13. Горы и песок.
Хорошо, когда ты — владелец бизнеса с должностью члена наблюдательного совета без конкретных обязанностей. Хорошо, если у тебя есть деньги. Если ты приезжаешь на работу, но непонятно, чем там занимаешься, — тебе никто слова не скажет. Если не приедешь вообще — тоже. В конце концов, его предшественник на этом посту, Искандер Талаев, вообще появлялся в Киеве раз или два в год, думал Влад. Сам он затеял реформу юридической службы компании частично, чтобы вообще не сидеть без дела, частично — из-за собственного перфекционизма, когда дело касалось этой работы. Но это можно было отложить. Пока не разберется с этими взрывами. В конце концов, речь шла о выживании. Марьям — точно, а возможно, и его самого. Сама она, возможно, не задумывалась о том, есть ли связь между попыткой ее ареста и подрывом гранаты. А вот Влад не мог об этом не думать. И в совпадения не верил.
Что бы все это значило? Он был бы менее удивлен, если бы такое произошло с ним. Да, бороться было бы труднее, — как там сказала Марьям, у него инстинкт борца? — но тогда бы ситуация была более логичной. Это у него — деньги… Но тут была связь и с убийством Златы. Так он считал, — но ее могли убить из-за денег. Однако эти деньги частично достались ему, но его не пытались убить. По крайней мере, пока.
Связь с Каластаном была очевидна, но тогда — мотив? У Златы деньги были, а у Марьям таких денег нет. Даже близко. Но для убийства одной и покушения на вторую использовано один способ, одинаковое оружие. Это точно не может быть совпадением, подумал Влад. Из этого нужно было исходить.
Он открыл электронную почту. Там ждал письмо от Дмитрия Ратникова. Читая его, Влад все шире раскрывал глаза.
История, на которую Вы натолкнулись, становится все интереснее. Пока что я не смог проверить всех женщин по всем базам. Но смог проверить их по линии миграционной службы, поскольку Вы привели пример одной, которая была гражданкой Украины. Оказалось, что она не одна. Из перечня, который Вы предоставили, девять имели гражданство Украины, правда, восемь из них получили российское после того, как заключили брак. Одна женщина сменила фамилию, но осталась гражданкой Украины, в России имеет вид на жительство. Если верить данным о месте рождения в их документах, то трое — из Черновицкой области, остальные — из Киева и области.
Что это значит, Вам на месте, возможно, виднее.
Судя по всему, троим пришлось восстанавливать документы, в их числе и та же Инга Скоренко. Из этого я делаю вывод, что именно эти трое могли быть выданы из других стран. То есть, они не въезжали в Российскую Федерацию обычным образом. Но пока это — лишь предположение, буду его проверять, как и данные по всем остальным из этого списка.
Перечень тех, кто имел украинское гражданство, наряду с девичьими фамилиями, прилагаю.
С уважением,
Дмитрий Ратников.
Что ж, это, действительно, были впечатляющие новости… Они сегодня понадобятся.
— Все-таки решили вступать в дело, как потерпевший? — спросил следователь. Влад сидел в его кабинете в Аскольдовом переулке, машину снова пришлось бросить черт знает где, на большом расстоянии от места назначения. Это очень раздражало, пришлось приложить усилия, чтобы отвечать спокойно.
— Да. Решил вам немного помочь. — Соответствующие документы он уже подписал. Это было странно — требовать признания потерпевшим по делу об убийстве людей, которых при жизни не знал. Но это давало возможности по закону, в том числе — влиять на ход следствия… Однако пока Влад решил просто кое-что рассказать.
— Как это? — удивился Дорошенко.
— Я тут понемногу информацию собираю. Поскольку у меня теперь есть контакты на месте, в Каластане, где жила Злата… Давайте так. Вы эту информацию получить сами не сможете. Ни процессуально, ни как-то еще. Я вам хочу помочь. Но под протокол я скажу только: «мне стало известно».
— А это имеет отношение к делу? — спросил следователь. Голос его отдавал скептицизмом.
— Это вы сами решите… Но вот что я вам расскажу. Помните, я говорил, что муж Златы, Искандер Талаев, был по национальности хасанийцем? Это небольшой народ, коренной для Каластана… — Влад рассказал основные сведения о хасанийцах, а затем — о том, какие у них обычаи относительно подчинения воле старших, и о том, как заключаются браки.
— Я помню, вы говорили, хотя и не так подробно. Но при чем здесь это?
— А вот причем. Вы, наверное, помните, у меня сразу возник вопрос: а как же Злата, русская по воспитанию, хотя и наполовину украинка по крови, стала женой хасанийца?
— Да, вы говорили. Но причем здесь..?
— А вот причем. Я достаточно долго прожил в Хасанкале, пока решал вопрос с наследством. Общался с людьми. Видел нескольких женщин, явно русских, которые были женами хасанийцев. И все — из очень состоятельных семей.
— Ну и что? Если ваша сестра была такая не одна, тогда… что тут удивительного? — Следователь, как часто бывает, просто не хочет воспринимать новую информацию, новую версию. Ничего необычного. Надо будет убедить.
— Странно здесь то, как они там вообще оказались… Поэтому… я попросил собрать для меня некоторую информацию. И зацепился за одну историю, связанную с Украиной. — Он рассказал, как имя и дата рождения вывели его на Ингу Скоренко, которая теперь стала Ингой Халединовой. — Теперь я знаю, что это — один и тот же человек.
— Откуда? — Теперь в тоне следователя была заинтересованность.
— Одна человек, который знает Ингу в Каластане, узнала ее на старой фотографии, из статьи о ее печальных приключениях в Турции. — Влад не стал говорить, что человек этот — в Киеве. Пусть следователь думает, что речь о ком-то из его знакомых в Каластане. — Я лично ее не знаю. Ее муж — сын начальника полиции Хасанкалинского района.
— Интересно… И что?
— А вот что. Во-первых, я попросил… собрать информацию еще и о прошлом Златы. Оказалось, что она тоже время была под арестом, только в России. В Южанске. Якобы дело о мошенничестве, но мне еще не удалось узнать, чем это дело закончилось. Но… если смотреть на время, то как раз вскоре после этого, она и вышла за Искандера Талаева.
— А во-вторых?
— А во-вторых, я запросил еще и информацию о других «русских» жен хасанийцев. Список не полный. Мне неизвестно, сколько их всего, — пояснил Влад, но не стал рассказывать, что это — данные только с одного, хотя и крупнейшего в Каластане, банка. — Вот только… не все из них — россиянки. По меньшей мере девять — имели гражданство Украины. Одна сохранила его до сих пор… Вот список. Всех проверить не успел. Но по двум обычный поиск в Интернете по имени, — по девичьей фамилии, — показал, что они были арестованы. Одна — в России, другая — в Турции. Видимо, ее тоже выдали… И это тоже было незадолго до того, как они вышли замуж.
-И какие выводы вы из этого сделали? — Теперь следователь смотрел на Влада совсем иначе.
— А вот какие. На мой взгляд, есть большая вероятность, что все эти женщины вышли замуж… ну, не то, чтобы против воли, но когда альтернативой был длительный тюремный срок. Не знаю уж, по реальным делам, или по сфабрикованным. Думаю, действует какая-то организация по торговле людьми. Скорее всего, как в Украине, так и в России. Вряд ли они ограничиваются поиском… жен для детей состоятельных хасанийцев. Возможно, тем, кто оказался в таком положении, еще повезло, потому что неизвестно, куда попали другие жертвы. Думаю, они пользуются коррупционными связями в российской полиции. Причем, скорее всего, не в самом Каластане. Если мы посмотрим на то, что общего было у Златы, Инги и тех двух украинок, которых я успел проверить… Они были молоды, красивы, — настоящие красавицы, — не имели близких родственников и больших денег. То есть — не могли организовать эффективную защиту… Идеальные жертвы. Если вы проверите украинок, которые арестованы в России, или в третьих странах, и их экстрадировали в Россию, за последние десять лет, — думаю, найдете целую группу, которую можно выделить именно по таким признакам. Очень хорошо было бы проверить, что с ними произошло потом. Я сам этого сделать не могу, у меня нет возможностей вашей службы. Поэтому даю эту информацию вам.
— Вы говорите очень убедительно, но мне будет трудно убедить мое руководство, — сказал Дорошенко. — Но, если вы уже провели… такую работу, возможно, объясните, как же Злата оказалась в Киеве? А главное — почему?
— Я могу только предполагать… — Влад вздохнул. — Но, зная о традициях хасанийцев… Вы посмотрите, в каком положении она оказалась. Молодая, богатая, очень красивая вдова с маленьким ребенком. Но, если бы она вернулась к Каластан, — ей бы там сразу начали… искать нового мужа. Как вы понимаете, желающих выстроилась бы очередь, потому что это означало бы еще и то, что «победитель конкурса» получил бы контроль над состоянием Талаевых. А вот кто бы искал? Старший из оставшихся родственников мужского пола..? Не настолько я знаю их традиции, чтобы точно сказать. Но, думаю, Злату не устраивало, что она сама была бы только приложением к бизнесу. Хасанийская женщина, возможно, и смирилась бы. А она — нет… Поэтому из Эмиратов полетела в Киев. Думала, что здесь ее… не достанут. Хотела сама решать, что делать дальше…
— А почему именно в Киев?
— Потому что ее отец родился в Украине. Возможно, рассчитывала на гражданство по территориальному происхождению. И, думаю, надеялась найти меня. И что… я смогу помочь. Узнать, чем я занимался, в наше время несложно. Но… не успела.
— Точно не успела? — переспросил следователь.
— Да. Я даже не знал о ее существовании… пока мне не сообщил адвокат из Каластана. Конечно, читал о гибели россиянки с ребенком в теракте возле мечети, но понятия не имел о том, кто она. Если где-то и публиковали фамилию, — Талаева, — она бы мне ничего тогда не сказала… Но, если вы считаете, что это не теракт, ее могли убить умышленно, — то вот вам и возможный мотив. Не наследство, а то, что она могла разоблачить целую организацию по торговле людьми. Возможно, ставки там были выше, чем все деньги Талаевых. Наверное, выше, поскольку речь шла не только о деньгах, но и о свободе многих людей…
— Что же, интересная версия… Но мне надо будет убедить руководство… — повторил следователь. Его отношение к Владу явно изменилось, о чем свидетельствовал следующий вопрос. — Может, еще и по исполнителям то подскажете?
— Как я могу подсказать, когда материалов никаких не видел? Хотя… Если подумать… Мечеть находится на улице Лукьяновской, так? Гранаты бросали из машины, если верить прессе… Если нападающие — не идиоты, а они не идиоты, потому что их не поймали, то должны были изучить это место. А тогда должны были знать, что улица от Валов[1] — односторонняя на подъем, причем очень крутой, спускаться по ней назад — опасно, можно столкнуться лоб в лоб с машиной, которая едет в разрешенном направлении. А с другой стороны — здание Главного сервисного центра МВД, где наверняка уж есть камеры, которые точно зафиксируют едущий мимо автомобиль.
— Да, но этот автомобиль потом не нашли, — развел руками следователь.
— Потому что, возможно, они не поехали в сторону Глубочицкой. А свернули в тот проезд к Соляной. Там можно спрятаться где-то в частном секторе, или еще где-нибудь. И машину на отстой поставить… Там и гаражи, кажется, есть… Найти будет трудно. Но этот район мало кто знает, кроме тех, кто живет пямо там или на Татарке. Но гадить, где живешь, — надо быть идиотом, а они — не идиоты. Поэтому я бы на вашем месте проверил тех, у кого там знакомые. Желательно такие, у которых можно незаметно оставить машину на время. Почему-то мне кажется, что вы это не проверяли.
Красноречивое молчание было ему ответом. Следователь сосредоточился на том, что печатал протокол допроса. А потом дал его Владу прочитать. Все изложено было верно, но не тем языком, как они разговаривали, а сухим, канцелярским. Он всегда удивлялся, как это следователи умеют так писать? Но не заявлять же претензии из-за этого… С другой стороны, сообщать о том, что только что таким же образом пытались взорвать Марьям, он не собирался. Чтобы не привлекать к ней внимание еще и СБУ. Она, бедная, и так уже настрадалась от внимания правоохранителей… А расследованию это никак не поможет.
Подписав протокол, он вышел на улицу и пошел к оставленной и отдалении машине, ругаясь себе под нос. И поехал обратно в офис «Нефтяных гор». Там в ящике лежали тетради с дневником Златы.
Нет, это удивительно. Не могу привыкнуть, что… вышла замуж. А тем более — так… Многие девушки мечтают, букет пытаются поймать. А если еще и за богатого… А они очень богаты.
Искандер сам стесняется. Он понимает, как все это для меня. Но… Говорит, что ничего не мог сделать. Что это — их жизнь.
У меня нет выбора, кроме как выполнить, что обещала. И стараться быть хорошей женой. И изучить те правила, по которым они здесь живут, и приспособиться. Кажется, это будет не так трудно… Когда дело не в деньгах, и муж пытается помочь, а не прижать… Но он меня удивил, — приятно. Сразу сказал, в первую же ночь, что сделает все, чтобы я чувствовала себя хорошо. Если мы оказались в таком положении оба… Кажется, мне повезло: случилась благородный человек. А Искандер сказал, что просто так воспитан.
Но как же это странно — знакомиться друг с другом, узнавать друг друга после свадьбы… Обо всем приходится говорить. Даже кто что любит есть. Потому что если не договориться, жизнь сразу превратится в ад… Мы этого не хотим, а деваться некуда. Вот я и написала: «мы»… Но Искандер расспрашивает обо мне, а я о нем. Оказывается, он — заядлый охотник. А еще — любитель дорогих автомобилей. Когда я ответила, что мне нравится ездить за рулем, но редко выпадала такая возможность, он только сказал: «Пойдем!», И повел в закрытую часть двора. И показал целый ряд таких машин, к которым я даже близко не подходила. «Если любишь водить, — сказал он, — тебе это понравится!». Только теперь поняла, сколько же на самом деле у них денег. И спросила, неужели он позволит мне… А он посмотрел на меня, как на дурочку, и сказал, что, если кто-то меняет платья каждый день, в их семье можно так менять машины.
Ну, что же, выполнение договора тоже имеет свои преимущества. Но долго мне еще думать, это разбитая жизнь или наоборот. Если бы я сама сделала такой выбор…
— Зачем ты это сделал? — спросила Марьям. Ужин был вкусным, как всегда. И за ужином Влад рассказал, что случилось за день, в том числе и о допросе в СБУ. А теперь они сидели на диване в большой комнате и курили. Оба имели эту привычку, а потому можно было не беспокоиться насчет прокуренной квартиры. А вот в машинах, привезенных Владом, оба по молчаливому согласию от этого воздерживались. Слишком уж в хорошем состоянии были их салоны.
— Потому что я хочу знать, что же происходит. А главное — почему. После того, что случилось, — тем более. А для этого надо свернуть горы и просеять Сахару. Сам я этого не сделаю, а вот они — могут.
— Но как ты узнаешь..?
— Во-первых, недаром я подал заявление о признании потерпевшим. Смогу знакомиться с материалами дела. А во-вторых… Этот Дорошенко, следователь, кажется, заинтересовался. Будет мне рассказывать, просто чтобы посоветоваться… Если он уговорит начальство на проверку моей версии… Думаю, их ждут интересные открытия. И он со мной поделится.
— Ты точно хочешь в это лезть? Что касается Златы… Это прошлое. — Марьям покачала головой.
— Если бы это было прошлое… Мы знаем, что «русские жены» у состоятельных хасанийцев продолжают появляться. Вот представь себе… Для вас это, возможно, и обычай, хотя мне до сих пор трудно поверить… А что должна чувствовать современная девушка, неважно, украинка или россиянка, когда у нее вдруг отбирают право самой выбирать путь в жизни, и даже мужа? Представь себе, какой ужас, какую беспомощность она должна чувствовать. А альтернатива — тюрьма. Одно дело, если она действительно совершила преступление, тогда это — лучший выбор. А если… ее арестовали безосновательно? Только потому, что готовили к такой роли? Кроме того, если кто-то создал такую организацию, такую схему, — вряд ли для того, чтобы устраивать для хасанийцев полдесятка или даже десяток свадеб за год. А куда попадают другие жертвы? Думаю, в места куда хуже, чем дом Искандера Талаева.
— Ты хочешь разрушить это? Думаешь, СБУ сможет?
— Хотя бы в Украине — да. В России — неизвестно, как ты понимаешь, сотрудничества сейчас нет… Но если удастся предотвратить, чтобы кто-то попал к ним, — уже хорошо. Но и это еще не все. Тебя потерять я тоже не хочу, — серьезно сказал Влад. Марьям не обратила внимания на то, что на самом деле означает это заявление, и спросила:
— А причем тут я?
— А ты посмотри… Ты попадаешь в Киев из Каластана. Злата тоже. Она сначала оказывается под арестом. Правда, в Южанске. А когда приезжает в Киев, ее взрывают гранатами. Тебя сначала пробуют арестовать, а когда не удается — пытаются взорвать, и тоже гранатой. Если бы Родион Петрович не служил в Афганистане… Ты веришь в такие совпадения?
Марьям задумалась.
— Но, если ты прав, то Злату посадили для того, чтобы заставить… А убили, чтобы она их не разоблачила. Да, это возможно. Но я тут при чем? Иметь на меня… какие-то планы они не могут, после того, как отдали тебе… Да, не говори ничего. Ты отрицаешь, а они так считают. Что я принадлежу тебе. Поэтому, по крайней мере, с этой стороны мне ничего не грозит. — Она улыбнулась, но с долей печали. — Они считают, что… принуждать меня к чему-то теперь имеешь право лишь ты. Но, — она обняла Влада, — тебе не надо это делать… Как бы там ни было, по этой причине они не могли пытаться меня посадить. Разоблачить их, как Злата, я тоже не могла. Тогда зачем меня вздрывать?
— Не знаю. Это нам и надо узнать. Именно нам, а ты как думала..? Но я сейчас не о причинах, а о том, как они действуют. Методы одинаковые. Слишком похожи, чтобы это было совпадением.
— И что нам делать? Чтобы узнать…
Влад точно сам еще не знал. Но рассказал, что намеревался делать дальше. Марьям выслушала и высказала несколько замечаний. Одно он принял, над другими обещал подумать.
— А завтра что мы будем делать? — спросила она. — Ты мне сказал здесь сидеть, никуда не выходить. Я понимаю, после этого взрыва… Но так с ума сойти можно!
Влад на минуту задумался и сказал:
— А завтра, если хочешь, поедем мебель для нашего дома выбирать. Только утром я еще кое-кому напишу…
«На ловца и зверь бежит!» — подумал Влад утром, открыв электронную почту. Письмо от частного детектива только пришло.
Наконец, удалось получить копию постановления о прекращении дела Златы Бурсак. Фото в прикрепленных файлах.
По своему опыту могу сказать: мотивации в этом постановлении — никакой. Так может быть в двух случаях. Или, когда с самого начала дело было сфабриковано, и просто рассыпалась уже на этапе следствия. И это очевидно настолько, что даже ничего обосновывать не нужно. Или, когда дело явно закрывают за деньги. Когда написать просто нечего, а результат обеспечить надо.
Вот только во втором случае на постановление могут жаловаться потерпевшие. В данном случае ничего такого не произошло. Ни о каких попытках отменить постановление ничего неизвестно, очевидно, их просто не было. (Не забывайте, это было довольно давно.) Но можете оценить сами.
Как Вы могли догадаться, мне удалось найти источник информации в Южанске. Этому источнику я передал Ваш список, и знаете что? Проверка уже начала давать результаты. Во-первых, из россиянок в списке — уже по трем оказались уголовные дела именно в Южанске. Причем одна из них до того проживала в Москве. Мало того — она там была известной моделью, работала на одно из модельных агентств. Но вдруг в отношении нее возбудили уголовное дело в Южанске, где она бывала до этого лишь несколько раз по паре дней. Но как-то ее узнал потерпевший по делу о «клофелинщице», поэтому ее задержали в Москве и отправили в СИЗО в Южанске. По какой причине выпустили, узнать пока не удалось. Но уже через четыре месяца — она жена очень богатого жителя Каластана. Кстати, почти Вашего родственника. Она — жена Фазиля Тохова. Конечно, остается ею до сих пор, у них двое маленьких детей. Но представляю себе, каким шоком было для московской модели — оказаться в горах Каластана… А главное, насколько мне удалось понять, все уголовное дело в отношении нее основывалась на опознании потерпевшим. Который просто увидел ее фотографию в каком-то журнале… Как по мне — весьма сомнительно. Этот потерпевший — бизнесмен средней руки, который был в Южанске в командировке. Она в своем агентстве в Москве зарабатывала больше него, зачем ей было, находясь в Южанске проездом, ввязываться в такое дело, с мизерной выгодой? Моя точка зрения — это дело заказное. Но по какой причине? Что касается других двух — более подробную информацию пока найти не удалось.
С уважением,
Дмитрий Ратников.
Влад был склонен с ним согласиться. Но информацию о бывшей модели решил поискать в Интернете сам. А вот постановление о закрытии дела Златы прочитал внимательно. Посмотрел на него взглядом адвоката, — и снова согласился с детективом: понять из документа, какие же доказательства были в отношении Златы сначала, и почему именно следователь считал, что их недостаточно теперь, было невозможно. А это означало, что постановление можно отменить в любой момент.
Из постановления не было понятно и то, что бывшую подозреваемую нужно освободить из-под стражи. Очевидно, она уже была на свободе какое-то время. А вот дата на постановлении говорила сама за себя. Это можно было бы считать подарком, если бы сама Злата не писала о какой-то сделке. Постановление было вынесено за три дня до ее свадьбы с Искандером Талаевым.
Надо было написать ответ. И не просто поблагодарить за информацию, и дать указание продолжать расследование. Ему пришла идея, которая на первый взгляд казалась бредом шизофреника, но… уж больно была логичной. И не шла из головы со вчерашнего дня. А по опыту Влад знал, что если мысль пережила в голове ночь (тем более, подумал он, — приятную ночь), — такая мысль стоила того, чтобы ее проверить. Особенно, когда заниматься этим будет кто-то другой, а денег на такие вещи можно не жалеть.
Уважаемый Дмитрий!
Спасибо за информацию. Это — высокий класс, я понимаю, что ее трудно было получить. Обязательно продолжайте. Эти сведения накапливаются и позволят понять, что произошло… и происходит.
У меня уже есть свои мысли по этому поводу. Поэтому прошу проверить, за последний, скажем, год не произошло ли чего-то плохого (смерть, тяжелая болезнь, арест и т. д.) с кем-то из представителей профессии психолога в Южанскеу? Скорее всего, или из тех, у кого частная практика, или преподавателя. Возможно, он или она специализировались на чем-то вроде построения психологических профилей на базе известного поведения человека. Если такой человек найдется, это многое объяснит в общей картине.
С уважением,
Владлен Бурсак.
Он отправил письмо и зашел на сайт Первого банка Каластана, авторизовался и сделал платеж частному детективу через систему «клиент-банк». А потом позвал Марьям:
— Мы же собирались ехать мебель для нашего дома смотреть!
— Уже собираюсь! А можно, я сяду за руль?
— Конечно. Хорошо, что мы не на рынок едем, а в солидный магазин. Иначе, если бы кто-то увидел, что мы приехали на «Мазерати», цену подняли бы вдвое, — рассмеялся Влад. — А так — на парковке никто ее не увидит.
— А мы с собой ничего забирать не будем?
— Нет, конечно. Если что-то выберем, закажем доставку. Еще не хватало нам самим мебель таскать…
Уже в машине она спросила:
— А ты не слишком торопишься? Работы же еще далеко не закончены…
— Давай обставим хотя бы те комнаты, где ничего делать уже не планируем… Дело не только в том, что хочу переехать как можно быстрее. Потому что еще в Хасанкале понял, насколько собственный дом лучше, чем эти муравейники… Но работы проще контролировать, когда сам там живешь. А ты — особенно. Опасно тебе сейчас каждый раз туда ездить, мы уже убедились…
— Но ведь это постоянно будут чужие люди дома…
— Какое-то время — да. Но закончим скорее, к тому же, так безопаснее, — сказал Влад, когда они въезжали на парковку крупного торгового центра, который специализировался на мебели. У него была еще одна причина для этого, — но он не был уверен, поэтому говорить об этом было рано…
— Ну, ты даже меня поразил! — Роман Павлов вышел из ангара вместе с Владом. — Вот экскурсия, так экскурсия! И все это твое?
— Представь себе! Сам до сих пор не могу поверить. Спасибо, что помог. Поехали обратно.
Роман имел много свободного времени, и был ценителем хороших автомобилей. И сам хорошо водил, а потому Влад рассудил, что друг с радостью поможет ему решить проблему. «Инфинити» Марьям нужно было перегнать с СТО, где его закончили ремонтировать, в ангар, к другим машинам. Но, если на СТО приехать на своем «Рейндж Ровере», и оставить его там, как добраться обратно из промзоны? Проще всего было попросить кого-то сесть за руль одной из машин, а потом довезти обратно. Роман, который был бы рад посмотреть при случае его собрание автомобилей, был тем, кто наверняка уж согласится. Так и вышло.
— Да ничего… Вот только как твоя подруга ездит с такой тонировкой?
— Сам удивляюсь, но она привыкла. Мы как-то на том «Мерседесе» вынуждены были… далеко ездить. Еще в России. Так она жаловалась, что чувствует себя рыбкой в аквариуме, на которую все смотрят. Правда, я ей сейчас «Мазерати» дал, тоже не тонированную. Там не жалуется. Может быть, потому, что окна меньше.
— «Мазерати»? Еще одну? — Среди машин, стоявших в ангаре, была еще одна этой марки, хотя и другой модели, в отличие от седана, понраввшегося Марьям, — с кузовом купе.
— Да, «Кваттропорте». Ей нравится, а мне не жалко, — рассмеялся Влад, выезжая на улицу.
На секунду Роман посмотрел на него каким-то странным взглядом. А потом сказал:
— Кстати, ты обратил внимание, чего здесь нет? «Кайеннов».
— Вообще, нет ни одного кроссовера, даже дорогого, типа «Кайенна» или «Леванте». Хотя два «Порше» есть, «Панамера» и «Кайман». Видимо, те, от кого эти машины мне достались, считали, что автомобиль должен быть или легковым, или чем-то вроде нормального внедорожника. Кстати, я с ними согласен.
— Вот только почему твоя девушка не взяла «Панамеру»?
— Ну как — почему? — опять засмеялся Влад. — «Мазерати» больше понравилась!
Почти всю дорогу и говорили об автомобилях, о них оба могли говорить сколько угодно времени. А потом Роман сказал:
— А с этими… пасквилянтами что ты будешь делать?
— О, им будет сюрприз! Во-первых, подробности дела этот Котов мог взять только от того «активиста», что не под стражей. А это — давление на следствие и на нас, как потерпевших. Так что уже написал ходатайство следователю и в прокуратуру, чтобы ему изменили меру пресечения. Во-вторых, нашего друга Васю уже вызвали в полицию. А я ознакомился с протоколом, и теперь у меня есть его домашний адрес и даже телефон. Он, наверное, думает, почему я ничего не написал под его постом. Но получит уже иск в суд. Причем очень скоро. Вот только заключение психолога получу, у меня еще после Оли знакомые остались…
Влад намеревался взыскать с каждого, кто написал о нем, изрядно денег в виде возмещения морального ущерба. Не потому, что, собственно, деньги были ему нужны, а чтобы наказать рублем, или гривной, клеветников. Но для того, чтобы суд действительно взыскал большую сумму, надо было обосновать ее, а для этого — предоставить заключение специалиста-психолога. Он изучил этот вопрос, и знал, что существует несколько подходов к таким исследованиям. Но выбрал специалистов, которые могут сделать это как можно быстрее. На днях документы должны быть готовы, исковые заявления он уже подготовил, оставалось только подставить цифры, оплатить судебный сбор и разослать в суды.
Влад заехал на территорию СТО и остановился рядом с «Линкольном» Романа. Тот открыл дверь.
— Ну, хорошо, спасибо за экскурсию!
— Это тебе спасибо за помощь, Роме! Ну, пока…
— Пока. — Роман улыбнулся. — И удачи вам…
Проводив его взглядом, Влад отправил Марьям сообщение о том, что ее машина уже отремонтирована и стоит в ангаре рядом с остальными. В «Нефтяных горах» все же была работа, и из офиса надо будет набрать Павлика, — однокурсника и заместителя начальника Печерского райуправления полиции. Чтобы следователи не забыли подать по поводу того «активиста», что еще оставался на свободе, ходатайство об изменении меры пресечения… Он не собирался никому ничего прощать.
[1] Улицы Верхний Вал и Нижний Вал в Киеве (исторический район, Подол) идут параллельно друг другу и образуют фактически бульвар. В Киеве их часто называют просто Валы.