4. Знания и бумаги.
Телу было приятно, этого нельзя было отрицать. Мозг говорил, что они оба просто подчинились логике ситуации. И отмечал каким-то краем сознания: таки старается девочка! Но душа была не на месте. Да, Влад чувствовал себя или в каком-то бреду, или в дурном фэнтези, — или как это можно было назвать? Но эмоции, боролись друг с другом, никак не давали решить: он, погрузившийся в это фэнтези не только головой, но и телом, мерзавецили нет? Марьям была как раз из таких женщин, что ему навились, — лет двадцати пяти, довольно высокая, и, как он иногда говорил, «немного не такая худая, как эти модели». Повлияло ли это на его решения и действия? Там, в старой крепости, и потом…
Она-то никакого неудобства, кажется, не испытывала. Конечно, если ее действительно так хотели убить, на глазах у всех, — но Влад не мог до конца поверить и в это.
Способ разобраться в этом, — и в своем отношении к этому, — был один. И через пару часов, когда, казалось, обоим надо было отдохнуть, сказал:
— Нет, не слезай, так и лежи. И теперь — рассказывай!
Ее лицо было в этот момент как раз над его, длинные черные волосы лезли в глаза, Влад кинул их рукой, чтобы смотреть Марьям в глаза. А она спросила:
— О чем?
— Да обо всем. Ты вспоминала второго мужа. И уж никак я не ожидал встретить здесь девушку, которая по-украински поет и говорит, будто не Марьям, а просто Маричка! — Он улыбнулся, потому что считал: ее следует немного подбодрить и поощрить. — А значит, ты, кажется, — девочка с прошлым. Вот я и хочу знать, как ты дошла… до той крепости.
Марьям понимала, что для него это почему-то важно. И решила с самого начала говорить правду. От этого, считала она, зависела ее судьба и даже сама жизнь. Даже если к последнему Влад не относился так серьезно, как она сама.
— А что ты знаешь о нашем народе? — спросила она.
— Если честно — почти ничего. Перед тем, как ехать сюда, а поездка получилась… немного внезапной, какие-то основные вещи о Каластане посмотрел в интернете. Ну, и за то время, что провел здесь, успел понаблюдать… Но это не знания, я это понимаю.
— Тогда тебе будет трудно понять… Вот ты, когда был маленькии, о чем мечтал?
Влад понял, что она имеет в виду не конфеты или игрушки. И ответил:
— Да о многом. За руль сесть, кого-то побеждать, по миру ездить… Кстати, почти все я сделал.
— А у нас — даже хотеть чего-то невозможно. Мечтать о чем-то, что будешь делать сам, по собственному усмотрению и по собственному желанию. Потому что все решают за тебя. Родители или старшие в семье, а что касается женщины — еще и муж… Кем ты будешь, за кого выйдешь замуж или женишься… Это у нас закон: старшие знают лучше. Никогда не слышала, чтобы кто-то не послушался…
— Что, даже, с кем жить? — удивился Влад.
— Да, прежде всего это. Чаще всего мужчина и девушка до самой свадьбы не знают, кого там приготовили им родители. Об этом договариваются в тайне. Вот так меня в семнадцать лет привезли в Киев. Но я никак не ожидала, что моему мужу будет пятьдесят, и он будет генералом милиции! Это был двенадцатый год… Он тогда начал делать какой-то бизнес с моими родственниками. И поставил такое условие. Он, конечно, был из наших, работал в Киеве со времен Союза. Получил когда-то туда распределение — и остался… За год до этого на него устроили покушение, он был ранен, а жена погибла… Меня просто продали… А потом уехали… Оставив меня там. После свадьбы, конечно.
— Да, трудно поверить… — Но тут в голове Влада будто что-то щелкнуло. — Это ты хочешь сказать, что твоим мужем был Хусейн Аев?
— Да. А ты его знал?
— Не то чтобы знал — он в свое время мне изрядно попортил крови. И я ему тоже, — улыбнулся Влад. — Работа такая. Вот только я не знал, что он — хасаниец. Даже не задумывался…
— Ну, вот. Вообще, все могло бы быть хуже. Он, конечно, хотел молодую жену, как игрушку. Но вообще — оказался хорошим человеком. Вот, правда, его сыновья меня ненавидели. Они старше меня… Мне ко всему этому было тяжело привыкнуть. Еще и к другой стране. Конечно, он быстро оформил мне гражданство… А потом… Ты же знаешь, что случилось?
— Да, но не знаю, почему.
Через несколько месяцев после того, как в 2014 году в Украине сменилась власть, генерал Хусейн Аев пустил себе пулю в висок в своем кабинете. Тогда это событие наделало много шума в среде правоохранителей и всех, кто имел отношение к этой сфере.
— Я тоже не знаю… Но он был чем-то подавлен последние пару недель. Наверно, это было связано с работой, но он ничего мне не рассказывал. Он вообще о работе почти не рассказывал. А мне надо было как-то жить дальше. Даже его сотрудники, которые меня поддержали, но смотрели… как-то странно. Не знаю, что они о нас понимали… Хорошо, хоть деньги были, Хусейн был не бедным человеком. Потом, правда, с его сыновьями долго наследство делили, но он еще при жизни, когда инвестировал, на меня полтора десятка квартир оформил. Хоть сдавать было можно. Даже машину когда покупал, записал на меня.
— И что ты делала?
— Немного оправилась… Поняла, что надо что-то делать дальше. Получила права. Потом пошла учиться, — язык я уже изучила за эти два года. Мне было девятнадцать. Вдова в девятнадцать… Как раз возникло это дело о наследстве, тогда я сама решила поступить на юридический. Пришлось многое сделать, у меня же был русский школьный аттестат. Но — смогла…
— Вот как?
— Да. Начала учиться. Надеялась, что меня оставят в покое — там, вдали от Хасанкалы… Но нет. Через два года приехали отец и Хамзат. Сказали, что нашли мне мужа. Из Турции. Ему надо было для бизнеса получить украинское гражданство, и они решили воспользоваться тем, что у меня оно уже есть. — Для тех, кто вступал в брак с гражданином или гражданкой Украины, существовал упрощенный порядок получения гражданства, это Влад знал. — Я только спросила — это будет действительно мой муж, или только для вида? Отец ответил, что делать для отвода глаз — большой грех. И я снова послушалась…
— А выдавать замуж против воли, значит, не грех?
— Да не то, что против воли… У нас ни у кого на такие вещи не было своей воли. Все подчиняются. Понимаешь?
— Не очень…
— А мы так живем… Я тоже тогда подчинилась. Но отец с братом потом снова поехали, а мы остались… И это был кошмар. Меня муж заставил сделать операцию, я говорила… Думала, просто не хочет детей. А потом он заявил, что ему одной женщины мало. Повез меня куда-то… — Марьям сделала паузу. — Они там… менялись женщинами! Он меня заставил принимать в этом участие. Я не хотела. Потому что это такой грех, и вообще, даже не знала, что такое бывает, что такое кто-то делает… Он меня ударил, сказал, что это только начало. И… я снова сдалась. Он заставлял меня почти два года, пока все не закончилось…
— Как? — Влад с трудом сохранял бесстрастный выражение лица в течение этого рассказа.
— Оказалось… Началось с того, что муж ввязался в какие-то поставки частей оружия на экспорт. Наверно, за него поэтому и взялись. И оказалось, что он вообще не из Турции. Я-то знала, что он имеет отношение к чеченской диаспоре, но думала, что он там родился, и мать у него турчанка. Но оказалось, что он на самом деле гражданин России. И имеет уже там семью. Да еще и в розыске. Конечно, он был задержан за эту торговлю оружием, но почему-то судить в Украине его не хотели. Короче, чтобы его выдать, надо было лишить гражданства[1]. А для этого признать недействительным наш брак через суд. Потому что у него есть в России законная жена. И как же это быстро сделали! Когда им надо… Я знала, к чему идет, потому что продолжала учиться и понимала последствия… Мне уже было все равно. А может, даже облегчение чувствовала. Он сейчас в тюрьме, где-то здесь, в России. Потом мне понадобился год, чтобы отойти от всего этого… И к тому же, это по закону брак недействителен, а у нас такого нет. Я не знала, кто я, — замужем, разведена, вдова?
— А потом?
— А потом — получила диплом. Устроилась на работу. Помощником судьи… Думала: попробую жить, как живут ваши… Появился парень, познакомились на работе… Думала, что любим друг друга, но он меня использовал. Заставил как-то подменить документы по одному делу. Настоящие на фальшивые. Сказал, что он — патриот и хочет сделать так, чтобы фирма из России не получила деньги из украинского бюджета… А потом бросил. Знал, что я никому ничего не скажу…
— Ну а в крепости той ты как оказалась?
— Отец умер. Я сюда на похороны и приехала. Он долго болел… Я знала, что придется ехать, и думала, чем это может закончиться, но и не приехать было нельзя. Его похоронили две недели назад, но Хамзат, он теперь старший в семье, сказал, чтобы я пока не возвращалась. Догадалась, что они мне опять мужа ищут. Или уже нашли. И тут я сказала: хватит. Не будет такого. Что если они будут заставлять — я пойду на любой скандал. В загсе, в мечети… Кажется, они отступились. А сегодня… Хамзат сказал ехать с ним. Мы приехали туда и… они поставили меня там перед людьми, — так это у нас называется. — Она начала говорить быстрее, Влад уже понимал, что так бывает, когда она сильнее волнуется. — И сказали, что я виновата… в разврате, потому должна была умереть, когда второй муж такое со мной делал. В предательстве, — они считали, что это я рассказала о том, кто он, чтобы от него избавиться. Вот этого я не делала, потому что даже не знала! Когда это выяснилось, сама была поражена. И в том, что я сделала против своего народа… Когда я подменила тот документ, дело проиграла одна фирма… которая имела совладельца из наших. И что я ослушалась старшего в семье… Они сказали, что все это вместе наказывается по нашим обычаям смертью. Что я должна перестать дышать. Так выполняется это решение… Но перед тем я должна… развеселить их. Мне уже было все равно. Я почти смирилась. Но… Искандер привез тебя…
До сих пор она рассказывала отстраненным тоном, будто о жизни кого-то другого. Владу пришло в голову, что память все хранит, а душа у человека может оказаться как бы под наркозом. Иначе можно сойти с ума. Но теперь на глазах Марьям появились слезы.
— Это было впервые, когда… мне дали выбирать!
— Ничего себе — выбор… Жить или умереть! И что же мне теперь с тобой делать…
— Только одно…
Владу все еще казалось, что он попал в какую-то дурную злую сказку, и пытается там оставаться самим собой. Но Марьям, казалось, хорошо ориентировалась в ней. По крайней мере, все произошло так, как она говорила. Утром — он уже оделся, — зазвонил дверной звонок. Открыв дверь, он увидел на пороге Хамзата, а из-за его плеча выглядывал Искандер. Старший брат не стал даже заходить в дом. Он стоял на пороге в расстегнутой дубленке, — Влад заметил, что за ночь выпал снег (неудивительно, здесь, все же, горы) — а на поясе у него висел нож в ножнах. НЕ кинжал, а что-то вроде охотничьего.
Кажется, все, кроме самого Влада, — который еще несколько раз предлагал Марьям освободить ее от веревки раньше, — придавали большое значение этому ритуалу. Что ж, придется им подыграть, подумал он, поманив Марьям к себе. Та подошла напряженной походкой. Он протянул руку, вынул нож из ножен и перерезал, наконец, веревку. Лицо Хамзата осталось невозмутимым, Искандер, казалось, с облегчением кивнул. Марьям отступила назад, как будто прячась за его спиной. Добавляло ощущение, что происходит что-то нереальное, то, что никто не сказал ни слова. Влад протянул нож Хамзату, — рукояткой вперед, — но тот сказал, отстегивая от собственного ремня ножны:
— Это теперь твое. Вместе с ней. Этот нож теперь не может быть у хасанийца, когда коснулся рабской веревки. Им тоже владей…
Оставив нож в руках ошарашенного Влада, он закрыл дверь снаружи.
Чтобы запереть дверь, нужна была хотя бы одна свободная рука. А сейчас Влад держал в правой нож, в левой ножны от него. Поэтому ему осталось только вложить нож в ножны и повернуть, наконец, ручку замка.
Повернул голову, — Марьям не было рядом. Пошла куда-то внутрь дома, понял он. И, продолжая держать левой рукой нож в ножнах, пошел по коридору.
Дверь в большую комнату, которая была здесь чем-то вроде гостиной, была приоткрыта. Он зашел, машинально положил нож на маленький столик, стоявший около дивана. Поднял глаза.
Когда-то хозяева решили оформить эту комнату частично в британском стиле. Во всяком случае, здесь был камин, — Влад уже даже пару раз разжигал его. А перед камином на полу лежал ковер из волчьей шкуры. Возможно, зверя когда-то застрелил сам бывший хозяин.
На ковре стояла Марьям. А когда Влад вошел в комнату — упала на колени. И, казалось, не могла произнести слова.
Он подошел, взял ее за руку и сказал:
— Вставай же, наконец…
Она так и сделала. И продолжала стоять молча. Наконец, Влад понял:
— Ты что, думала, что я тебя сейчас… им отдам?
— Помнишь, я говорила, что если бы ты это сделал, меня бы заставили бежать до самой крепости? Когда открылась дверь, я уже представляла, как это будет — бежать по этому снегу… — Марьям вновь заговорила быстро-быстро. — Долго бежать вверх… Босиком по этому снегу… Я понимаю, что не была тебе нужна, а уж после того, что тебе о себе рассказала… Даже на одну ночь больше прожить — уже хорошо… А ты не сделал этого, и теперь я, уже принадлежа тебе…
— Так… Давай договоримся о двух вещах, — сказал Влад будничным тоном. — Во-первых, я тебя забрал оттуда не для того, чтобы отдать назад, не для того, чтобы потерять. Во-вторых, это у вас говорят: «она будет тебе принадлежать». Но если уж твои родственники сделали так, что тебя оттуда забрал я, если уж ты со мной, и хочешь остаться, — то будем делать так, как принято у нас. Не надо этих разговоров насчет «я тебе принадлежу», не надо этого стояния на коленях. Ты — просто моя подруга, и все… Договорились?
— Договорились! — Марьям со смехом, хотя и немного нервным, сделала шаг вперед и обняла его.
— Вот так-то лучше! Кстати… Смотреть, конечно, приятно, но надо тебя одеть наконец…
— Как? Во что? Куда мы… так пойдем? — В голосе Марьям была растерянность.
— Пошлим.
Они поднялись на второй этаж, и вошли в комнату, где она еще не бывала. Влад отодвинул дверь большого шкафа, как оказалось, заполненного женскими вещами, и сказал:
— Выбирай, что нравится…
— А… кому все это принадлежит?
— Той, кому принадлежало, уже не нужно… Она погибла. А это все теперь мое, вместе с домом. И всем остальным… Вообще, думал отдать на благотворительность. Но показалось, что… слишком уж вещи хорошие, хотя не очень в этом разбираюсь. Не для тех, кто нуждается в благотворительности… Не говоря уже о том, что действительно бедных я тут у вас как-то и не видел. Вот и решил пока ничего не делать, а теперь пригодилось. Кажется, размер твой… И это сейчас — самый простой выход.
— Я понимаю…
— Короче говоря, хозяйничай тут. А я внизу подожду.
Минут через десять она появилась в той же комнате с волчьей шкурой, уже в кремовом платье выше колен. Интересно, подумал Влад, хочет понравиться мне или самой себе? Носить такое в доме надобности, в общем-то, не было. Платье, казалось, открывало ноги немного больше, чем рассчитывал дизайнер: Марьям была на несколько сантиметров выше Златы, которой вещь предназначалась с самого начала. Но, возможно, так было даже лучше.
— Вот даже не знаю, в каком виде на тебя приятнее смотреть! — сказал Влад с улыбкой. — А теперь, может, наконец пойдем позавтракаем…?
— Да хорошо бы… — Если Влад вчера, за всеми событиями, так и не поужинал, то Марьям, кажется, и не пообедала.
— Кстати, ты кофе пьешь?
— Да. — Наконец, она стала улыбаться. И вообще, чувствовать себя гораздо увереннее. Возможно, поверила, что у нее все же есть будущее. — Даже курю… Второй муж научил, чтобы можно было курить вместе. А бросить теперь не могу…
— Бросить — это очень просто. Я раз десять бросал! — Простая шутка разрядила обстановку. А Влад вспомнил, что снова начал курить в последний год.
— Тогда дашь сигаретку после завтрака..?
А потом Влад включил ноутбук. Тот тоже принадлежал когда-то сестре, но, к счастью, Злата не пользовалась паролем. Так что он мог войти в свою почту. Прочитав какое-то сообщение, заметила Марьям, довольно хмыкнул. И сказал, что надо поехать по делам. Она решилась пошутить:
— Как будто и не богатый наследник, а обычный работающий человек!
Казалось, напряжение понемногу отпускало ее. А может, подумал Влад, решила сделать такой вид. Смерти после дальнейшего унижения, по крайней мере, прямо сейчас не ожидала. Уже хорошо. А сам ответил с вымученной улыбкой:
— Ты себе не представляешь, сколько с этим наследством хлопот! Вообще, я бы должен был уже вернуться домой. Но возникли две проблемы. Первая — банк. Юнус Талаев был его совладельцем, и сам держал там большие деньги в рублях и валюте. Теперь половина его доли и его денег принадлежат мне. Но я же не резидент России, и не собираюсь здесь постоянно жить. Поэтому проблема с открытием личных счетов… А если деньги отсюда сразу все забрать, то проблемы начнутся уже у банка. Невыгодно ни мне, ни другим владельцам. Поэтому банк запросил в Москву, да и сами со своими юристами думают, что в такой ситуации делать. Вроде бы придумали, как раз сегодня к ним поеду.
— А вторая проблема?
— Посмотри в окно. — Оно выходило в обнесенный каменной стеной, — тоже как в крепости, — двор. Двор был большой, но теперь почти полностью заставлен автомобилями; сейчас они были присыпаны снегом.
— Целый автопарк! — удивилась Марьям.
— Юнус и Искандер ценили хорошие машины. У каждого была, можно сказать, собственная коллекция. — Влад снова улыбнулся. — А я, когда увидел, что здесь есть, решил оставить их себе. Даже относительно кое-какого бизнеса пошел на уступки Зареме ради этого. В худшем случае я их просто продал бы. Большинство. А в лучшем — перевезу в Киев. В Украине машины дороже, это будет выгодно. Растаможка тех, что получены по наследству, бесплатная. Но могли возникнуть вопросы с ввозом, в частности, из-за запрета импорта автомобилей из России… Поэтому и ждал ответа, — у меня в Киеве знакомый таможенный брокер есть… Только что получил. Почти все можно будет ввезти. Кроме трех: одна машина с правым рулем, они у нас запрещены, и две очень старые, по эконормам не проходят… Их здесь оставлю. Но надо будет подумать, как все это сделать, и те, что остаются, здесь на себя зарегистрировать. Потому что у меня не вид на жительство, а только временная регистрация. Вот по этим делам и надо поехать. Сначала в банк…
— Неужели эти машины такие ценные? — Марьям была искренне удивлена. Видимо, подумал Влад, она, хотя и водит машину, но относится к ним просто как потребитель.
— Здесь много интересного есть. Кстати, почти все по-настоящему дорогое куплено до тринадцатого года. Потом, видимо, дела пошли не так хорошо… Но у Юнуса был даже «Бугатти Вейрон». Не знаю уж, зачем, и где он на нем в этих горах ездил. Но есть, стоит вон там, в углу. Еще есть «Астон Мартин», не говоря уже о… более обычных вещах. Ну разве можно такое отдать? — с улыбкой спросил Влад. Он тоже любил хорошие автомобили. — Вот по всех этим делам и нужно поехать…
— А мне что делать?
— Меня ждать дома. Как и положено…
Как ни странно, металлические ворота не имели электропривода, их приходилось открывать вручную. Влад выехал со двора, поставил машину на ручной тормоз, закрыл ворота и вернулся за руль. И поехал.
Чтобы ездить пока дорогами Каластана, он выбрал «Субару Импрезу», почти такую же, как когда-то делали для автоспорта, но с кузовом «универсал». И с правым рулем, поэтому забрать этот автомобиль в Украину было нельзя. Придется оставить здесь, и ездить, когда будет приезжать по делам. И сейчас тоже. Машина была очень мощная, но можно было включить специальный режим для езды по зимним дорогам. А полный привод был для этого просто идеальным.
Каластан был небольшой республикой, и от дома на окраине Хасанкалы до офиса банка в центре столицы было километров сорок. Но на пути лежал довольно крутой перевал, а дорога была настоящим «серпантином». Обогнать на ней было невозможно, а грузовики и автобусы попадались постоянно, поэтому даже на мощной машине дорога заняла почти час. К тому же, в Чарахкалие снежило. Скоро, подумал Влад, такая погода доберется и до них. значит, одно дело надо было сделать как можно скорее.
А пока он вошел в банк, и оказался в кабинете уже знакомого ему вице-президента, Витольда Тараканова. Тот поздоровался и сказал:
— Все-аки решили нашу общую проблему! В Москве подсказали…
— И как?
— Счет будет не ваш личный, а как бы принадлежать самому банку. Который по доверенности будет оперировать вашими деньгами. У вас будут обычные банковские карты. Ну, как обычные, — учитывая сумму на счете, платиновые. — Тараканов улыбнулся. — Кстати, они готовы. Подпишете документы, и можете забирать…
— Это хорошо. Спасибо…
Но с документами по такой нестандартной операции пришлось ознакомиться очень тщательно. Только на это ушло около двух часов, пришлось даже вносить некоторые изменения. Но все, что нужно, было подписано, и Влад, наконец, получил доступ к причитающимся ему деньгам. Когда он спрятал карточки в свой бумажник, Витольд Олегович сказал:
— Ну, поздравляю!
А потом положил руку на плечо, — руку пришлось поднять, Влад был гораздо выше ростом, — и тоном, призванным вызвать доверие, сказал:
— Если честно, я бы вам посоветовал, если будет возможность, постепенно деньги выводить отсюда. Но не сразу. Под разными предлогами, — инвестиции, там, или что-то еще. За пару лет, думаю, ничего не случится. А вот потом… Нам-то не куда деваться, а вы там у себя…
— Вы думаете, у нас лучшие перспективы?
— Вы хотя бы ближе к Европе, и визы вам не нужны… Сейчас я жалею, что в свое время не остался. Я в Киеве работал, еще при Союзе. Потом переманили, в конце концов оказался здесь. Конечно, здесь тоже хорошо…
— Спокойно?
— Сейчас да. Но, когда в Чечне воевали, мы здесь опасались, чтобы не докатилось. К тому же, удобные дороги до «большой земли» были перекрыты… Но сейчас нет этих проблем.
Разговор крутился еще некоторое время вокруг того, где же лучше жить. Витольд Олегович оказался в Чарахкале лет пятнадцать назад, но очень любил эту маленькую горную республику, и сказал, что теперь вряд ли оставит ее, даже если будут приглашать в Москву. Но — «вы же никому не скажете, Влад?», — выразил сомнения относительно перспектив российской экономики в целом.
— Но мы выживем. Местные привыкли. Даже когда все разваливалось…
— Как это?
— А вы разве не знали, что Каластан вошел в состав Союза и, соответственно, РСФСР только в сорок четвёртом? Одновременно с Тувой. А до того — как-то же они жили, и говорят, неплохо… Особенно по сравнению с соседями — под властью коммунистов…
— Непонятно, как это могло быть… — Но здесь я уже ничему не удивляюсь, подумал Влад, вспоминая, что произошло вчера и сегодня. — Но, наверное, лишние четверть века без Ленина и Сталина только хорошо могли отразиться на состоянии дел…
— Я тоже так думаю, — сказал Тараканов. А Влад подумал, что надо будет узнать, как же такое могло произойти. В Интернете посмотреть, местных расспросить. С Марьям начиная, если, конечно, она это знает, если ей это когда-нибудь было интересно. Раз уж у него оказался, кажется, собственный источник информации о жизни Каластана и хасанийцев…
А потом он распрощался с вице-президентом и вышел. На первом этаже подошел к банкомату и снял несколько тысяч рублей наличности, — лимита на его новой карте, конечно, не было. И наличные были нужны, и проверить, работает ли карта, хотелось. Потом перешел улицу, зашел в магазин одежды и купил себе полушубок, — на местные изделия из меха Влад давно обратил внимание. В Украине таких просто не было. Положил пакет в багажник «Субару», пообедал в кафе рядом, и поехал искать хозяйственный магазин, где приобрел только одну вещь, вызвав недоумение у продавца. А потом поехал обратно в Хасанкалу. Проехав перевал, убедился, что с этой стороны горного хребта снег только начинался. Съехал с главной дороги на подъезде к городу, и остановился у той самой крепости, где разыгрались вчерашние драматические события.
За завтраком он спросил Марьям:
— А паспорт твой у кого остался, кстати?
— Ни у кого… Ты там, в крепости, костер видел? Вот там и осталось все, что у меня было. Паспорт, вся одежда, ключи… Даже деньги. Это у нас так делают, когда выставляют перед людьми. Чтобы у человека не осталось ничего. Как говорится, ни тела, ни души… Еще до того, как он должен перестать дышать.
— А… так только с женщинами делают? — поинтересовался Влад.
— Мне кажется, так ни с кем не делали много-много лет.
— Не скажи… — У него была своя точка зрения. — У кого-то был опыт… Вот смотри, например, как тебя связали. Как подобрали длину веревки, — они же ее не отмерили, правда? Чтобы ты не могла ни сама ту прищепку снять, ни закрыться, когда перед всеми там стояла. Но могла… немного выставить руку вперед и что-то сделать. Нет, я не верю, что кто-то мог сделать это так… грамотно с первого раза.
Пусть задумается, вреда не будет, считал он. Кажется, Марьям далеко не глупа. Кажется, ему повезло дважды… К тому же, не надо было привлекать ее внимание к тому, что он собирался сделать. Пусть будет сюрприз!
А теперь он подошел к месту, где вчера видел догорающий костер. Несколько минут — и в руках оказалось то, ради чего он сюда приехал. Влад подошел к машине, — кажется, его никто здесь не видел; если бы и увидел, не случилось бы катастрофы, но так было лучше. Сел за руль и поехал в офис Салмана Таханова.
— Можете меня поздравить: теперь я могу, наконец, заплатить вам гонорар! — сказал Влад.
Усы старого адвоката зашевелились.
— Поучили, наконец, доступ к деньгам? И как же наши банкиры сделали это?
До этого сделано было только переоформление самих предприятий. Но «живых» денег, которые составляли существенную часть наследства, тратить Влад не мог. Теперь он объяснил механизм, который нашли банкиры вместе с кем-то в Центробанке.
— Остроумно! — сказал Таханов. — Но должно работать.
— Ну, если уж вы так считаете… — улыбнулся Влад. — Теперь у нас остался только один вопрос.
— Да, машины. И надо же оно вам было..! Потратите кучу времени, а те, что надо оставить здесь… упираемся в ту же проблему, — вашу временную регистрацию. Или все же хотите получить вид на жительство?
— Нет, но буду иногда приезжать. Контролировать дела. — Опять улыбка. — Значит, из этого и надо исходить. Есть потребность. Как ее удовлетворить? Как бы я сделал у нас… — И он изложил идею. — При этом я не буду тратить на это время.
— Если найдете, кто сможет это сделать. — Усы снова зашевелились. — С легким использованием коррупционных связей… Чтобы пару вещей просто не заметить. А в остальном проблем не вижу. Вот только надо сделать именно такую доверенность…
— Думаю, сделаем.
— Возможно, вы знаете то, чего не знаю я, — покачал головой Таханов. А Влад сменил тему.
— Я еще хотел с вами посоветоваться по вопросу не юридическому… а, скорее, такому, который касается традиций вашего народа.
— Я уже знаю, что у вас там вчера произошло… — Старик улыбнулся. — А вы думали, что могло быть, чтобы в городе произошла такая вещь, а я не знал? Хотя бы в общих чертах…
— Нет, я на это и не рассчитывал. Вот что произошло, если точно… — И Влад изложил события, как он их видел и чувствовал. Кроме тех, конечно, которые происходили в доме. — Но… я хочу узнать несколько вещей…
— Каких?
— Насколько это, на самом деле, было серьезно? Насколько… я — подонок? И не грозит нам какая-то опасность?
На минуту воцарилась тишина. Видимо, владелец кабинета формулировал ответы.
— Во-первых, это было серьезно. Этот Искандер Мухидинов… из него вышел бы хороший юрист, я вам скажу. А какая разница, работать с нормами писаного права или обычаями..? Так вот, он нашел единственно верное решение. По нашим обычаям другого способа пересмотреть… такой приговор нет. Еще хорошо, что вы оказались на месте. Что вы занялись машинами, а банку пришлось ждать ответа из Москвы… Другого выхода не было. По второму вопросу — Марьям сказала вам правду. Если вы ее выгоните — ей не жить. Вернется к тому же, с чего вы начинали… Все наши люди теперь считают вас законным владельцем, как бы вы не относились к этому сами. — Усы снова шевельнулись. — А все остальное вы уже решите вдвоем… Вообще — считайте это… подарком судьбы на день рождения. Одной из нас Марьям уже не будет… А выгоните — все будут считать, что она… даже в таком качестве никому не нужна. И, действительно, убьют. У нас здесь — сто процентов, но могут и в любом другом месте… Что касается третьего вашего вопроса — опасность если и возникнет, то не поэтому. С точки зрения хасанийцев, вы полностью в своем праве. Приняли решение, которое могли принять. И у вас было время подумать… Неприятности могут быть, скорее, у Искандера. Он-то все вроде бы и сделал в рамках обычая, но пошел против воли старших… Но на самом деле, не думаю. Их отец умер, старшим остался Хамзат. А он, — я его немного знаю, — почувствует, скорее, облегчение.
— Ну тогда ладно. Правда, придется решить еще одну проблему…
Открыв ворота, Влад загнал «Субару» во двор. Потом забрал из машины покупки, в том числе большой пакет с полушубком. Запер машину, лишний раз полюбовавшись безрамочными дверями, — ему такие давно нравились. На новых моделях «Субару» так уже не делали… Жаль, что не заберешь домой этот автомобиль, но можно будет ездить на нем здесь… если все получится.
Конечно, в доме был второй вход, со двора. Дверь вела в тот же коридор первого этажа, но со стороны, у кухни. Только войдя, он почувствовал какой-то незнакомый, но вкусный запах. И понял, что происходит.
— Привет! Чем это пахнет? — спросил. И услышал голос Марьям со стороны кухни:
— Ты же сам приказал — ждать и хозяйничать!
— Во-первых, мы же договаривались без этого: «приказал»… — покачал он головой, заходя на кухню. Пакеты с вещами остались в коридоре. — Во-вторых, я имел в виду: хозяйничать в том шкафу, где одежда… — А потом потянул носом. — Но, судя по запаху, отказываться не надо! Мои кулинарные способности ограничены…
— Я заметила!
Девочка явно пытается продемонстрировать свою пользу… во всем, подумал Влад. И понял, что отказываться, действительно, бессмысленно. После разговора с Тахановим это стало еще очевиднее. Однако и чувствовать себя так, будто то, что произошло, — нормально, ему тоже было тяжело. Но, похоже, придется привыкать.
— А ты что, сам не заметил?
— Что именно?
— Вещи. Те, что ты… мне все как бы подарил. Которые… принадлежали твоей сестре.
— Не как бы, а сказал, что все это теперь для тебя. Потому что бывшей хозяйке не понадобится… А что с ними не так? — спросил Влад.
— Все так. Это очень хорошие вещи. У меня… таких и не было… А ты не заметил, что некоторые… такие яркие, красивые, а некоторые скромные?
— Заметил. И что ты надела дома платье из первых…
— Правильно. — Марьям кивнула. — У нас так и есть — если женщина куда-то выходит, то для чужих одевается… поскромнее. А вот дома для мужа… Ну, а я — для тебя.
— Интересная теория! — Влад рассмеялся. — Чужим нечего восхищаться, так? Все — в дом!
— Да, только это не теория. Мы так живем. Правда, я теперь не знаю, как на улицу выйду…
Кажется, она… привыкла к мысли, что будет жить. И стала думать о, хотя бы ближайшем, будущем. И о том, как… сохранить самоуважение? Надо ей помочь, подумал Влад, доставая что-то из кармана.
— Кстати, я нашел кое-что, что тебе принадлежит!
И он положил на стол связку ключей. Они были закопчены, а брелок вообще сгорел. Но сами ключи — хотя сейчас двери, к которым они подходят, открывай. На одной связке были ключи от киевской квартиры и, очевидно, от родительского дома в Хасанкале, которыми пользовалась Марьям, пока жила здесь, понял Влад по их форме и по тому, что они были на двух соединенных между собой кольцах.
— Как ты смог..? — У нее загорелись глаза.
— Да очень просто. Ты сказала, что все твои вещи бросили в огонь. Но я подумал, что ключи — из металла, не должны сгореть. Поэтому, когда был в Чарахкале, купил там мощный магнит. А на обратном пути заехал в ту крепость, и через несколько минут нашел их в пепле. Больше ничего там, действительно, не осталось… — Да что же она смотрит на эти ключи, но, кажется, боится протянуть к ним руку? — подумал Влад. А вслух спросил: — Кстати, ты говорила, что устроилась помощником судьи. А в каком суде работаешь?
Работаю..? — Странное выражение глаз. Хотя, возможно, ей кажется, что это теперь очень далеко… — В окружном административном.
— На Болобочана? — На улице Петра Болбочана размещался Окружной административный суд города Киева, тот самый, что фигурировал в последнее время во многих публикациях украинской прессы и считался «скандальным» судом. Какой-то край сознания отмечал, что разговор об этом здесь, в доме на окраине Хасанкалы, все еще напоминает шизофренический бред. Хотя и не в такой степени, как то, что произошло в старой крепости… и потом. Но Влад решил, что Марьям надо вернуть к привычной ей реальности. — А у кого?
— У Наймытовской. Работала… Я хотела спросить, может, разрешишь мне…
— Что?
— Поговорить с Искандером!
— А почему ты меня об этом спрашиваешь? Это твой брат, конечно, поговори… Вот закончим ужинать, дам тебе телефон… Думаешь, беспокоится за тебя?
— Нет, он знает, что самого худшего со мной уже не случится. Но я беспокоюсь за него, потому что он, чтобы спасти меня, пошел против людей… Он использовал наш обычай, здесь его нельзя упрекать, но все понимают: они меня осудили, а он решил спасти. Я хочу знать, все ли с ним в порядке.
— Хорошо. Позвонишь после ужина. Кстати, если все в порядке, дашь мне потом трубочку, я ему тоже пару слов скажу… По делу, не думай… — Мозг Влада построил очередную комбинацию, как решить сразу несколько проблем. Искандер производил впечатление порядочного человека, и в хороших отношениях с ним теперь заинтересован. Сестру он явно любит, если ради нее пошел на такой риск. — Что касается работы — почему же «работала»? Если захочешь — дальше будешь работать.
— Как же я окажусь в Киеве? — Теперь уже Марьям смотрела на него, как на сумасшедшего. — Без паспорта, без денег, без телефона…
— Очень просто. На самолете. Сегодня у нас что, пятница? Значит, в понедельник едем в полицию, подаешь заявление… нет, просто о потере паспорта…
— В полицию? Но там Расим…
— На самом деле, ничего он тебе не сделает, если мы туда придем вместе. И заявление подадим не о преступлении. Но, чтобы не было проблем… Мы поедем в Чарахкалу и подадим заявление в тамошней полиции. Ничего особенного, гражданка другого государства потеряла паспорт. А потом, скажем, во вторник, — садимся вон в тот черный «Мерседес». — Влад показал рукой на внедорожник, который стоял напротив окна во дворе. — И едем в Ростов, там — украинское консульство. Там получишь удостоверение, по которому вернешься в Украину. И спокойно окажешься дома. Ключи у тебя теперь есть, — улыбнулся Влад.
— Ничего себе — в Ростов… Километров шестьсот…
— Чуть меньше.
— Зачем ты так со мной возишься? Хочешь просто отправить туда… и выгнать? — Марьям смотрела ему прямо в глаза. Ее речь снова стала быстрой, — Влад уже понимал: так бывает, когда она волнуется. — Но, во-первых, тогда… наши могут меня убить и там… Наши в Киеве остались…
— Господи! Да не собираюсь я тебя никуда выгонять! — Влад покачал головой. Это же надо так бояться… Он все еще не мог поверить, что это серьезно. Хотя, возможно, Марьям лучше знает? Или тут что-то еще? — На самом деле, я планировал, что мы вернемся вместе. А в консульстве я еще одну вещь сделаю… Особенно, если мы с Искандером договоримся.
— Так дело не только во мне?
— Дело в тебе. Я за тебя теперь отвечаю… Но заодно сделаю еще одно дело, разве это плохо? А ты что, — внезапно понял он, — считала, что я тебя здесь просто так и оставлю… и буду пользоваться, когда приезжаю?
«Считала» — это было сильно сказано. Для Марьям то, что она только что спокойно жила в доме своего отца, — и вдруг стояла голая перед людьми, и должна была умереть, но потом в последний момент была спасена… этим странным человеком, — уже было потрясением. Она до сих пор и не думала о будущем. Только о том, чтобы он все-таки не выгнал ее на улицу, — это означало бы смерть, уже окончательно, ибо обычай давал только одну попытку…. Она даже не задумывалась о том, что у нее нет ни денег, ни документов. Она жива… Даже если проживет еще неделю или месяц — уже лучше, чем было умереть в этой крепости. А где именно жить… Какая разница? Да, казалось, Владу нравилась она сама, и понравилось с ней спать. Да, кажется, он не собирался ее выгонять. Может, он будет проводить больше времени здесь… Марьям понимала, что ему придется бывать в Каластане. Такой бизнес, как тот, что принадлежал теперь ему, — она знала, кем были Юнус и Искандер Талаевы, а о том, кто стал их наследником, знала если не вся республика, то точно вся Хасанкала — не позволял просто бросить его на произвол судьбы. Поэтому подсознание выдало именно такой вариант. Насколько этого хватит? На год, на два..? Уже было бы неплохо. Точно лучше, чем бежать голой обратно в крепость, зная о смерти в конце пути… Но говорить этого вслух, конечно, она не стала. Надо было сменить тему разговора. А заодно попытаться понять, как думает человек, которому отдала ее саму судьба, — она продолжала думать именно так, как бы то ни считал сам Влад. Не говоря уже о еще одном обстоятельстве…
— А почему именно на этот «Мерседес»? Здесь же у тебя много машин…
— Ну не на «Бугатти» же ехать, в этом снегу… — Влад улыбнулся. — Выбирать приходится из тех машин, на которые не закончилась страховка. Таких меньше половины, потому что ими давно не пользовались, — некому было… И страховку не продлевали. Дороги сейчас скользкие, поэтому надо ехать на полном приводе. А это значит — или взять тот же «Субару»… Но ехать нам более пятисот километров, с его звуком, а там прямоточный глушитель, — голова будет болеть. Или этот «кубик». — Так называли внедорожник «Мерседес» G-класса. — Или «сотый» «Лендкрузер». Но есть проблема. Я машины на себя не оформлял, — ждал решения вопроса по вывозу. Здесь, в Каластане, меня вряд ли остановят. Покажу в крайнем случае документ на наследство и дальше поеду. Но по этому делу нам далеко ехать, одних блокпостов по дороге сколько… К тому же, у тебя из всех документов будет только справка, что ты обратилась в полицию по поводу потери паспорта. Нам внимание ГАИ, или как их тут, не нужно. На этом «мерсе» номера А005АА, хотя и с новым кодом региона. Наверное, Искандер Талаев любил погонять… Да еще и антенны на крыше — можно подумать, что это машина како-той непростой службы. Вряд ли нас на трассе тронут. Если ничего не… начудить… Да и свет на «мерсе» лучше, чем на «крузаке». Ксенон. А мы, скорее всего, ночь прихватим…
— Ты так все продумываешь…
— А как же? Без этого нельзя действовать, — убежденно сказал Влад. Хотя на самом деле для опытного водителя некоторые вещи были очевидными. — Собрать информацию, обдумать, и только потом… — Он сделал паузу. — Правда, и это не всегда помогает. Ну, хорошо, давай, забери свои ключи с этого стола.
— А потом что? — На скатерти от обугленных ключей осталась черное пятно.
— А потом — посуду в посудомоечную машину, достааем телефон, ты разговариваешь с Искандером, о чем там хотела. Даешь мне трубку, я договариваюсь с ним о встрече, — лучше завтра, или, в крайнем случае, в понедельник. Есть к нему одно предложение, надеюсь, он не откажется…
Марьям, кажется, немного успокоилась. С братом, — Влад дал ей смартфон с двумя сим-картами и показал, как сделать звонок по российской (купленной на паспорт Мелхана), она разговаривала довольно долго. Влад даже удивился, сколько времени можно обсуждать вопросы типа: «Как дела?», — без подробного обсуждения этих самых дел. Разговаривали они, кстати, по-русски, а не на родном языке. Возможно, в присутствии Влада Марьям так сделала из вежливости? Брату и сестре, видимо, хотелось убедиться, что с другим все в порядке… Но, когда они закончили, Влад взял телефон и спросил, может ли Искандер с ним встретиться, по совсем другому делу. Тот согласился, назначив встречу на завтра в кафе в центре Хасанкалы. Влада это устраивало. Посмотрев на часы, он подумал, что уже поздно, — если бы Искандеру это не сестра позвонила первой, было бы и неудобно разговаривать о делах.
Отложив смартфон, он сказал:
— Кажется, все сделал, что хотел сегодня.
— И… что? — спросила Марьям.
— Да что-то устал. Спать идти надо уже… А ты..?
— Да тоже… душ приму и…
— И кто первый туда пойдет? — устало улыбнулся Влад. Вообще-то, в большом доме было три ванных комнаты, но он считал, что удобно пользоваться той, что ближе к спальне.
— Хм… — Теперь уже на лице Марьям появилась улыбка. — А если вместе?
[1] Украина не выдает своих граждан в порядке экстрадиции другим государствам.