Я сжимаю телефон так сильно, что кожа на костяшках пальцев горит.
— Где она, черт возьми? — Рычу я на Фишера.
Он отрицательно качает головой.
— Ты думаешь, он мне скажет? Он дал мне четкие инструкции, где взять трубку и куда ее отнести. Это все. Я закончил. — Он поднимает руки. — Это все, что мне нужно было сделать, а теперь я ухожу. Я не дам показания. Не стану.
Я направляюсь к нему, но Чарли перегораживает мне путь.
— Доктор Уэст, подумайте. Шейвер не стал бы посылать вам кого-то полезного.
Мне не нужна логика. Я хочу причинить боль. Хочу, чтобы это ничтожество истекало кровью. Хочу, чтобы он сказал, где Портер.
— Он никуда не уйдет, — говорю я, обходя вокруг стола и снова сосредотачиваясь на карте. — Где ты забрал телефон? Мне нужна каждая крупица информации, которую может дать твой гнилой мозг, и я хочу получить ее сейчас.
К часу ночи мы прочесали все владения Шейвера в центре города. Я совершил три поездки: жилой комплекс, бар, и спортзал. Все законные заведения, с жильцами и бухгалтерией… но никаких признаков Портер. Фишер подтвердил, что, по крайней мере, два предприятия используются для отмывания денег за торговлю наркотиками у Шейвера.
Что может помочь делу Эдди, но не приблизит нас к поиску Портер.
К утру этот вопрос должен быть задан. Готов ли Эдди проиграть дело, если это наш единственный шанс спасти жизнь Портер?
Мне противно, что именно я ставлю этот выбор на Эдди, но у Портер нет времени. Если Фишер что-то и знает, то молчит. Он не сдаст Шейвера; он утверждает, что это самоубийство, и он, вероятно, прав. Но я официально состою из дерьма, чтобы придавать значение головорезам. Возможно, он и не имел никакого отношения к похищению Портер, но он работает на Шейвера. Он заплатит за свое участие, так или иначе.
Я встаю и потягиваюсь, затем надеваю пиджак.
— Вы куда? — спрашивает Миа. Она просматривала записи с сегодняшнего процесса.
На одном экране небольшие панорамные снимки присяжных, которые сделал Эдди с помощью камеры на его галстуке, на другом отображается статистика присяжных. У Мии собственная система оценок относительно вероятности того, что присяжный оправдает или вынесет приговор.
— Мне нужно прогуляться, — отвечаю. — Проветрить голову.
— Доктор Уэст, уже поздно. Вам нужно домой, поспать.
— Чья бы корова мычала.
— Никогда этого не понимала.
— Потому что ты никогда не видела корову.
— Ладно, поскольку вы не спите, взгляните на это. — Она перематывает запись судебного процесса и воспроизводит перекрестный допрос Рендалл Эдди. Она больше не главный свидетель защиты по алиби, она стала главным свидетелем по делу Шейвера.
Знаю. Ирония.
— Это только первый день, но большинство присяжных выражают симпатию Эдди во время его допроса.
Что стало бы триумфом для первого дня в любом другом деле.
— Кто эти несогласные?
— Ну. Женщина с сыном… — Она поворачивается к экрану с профилями присяжных, — Сара Дженкинс. Ее сын отбывает срок в колонии для несовершеннолетних за хранение наркотиков. Роль Эдди в убийстве Тиллман, похоже, не впечатлила ее. Выражение ее лица во время перекрестного допроса выявило ее сочувствие к Тиллман.
Медленно киваю.
— А может, она наш старшина присяжных?
Миа хмурит брови. Это сбивает с толку, и трудно понять наверняка, в какую сторону тянуть. Мы не можем допустить, чтобы Шейвер свободно разгуливал, но его свобода напрямую связана с жизнью Портер.
Миа качает головой.
— Сомневаюсь. Она работает на двух работах неполный рабочий день. Ни одна из них не требует особых навыков принятия решений. Я думаю, что она и так переживает из-за семейных проблем. — Она хмурится. — Но, есть двое, к которым я склоняюсь.
Опираюсь руками на стол и наклоняюсь ближе к экрану. Она достает два досье, оба я смутно припоминаю по предварительному опросу свидетелей.
— Джексон и Смит.
Обычно ночь перед судом я изучаю анкеты присяжных. Но я был с Портер. Лезвием по сердцу.
— Камилла Джексон — генеральный директор технологической фирмы и вероятный кандидат. А Эндрю Смит, школьный учитель истории, имеет опыт управления большими недисциплинированными группами.
Я тру глаза.
— Например, подростки. На это нужно терпение. Идеальный старшина. — Остальные будут чувствовать себя комфортно, глядя на него. Его доход не является пугающим оскорблением, и учителя заслуживают уважения.
— Загвоздка в Смите в том, — говорит Миа, и пододвигается ко второму монитору, — что он может метнуться на другую сторону. Казалось, он купился на вступительное заявление Смигела, но слегка кивнул во время перекрестного Эдди. — Она качает головой. — Либо я плохо читаю его, либо еще слишком рано.
Я похлопываю ее по плечу.
— Еще слишком рано, — уверенно говорю я.
Слишком рано, но не для меня. У меня мало времени. Время Портер истекает… слишком быстро.
— Я на улицу. Поспи немного. Мне нужно, чтобы твой мозг сосредоточился на завтрашних занятиях. — Смотрю на Фишера, неудобно оставлять Мию и Чарли с ним наедине. — Я заберу его с собой.
— Берегите себя, — говорит Миа, затем возвращается к своим мониторам.
Как только мы оказываемся на тротуаре, я поворачиваюсь к Фишеру.
— Скажи своему боссу, что если Портер каким-либо образом пострадала… — я закрываю глаза, представляя себе пропитанные кровью бинты, покрывающие ее руки, — я прикончу его. Может быть, не сейчас и не завтра. Но я прикончу его.
Фишер внимательно смотрит на меня и наклоняет голову.
— Думаешь, он боится смерти?
Его вопрос выводит меня из себя. Все, что я могу сделать, это смотреть на этого мужчину.
Засунув руки в карманы, Фишер разворачивается.