— Где она?
— Она в безопасности, доктор Уэст.
Хватаюсь за край стола, чтобы удержаться в вертикальном положении. Это не облегчение; я хорошо знаю, что Шейвер может лгать, что он эксперт в манипуляциях, особенно искусен в выражении эмоций.
Нет, это не отчаяние. Я очень хочу верить ему, несмотря ни на что.
— А теперь, ваше толкование…
— К черту твое толкование. Я хочу знать, где Портер. — Силы вернулись, я смотрю в его глаза, непреклонно.
Безразличный, Шейвер наклоняет голову, больше интересуясь моим реактивным состоянием.
— А вы не хотите узнать почему, доктор Уэст? Этот вопрос был бы более логичным, чтобы быстрее получить объект вашего желания.
Костяшки моих пальцев белеют на фоне темной отделки.
— Мне не нужно спрашивать.
— Ах. Верно. Вы читаете людей. У вас уже есть ответ. Жаль, что вы не догадались об этом раньше.
Я обхожу стол и направляюсь к Шейверу, подбираясь достаточно близко, чтобы разбить ему лицо. Кулаки зудят, крепко прижаты к бокам, и я сдерживаюсь, чтобы не сделать этого.
Губы Шейвера растягиваются в дьявольской улыбке.
— Завидую вашим эмоциям, — говорит он. — И что вы чувствуете от этого гнева?
Стиснув зубы, с бешено колотящимся сердцем, я заставляю себя отойти от него. Сводящая с ума правда заключается в том, что Шейвер хочет контроля, и, потеряв свой, я отдаю ему всю власть.
— Очень впечатляет, — говорит он, его акцент раздражает мои и без того измотанные нервы. — Итак, давайте продолжим. Есть кое-что важное, что мне нужно знать, прежде чем мы сможем… помочь друг другу.
Закрываю крепко глаза. Считаю до трех, затем открываю их и фокусирую.
— Что?
— Как вы считаете, доктор Уэст, ваш кубок наполовину полон или наполовину пуст? Ее жизнь зависит от вашего ответа.
Мне нужно последнее усилие воли, чтобы не прикончить его прямо здесь.
— Она здесь ни при чем.
Он даже не моргает. Никакого страха, что я покажу свою физическую силу.
— Конечно, она причастна. Она была в центре всего этого с самого начала. А теперь присаживайтесь, доктор Уэст. — Он поворачивается лицом к столу. — У нас мало времени, и есть правила, которые вам нужно понять.
Дело в том, что психопаты должны чувствовать себя под контролем.
Каждая клеточка моего существа восстает против того, чтобы дать Шейверу то, что он хочет, но ради Портер, знать, что она в безопасности… я делаю шаг назад. Затем еще один. Я разжимаю кулаки, позволяя потоку крови умерить мой гнев и убийственные мысли.
Я хочу перетащить его через стол и выбить ответ; ничто не доставит мне большего удовольствия, чем причинение ему боли. Но я сажусь напротив и медленно и ровно дышу.
— Ты забрал Портер, чтобы обеспечить мои показания.
— В этом случае страховка крайне важна, — говорит он. — А зачем еще вам давать показания и доказывать, что я сошел с ума?
Конечно, я задавал себе именно этот вопрос. Я взвесил эгоистическую натуру Шейвера с тем фактом, что он действительно страдает антисоциальными патологиями. У меня нет практики общения с пациентами один на один. Я распознал угрозу, но по-своему напрасно предположил, что она направлена исключительно на меня, а не на кого-то другого.
Портер — это продолжение меня. Шейвер это увидел. Она была его обменной фишкой.
— Вы дадите показания через три дня, — продолжает Шейвер. — Как только выполните свою задачу, я докажу, что Портер в порядке и она будет доставлена вам живой.
— Нет. Я хочу сейчас, и как только дам показания, хочу, чтобы ее отпустили.
Он цыкает.
— Я не могу этого сделать, доктор Уэст. Видите ли, вы можете так же легко отказаться от своих показаний. Дело должно быть завершено решением присяжных в мою пользу. Тогда ваш мир снова станет правильным.
Торг с сумасшедшим — это идиотизм. И это опасно. Это плохо кончится. Он достаточно умен, чтобы понимать, что я могу в любой момент отказаться от своих показаний. Либо до, либо после суда. Подстрекательство к (крайне) неэтичным действиям с его стороны и его адвоката. С доказательствами похищения Портер последует большой ущерб.
Он не собирается отпускать Портер.
Это не в его МО. До Тиллман не было никаких тел.
Мои мысли сопротивляются идти туда, но я чувствую это нутром. Портер больше никогда не появится. Ее тело не найдут.
Я погружаюсь в темноту. Стараюсь не показывать, насколько напуган. Возможно, это мой единственный шанс получить от него информацию, которая может спасти Портер.
— Три дня, — отвечаю хриплым голосом. — Тогда почему пять кубков, Шейвер? Ты методичный человек. Не сходится.
Его пристальный взгляд бегает по моему лицу в поисках зацепки.
— Пятерка Кубков всегда преследовала меня, — отвечает он. — Но никогда не появлялась в моих раскладах до первого дня суда. Цыганка сказала, что человек в плаще будет моим спасением, и вот вы здесь. Скрытый в своей пелене скорби. И была Портер, ваша полная, переполненная чаша. — Он качает головой. — Столько истории, столько потерь.
— Ты был бы дураком, если бы не воспользовался этим, — поддакиваю я.
Он пожимает плечами, не извиняясь.
— Я не хочу садиться в тюрьму. — Он неторопливо поправляет костюм, будто не его судят за убийство.
— Ты мог бы не убивать и не калечить женщин, — с издевкой говорю я. — Это всегда хорошая страховка.
— Вы прячетесь под сарказмом. Должно быть это утомительно. Вот правда, доктор Уэст — для меня несущественно, хорошо я себя веду или плохо, потому что сама добродетель не безопасна. — Удар. — Знаете ли вы, что это значит?
Раздраженно смеюсь.
— Я знаю, что эта цитата не имеет к тебе никакого отношения.