Доктор Йен Уэст
Я поднимаю правую руку, положив левую на Библию, и секретарь суда читает клятву.
Мой взгляд прикован к Шейверу, сидящему за столом обвиняемого, и слова обращены лично к нему. Его темные глаза светятся улыбкой, которая не соответствует его суровому выражению, но я ощущаю его веселье. Потому что для него это все игра. Еще один ход на доске.
Только это не ход с моей стороны. Это шах и мат.
Я стою за свидетельской трибуной и зачитываю свои полномочия. Затем подходит Эдди. Мы репетировали это вкратце всего пару часов назад. Но, простите за каламбур, в моем рукаве действительно припрятан козырь, о котором он не знает.
— Доброе утро, доктор Уэст. Во время вашей оценки обвиняемого, смогли ли вы определить, является ли Квентин Шейвер рациональным и здравомыслящим человеком?
Я смотрю на присяжных и отвечаю.
— Да. И он вменяем.
Эдди кивает.
— Вы смогли это определить во время часовой беседы?
— Да. Наряду с оценкой состояния я заказал МРТ и томографию, чтобы определить, не было ли какой-либо серьезной травмы головного мозга, которая потребовала бы дальнейшего изучения поведения мистера Шейвера. — Я встречаюсь взглядом с присяжным номер семь. Наш учитель истории и предполагаемый председатель присяжных. — Результаты мистера Шейвера блестящие. Таким образом, я прихожу к выводу, что мистер Шейвер полностью осознавал и контролировал свои действия, когда убивал Девин Тиллман. Что он спланировал и выполнил, по моему профессиональному мнению, скрупулезно.
— Благодарю вас, доктор Уэст. Каков ваш официальный диагноз обвиняемому?
— У Квентина Шейвера явные признаки психопатических наклонностей и антисоциального расстройства личности. Вкратце, он не испытывает ни угрызений совести, ни сочувствия к своим жертвам. Шейвер преследовал мисс Тиллман, а затем манипулировал ею. Когда его желание сделать ее частью своей фантазии о Таро больше не могло сдерживаться, он связал ее, пытал и убил. Затем он инсценировал сцену убийства так, чтобы та напоминала карту Таро "Восьмерка мечей".
Эдди щелкает пультом в руке, и на большом экране появляется изображение, которое Миа соединила вместе. На одной стороне оборот карты Таро «Восьмерка Мечей», на другой — фотография с места убийства Тиллман.
Взрыв потрясенного недоверия прокатывается по залу суда. Я отфильтровываю шепот и вздохи. Я здесь не для того, чтобы произвести впечатление на суд; я намерен наблюдать за присяжными, регистрируя каждое реактивное выражение, когда они смотрят на экран.
Они это видят. Они не могут отрицать очевидное, это прямо у них перед носом. Ему просто нужно дать имя.
— Это модус операнди Шейвера, — говорю я, стараясь перекричать едва уловимый шум. — Комбинация мотива и метода Шейвера.
Вот оно, ребята. Мотив.
Пресловутый гвоздь в крышке гроба.
Смигел как по команде вскакивает со своего места.
— Ваша честь, протестую. Крайняя предвзятость спекуляции. Доктор Уэст не является сотрудником правоохранительных органов и, следовательно, не имеет полномочий или навыков для проведения такой оценки.
Вмешивается Эдди.
— Доктор Уэст работал в области судебной психологии, Ваша честь.
— Отклонено, — говорит судья О'Хара. — Поскольку доктор Уэст действительно тесно сотрудничает с представителями властей и имеет предыдущий опыт, я хотел бы услышать больше об этой теории. — Густые седые брови подняты, судья О'Хара жестом просит меня продолжать.
— Это чистое предположение, — признаюсь я, затем смотрю прямо в глаза присяжному номер три. Мать наркомана. — Однако, как мы можем игнорировать что-то слишком очевидное? — Она хмурится, но понимает. Чувство вины — это мощный инструмент.
Смигел едва успевает высказать свое возражение, как судья уже бьет молотком.
— Присяжным предписано не обращать внимания на показания доктора Уэста. — Его взгляд устремлен на меня. — Я снисходителен к вам, доктор Уэст, но, если вы испытаете мое терпение, я снова удалю вас из зала суда. Понятно?
Ах. Значит у него действительно отличная память.
— Да, сэр, судья О'Хара.
— Хорошо. Мистер Вагнер, пожалуйста, продолжайте. — Он демонстративно указывает на него пальцем. — И я предупреждаю, внимательно.
— Да, Ваша Честь. Спасибо. — Эдди потирает подбородок. Его сигнал, что он собирается перейти к самому уязвимому месту. Я справлюсь. — Доктор Уэст, у вас действительно есть какие-нибудь полномочия правоохранительных органов или образование?
— Нет. Ничего.
Он кивает.
— Значит, ваша оценка мистера Шейвера основана исключительно на том часе, который вы провели с ним, верно?
Я пододвигаюсь вперед, чтобы каждый член присяжных мог видеть меня отчетливо.
— Нет. Официально у меня было три встречи с мистером Шейвером. Мои наблюдения пошли еще дальше, когда он похитил мою девушку, бывшего адвоката мистера Шейвера, Портер Ловелл, и пытал ее в течение тридцати одного часа в грузовом контейнере, чтобы заставить меня дать ложные показания.
— Протестую, Ваша Честь! — Смигел вскакивает на ноги. Он размахивает руками, подбирая правильные слова. — Возражаю против… всего этого. Это просто смешно. Слух. Факты, а не доказательства. Спекуляции…
Судья О'Хара жестом указывает адвокату защиты остановиться.
— Я понял, мистер Смигел. Я хочу, чтобы все адвокаты сейчас же подошли ко мне.
Я поворачиваюсь лицом к судье, когда Эдди и Смигел подходят к нему.
Смигел начинает.
— Это преднамеренная попытка окружного прокурора извратить присяжных, Ваша честь. Теории доктора Уэста являются частью текущего, продолжающегося расследования, и есть ходатайство, которое запрещает упоминать о какой-либо части расследования или ситуации мисс Ловелл во время этого судебного разбирательства.
Судья О'Хара хмурится и переводит взгляд на Эдди.
— Это правда, мистер Вагнер?
— Да, Ваша честь, и прокуратура удовлетворяет это ходатайство. Однако доктор Уэст не ссылается на слухи о расследовании. Это его прямой, непосредственный опыт общения с обвиняемым, и его следует признать допустимым.
Судья пытается скрыть свое отвращение, когда поворачивается ко мне.
— С мисс Ловелл все в порядке?
Это сдавливает мое сердце. Независимо от правил, она одна из них — одна из нас. Она напоминает судье, что иногда система подводит нас.
— Она поправляется, Ваша честь. И, если позволите, я даю показания из первых рук, чтобы мисс Ловелл была избавлена от дачи показаний в ее состоянии.