинаю тянуться через стол, чтобы взять ее за руку, но вспоминаю, что мы не одни.
— Чарли, мне нужно, чтобы ты начал сопоставлять интересы Шейвера с делами пропавших без вести. — Интересы тех женщин, которых он активно преследовал. Преследование в сегодняшнем времени не означает, что вы должны физически следовать за кем-то.