5. Домой, домой.
Все удалось сделать так, как планировалось. Влад сделал несколько звонков, — по крайней мере, один из них кому-то в Киеве. Возможно, это подействовало.
В чарахкалинской полиции их уже ждали, приняли заявление об утере паспорта и выдали соответствующую справку почти мгновенно. Правда, в Ростов они выехали через день, ему надо было еще кое-что уладить. И дорога заняла целый день. Там пришлось заночевать, — Влад снял квартиру, которая сдавалась посуточно, с помощью интернет-сервиса. В гостиницу, пояснил он Марьям, ее без паспорта могли не пустить…
В консульстве, кажется, тоже были готовы к их приходу. И все сделали за один день, зайдя в какую-то базу данных. После всех замен паспортов из-за смены фамилии (при признании недействительным второго брака, она автоматически потеряла и фамилию мужа, поэтому пришлось менять паспорт) у нее были биометрические документы. Возможно, это помогло. А может, то, что Влад позвонил какому-то знакомому, который работал в Министерстве иностранных дел. Сам он пока ходил по каким-то другим кабинетам, держа в руке кожаный «дипломат». А потом встретил у дверей.
— Ну как, успешно? — спросил.
— Да, вот. Положи к себе… — Она протянула ему полученный документ, и тот оказался в «дипломате». Сумочки у нее не было, и карманов, куда бы уместилась «книжечка», тоже. Владу, правда, показалось, что дело было не только в этом. Неужели она до сих пор считала, что «принадлежит» ему, а если так, то и документ должен храниться у него..?
— У меня тоже.
— Едем назад?
— Нет, переночуем и выедем утром. Не хочу ехать всю дорогу ночью, — пояснил он. Так и сделали — на дорогу снова ушел весь день. Перевал перед Хасанкалой пришлось проезжать в глубоком снегу, — решение ехать на внедорожнике оказалось верным.
А еще через два дня на этом же «Мерседесе» их в аэропорт отвез Искандер. Влад понимал, что по дороге брат с сестрой захотят наговориться, — когда еще представится возможность? Поэтому сел на заднее сиденье. Билеты на самолет он приобрел через интернет, но на месте пришлось еще доплатить за багаж, — у каждого было по большой сумке. Влад долго уговаривал Марьям собрать часть вещей, некогда принадлежавших Злате, но уже не могли ей понадобиться, и, в конце концов, та сдалась.
Наконец, она вздохнула с облегчением, пройдя со своим необычным документом пограничный контроль. Но, кажется, окончательно успокоилась только в самолете, на который они пересели в Стамбуле, следовавшем в Борисполь.
— Возвращаемся домой… — сказал он, когда самолет оторвался от взлетной полосы. — Кстати, к кому?
— У тебя сколько комнат? — с улыбкой ответила Марьям. — Одна? А у меня три. Выбор очевиден, правда?
Наследство Хусейна Аева, подумал Влад. И сказал:
— Это такое проклятие новоиспеченного богача. Деньги есть, а где жить — не очень. Еще приобрести надо.
— Это — легче всего. И приятнее.
— Ты так считаешь? Посмотришь, что такое делать выбор… — Он намеренно так сформулировал свою мысль. Пусть не боится, что он ее «выгонит на улицу», пусть понимает, что будет причастна к этому выбору. Если у нее другие планы — скажет сейчас…
Но Марьям не сказала. Наоборот — восприняла как должное. Что ж, так тому и быть. Процесс выбора, действительно, будет нелегким. Возможно, его придется немного отложить…
— А о чем вы тогда договорились с Искандером? — Теперь уже она задала вопрос. Ей это, действительно, было интересно, но вопрос имел двойной смысл. По тому, ответит на него Влад, или скажет что-то вроде: «Не твое дело» — Марьям поймет, кем, все же, он ее считает: подругой, как говорил он, или «живой собственностью», по обычаям хасанийцев, как какой-то частью себя продолжала чувствовать она?
— Ты же знаешь, чем он занимается в банке? — спросил Влад.
— Да. Безопасностью отделений в Хасанкалинском районе. Поэтому и живет здесь, а не в Чарахкале… Легкая, на самом деле, работа, никогда не слышала, чтобы в Каластане грабили банки. Хотя все необходимое они делают, чтобы предотвратить…
— Кажется, у вас там вообще не принято красть. — Влад пожал плечами. — Вот хоть мой дом взять, там больше полугода никто не жил. Где-то под Киевом — могли бы все разворовать. А здесь я в первый раз зашел — как вчера хозяева уехали. Только пыль вытереть… И дом Юнуса — тоже. И машины… Ну, а Искандеру я предложил еще и для меня поработать. В банке так принято, у каждого совладельца есть… ну, скажем, человек для поручений. А поскольку он уже живет там же, где у меня дом…
— Это… из-за меня? — В голосе Марьям снова появилось напряжение. Интересно, а что плохого, даже если и так?
— Ну… можно и так сказать. Но не потому, что он — твой брат, — успокоил Влад. — Мне понравилось, как он действовал в этой истории… с крепостью. То, что он захотел тебя спасти, и не побоялся идти… против всей общины. То, что мгновенно придумал, как это сделать, нашел способ и, наконец, средство. — Он улыбнулся. — Меня. Искандер быстро думает и умеет принимать правильные решения. И знает, как там все устроено, — а я много чего не знаю. Мне как раз и нужен такой человек. И ему выгодно тоже. Дополнительной работы немного, в основном, когда я там буду. А в зарплате выигрывает… почти вдвое.
— Всем хорошо…
— Кажется, да. Хотя несколько человек в банке были недовольны. Но я имел на это право… Кстати, он же для начала займется машинами. Надо их снять с учета, загрузить на автовозы, которые перевезут в порт, и проследить за оформлением на таможне и загрузкой в контейнеры. А потом их перевезут в Одессу. Там уже будет, кому заняться…
— Сколько их?
— Восемнадцать. И еще три остаются. Которые перевезти нельзя. «Субару» с правым рулем, восьмидесятый «Лендкрузер» аж девяносто пятого года, его нельзя ввезти официально, и того же года «Мерседес-600» купе. Буду ездить в Каластане. Зарегистрировать их уже на меня тоже должен Искандер. Доверенность на него я оформил, когда мы были в консульстве. И в ней указано адрес в Хасанкале, просто, что я там живу. Не упоминается, что это временная регистрация. Если они там не будут очень тщательно проверять…
— Их всегда можно… хорошо попросить.
— Вот для этого, — улыбнулся Влад, — мне и нужен там, на месте, человек, который знает, как принято это делать. Не говоря уже о том, что в аэропорту будет, кому встретить… Вообще, Искандер — хороший парень. Вот только… я теперь, когда разговариваю с хасанийцами, каждый раз думаю: неужели и этот женат, или эта замужем, против воли? Или по сговору родственников? Тот же Искандер… он же женат, да?
— Да. И двое детей… У нас так и есть. И разводов почти не бывает.
— Стерпится — слюбится, так?
— Что-то такое… Так ведь не только в этом. Вот ты думаешь, Хусейн сам решил милиционером стать? Нет, его когда-то родители отправили учиться. А его брата, Исмаила — на врача. Хотя тот всегда любил математику. Он теперь большой человек в Москве, специалист по генетике, кажется. Я в этом не разбираюсь, а самого Исмаила только раз видела, он как-то к нам, в Киев, приезжал. И… он тоже так же женат, хотя и доктор наук. Но ты видишь — многие… выбивается в люди. Поэтому… может, что-то в этом и есть, — задумчиво сказала Марьям. Влад удивленно повернул голову.
— Вот от тебя такое странно слышать! После всего, что ты о себе рассказывала…
— Случайная жертва. — Она грустно улыбнулась. — Когда такое нужно для пользы всего народа, приходится мириться. И вообще, как говорил отец: если я для своего ребенка имя выбираю, то могу выбирать и все остальное.
— Но почему это нужно для пользы народа? — удивленно переспросил Влад. И подумал: но даже имя человек может сменить…
— Хасанийцы — маленький народ. Нас называют «евреями Кавказа». Мы всегда были больше купцами, чем воинами. Ты же сам говорил, что бедных в Хасанкале, можно сказать, и не видел. Хотя грабить или захватывать хасанийцев никому не рекомендовалось… И, кроме как в торговле, с нами никто особенно не хотел иметь дела. Да и сами хасанийцы не слишком хотели… Когда меня вдруг выдали замуж… не за хасанийца — это был чуть ли не первый такой случай. И с другими народами Каластана мы почти никогда не роднились. Вот так и живем — внутри себя… Хасанкала и часть Хасанкалинского района — это наша земля, наши горы…
Влад о чем-то задумался, а потом сказал:
— Осталось еще понять, как же тогда моя сестра оказалась женой хасанийца. И еще нескольких таких женщин я видел. Явно русских. Одна из них в тебя камни бросала там, в крепости…
— Да, это Алла, жена Амира Ансарова…
— Вице-президента нефтяной компании? — удивился Влад, который сам теперь был ее акционером.
— Да, его. Не знаю, почему, но она поссорилась с Ирадой — женой Искандера. Ну и теперь, видимо, всю нашу семью не любит. Ей… было мало, что я должна была умереть… Еще и потому я хотела поговорить с Искандером. Это могущественная семья…
— Но не забывай, Амир работает в моей компании! Да, есть еще и Зарема, но они не станут ссориться со мной. Кстати, он вполне нормальный человек… Но эта Алла не одна такая.
— Да, русские жены стали появляться… лет десять назад. И только в очень богатых семьях. Кстати, все — настоящие красавицы. Но… не знаю, как это происходило. Каждая семья хранит свои тайны.
Хорошо, что самолет не заполнен, подумал Влад, рядом с нами — никого. И билеты он заказал в бизнес-классе. Настоящего первого в самолете турецкой компании не было. Если говорить тихими голосами, то их никто не услышит. Хотя трудно сохранять спокойствие, когда слышишь, что сейчас, в двадцать первом веке, люди могут жить так. И они сами этого хотят. Россия, может, и не самая демократичная страна мира, но чего-чего, а принудительных браков, принудительного выбора пути в жизни, — ее законы точно не предусматривают.
Внезапно Владу пришло в голову: эти люди умудряются, не вступая в прямой конфликт с законом, поколениями жить по законам собственными. Пряча среди себя то, что чужим не нужно видеть и знать. И согласовывая интересы между своими бизнесменами. И внезапно он оказывается в самом центре этогй, скрытой от посторонних, жизни. Абсолютный чужак, даже не из России, не говоря уже о Каластане, где оказался впервые. Пользуясь законом, а не обычаями, становится владельцем большой доли бизнеса, который хасанийцы считали «своим». Да еще и своими глазами наблюдает, как должны были казнить человека, с точки зрения хасанийцев, совершившего преступление, и спасает… Как же должны они быть… недовольны его вмешательством! Не это ли имел в виду муж Заремы, когда пытался высказать претензии Салману Таханову? Еще говорил, что «президент должен быть доволен». Какой? Президент России? Или глава Каластана? С этим всем, решил Влад, надо будет разобраться. Марьям расспрашивать нет смысла, она последние семь лет в Каластане не жил, и вряд ли могла знать кого-то из высших кругов… А вот о другом спросить, решил он, когда стюардессы стали разносить обед, можно.
— Мне говорили, что Каластан стал советским… и, соответственно, российским только в сорок четвёртом. А до того что было? Вы, наверное, — улыбнулся Влад, — это учили в школе!
— Да не только в школе, все мы это и сами знаем… Ты видел наши горы, ты видел наши дороги. А представь себе, что там сто лет назад было! Кроме местных, почти никто не мог попасть. Туда ни белые не заходили, ни красные. Где-то в России воевали, в Грузии… А к нам никто не лез. Знали, наверно, что на этих перевалах их могут остановить даже небольшие отряды, а защищать себя в Каластане умели… Так что, когда империи не стало, местные старейшины решили жить… своим умом. Создали что-то типа совета. Не вмешивались в дела соседей, и почему-то коммунисты долго не лезли в наши. Возможно, считали, что… слишком маленький кусочек, а потратить на него нужно много сил. Так и жили… Многие и разбогатели как раз тогда. Потому что вокруг, где были коммунисты, был голод. А в Каластане его не было. Кто-то к нам проходил из тех мест, меняли на продукты золото, или у кого что было…
— Такой себе местный Торгсин[1], - отметил Влад.
— Ну, может быть… Кажется, только во время войны вспомнили: как это можно, такая территория — и не в составе Союза? Как и Тува. И решили… исправить это. Но у нас не было больших репрессий. Между прочим, чеченцы тоже тогда у нас поселились. Те, кто бежали от депортации, у нас легко было спрятаться, потому что у людей еще советских паспортов не было…
— Интересная история. Как ты думаешь, Сталин знал о Каластане? Должен был знать, он же был грузин, а Грузия — рядом…
— Думаю, не занимался такими … мелочами. До поры до времени… А потом у нас много чего было. Хасанийцы организовывали артели, шубы шили, еще много чего… Так и до перестройки дожили.
— Вот тут и пригодилось золото, тогда накопленное, да? — догадался Влад. — Как начальный капитал…
— И это тоже. А главное — у нас остались люди, которые еще помнили, как это — собственное дело иметь… — Марьям почему-то покачала головой. — Мы на одно поколение меньше во всем этом были, и меньше пострадали. Вот так…
— Теперь много чего понимаю… — протянул Влад. И действительно, недаром у него было впечатление, что это место — будто и не совсем Россия, в которой он хотя и не жил, но много километров по ее дорогам проехал. Он вспомнил, как в детстве, при Союзе, они с родителями поехали на «Волге» в Прибалтику. До сих пор он помнил свои впечатления: будто попал в совершенно другую страну. Гораздо позже он понял, почему так: эти республики были под властью коммунистов на двадцать лет меньше. На одно поколение. И вернуться в Европу им было легче — потому что в девяностые там еще жили люди, которые помнили, как это — жить без коммунистов у власти, без дефицита всего, но с возможностью иметь собственное дело, работать на себя… Вот и Каластан был чем-то таким же, — но в пределах Кавказа. Как только они выживали, будучи окруженными советской территорией? Как смогли избежать депортации и всех других злоключений эпохи? Как бы там ни было, а каластанцы вообще, и хасанийцы в частности, смогли не только обеспечить процветание, насколько это возможно было в России, но и сохранить себя. И это было второй стороной медали их, странных и диких для постороннего, обычаев. Надо было многое обдумать…
На следующий день нужно было заниматься делами. Это Марьям, у которой оставались еще несколько дней отпуска, могла отдохнуть. Хотя даже ей было нужно восстановить банковские карточки, вместо сгоревших в костре. Влад такого отдыха позволить себе не мог. Утром он начал кому-то звонить и назначать встречи.
— А чем ты занимаешься? — поинтересовалась Марьям. — Ты не рассказывал… Ты юрист?
— Почему ты так подумала?
— Когда ты расспрашивал, где я работаю… Я сказала, что в суде, помощником судьи. А ты спросил: «А у кого?». «Не у какого судьи?», А именно «у кого?». Так говорят адвокаты…
— А я думал, профессиональная деформация зашла так далеко, что даже со стороны видно! — Влад только рассмеялся. — А оказывается, ты просто наблюдательная. Только я уже не работаю. Меня лишили адвокатского свидетельства. Не захотел сдать клиента, а другая сторона имела какие-то «концы» в нашей дисциплинарке[2]… Им надо было выкинуть меня из дела, но они не ограничились приостановлением, а решили пойти на лишение… Конечно, я подал иск об отмене решения, кстати, в тот самый суд, где ты работаешь. Но сама знаешь, сколько времени могут слушать дело… — Это могло растянуться на годы. Марьям тут же спросила:
— А у кого там дело, не у «моей» судьи?
— Нет. У Коротенко… — И сотрудники судов, и практикующие юристы в разговорах между собой обычно так и называли судей — по фамилии.
— Я могу помочь..?
— Не вмешивайся. — Влад все еще улыбался. — Я выиграю и так… Теперь, как ты понимаешь, мне это не очень-то нужно. Но — дело принципа. А потом — разберусь с теми, кто это устроил… Месть, как известно, — блюдо, которое надо подавать холодным! Хорошо, буду такси заказывать, чтобы по делам ехать… Завтра надо будет или какую-то машину взять напрокат, или «Волгу» свою старую из гаража забрать, чтобы было на чем ездить, пока те машины не привезут и не растаможат… Ту, на которой я ездил раньше, уже, наверное, продала исполнительная служба с торгов, а покупать новую сейчас нет смысла. Скоро их будет столько — ставить некуда… — Эту проблему тоже еще нужно было решить.
— Можно сделать проще. Пока мою возьми, если мне ездить не надо.
Марьям жила рядом с судом, где работала, на улице Джона Маккейна, нужно было только перейти бульвар Леси Украинки. Это было удобно, и, скорее всего, она потому и устроилась на работу именно в этот суд.
— Хорошо, спасибо, хотя тебе придется потом заняться восстановлением паспорта, — отметил Влад. — Ну, ничего, уладим. А что у тебя..?
— «Инфинити». Вон стоит… — она показала рукой в окно.
— Ничего себе! — Это был не просто «Инфинити», а огромный внедорожник QX-56. Хотя и предыдущего поколения. — И ты на нем ездишь?
— На самом деле, это еще Хусейн покупал. Но ездил мало, у него служебная была… А я — в основном, когда училась. Сейчас — почти некуда… Хорошо работать через улицу!
Влад пожал плечами и еще раз поблагодарил. И через час сел за руль.
Прежде всего, он появился в офисе компании под названием «Нефтяные горы». Она владела сетью автозаправок в Киеве и нескольких областях. И ради того, чтобы стать владельцем контрольного пакета ее акций, Влад на переговорах с Хайдером и Заремой Тоховыми уступил дом и бизнес в Эмиратах. Сам он, конечно, жить там не собирался, и его интересовал именно украинский бизнес. Интересно было то, что до сих пор никаких скандалов, связанных с принадлежностью сети заправок российскому бизнесу, не было. А теперь и не будет.
А вот директором этой компании был украинец. Даже не наемный менеджер, а владелец небольшой доли акций. Кажется, Юнус Талаев считал, что так тот будет заинтересован в результатах работы компании. Звали директора Андрей Пащенко, ему было лет сорок пять, и он беспокоился о своей дальнейшей судьбе, как и каждый бы на его месте. Хотя хорошо скрывал опасения, с которыми смотрел на нового владельца.
— Мне в Каластане сказали, что компания работает успешно. Насколько это возможно в нынешних условиях, — сказал Влад. Часть заправок в Донецкой области компания потеряла из-за боевых действий и потери территорий, несмотря на российских владельцев. Андрея нужно было немного успокоить. — Я, по крайней мере, пока, настроен оставить все, как есть. Все равно, не слишком разбираюсь в этом бизнесе. Но войду в наблюдательный совет, на место, которое раньше занимал Искандер Талаев.
Это означало, что Влад будет иметь такой же доступ к делам компании, только сможет уделять им больше внимания, потому что постоянно живет в Киеве. К тому же, Пащенко уже знал, что он — юрист по профессии. Надо было посмотреть на реакцию: если, пользуясь своим положением, директор компанию обворовывал, наличие такого «наблюдателя» на месте ему вряд ли понравится.
— Гм… Подготовить для вас кабинет, который был для него предназначен? — Искандер Талаев бывал в Киеве максимум пару раз в год, и уж точно в офисе не работал. Что касается директора, то он выглядел лишь немного удивленным и озабоченным. Влад пришел к выводу, что больших грехов за ним нет, а на мелкие можно не обращать внимания.
— Было бы неплохо. Мне понадобится… какое-то рабочее место. — Кабинет можно было использовать не только для дел компании. — А еще введите меня в курс дела: где тут что, и кто чем занимается. Или дайте человека, который это сделает…
Директор на минуту задумался.
— Давайте сделаем так. Я вам сейчас расскажу основные вещи. Потом приставлю к вам временно кого-то из менеджеров, а позже вы сами подберете личного помощника. Водитель с машиной вам нужен?
— Вообще-то, нет, я сам за рулем. Но может понадобиться… на какой-то случай.
Первое знакомство с компанией он завершил после обеда. Увиденное Владу понравилось, а еще оказалось, что член наблюдательного совета должен получать зарплату. До недавнего времени сумма показалась бы ему очень привлекательной, но по сравнению с теми деньгами, которые хранились в Первом банка Каластана, это были, конечно, мелочи. Но не отказываться же было! Главному бухгалтеру он пообещал сбросить на электронную почту реквизиты своей банковской карты, — конечно, украинской; оставалось надеяться, что исполнительная служба уже отменила арест по иску Ольги об алиментах. Хорошо хоть, до каластанского счета она добраться не сможет. Хотя, если узнает, может попробовать… Но на наследство алименты не начислялись в любом случае, к тому же, добиться выполнения решения украинского суда в России — та еще задача. Быстро это не будет, и в Хасанкале этим будет заниматься Салман Таханов. А со стариком так просто не справиться…
Сегодня же Влад отправился к его, — и некогда собственному, — украинскому коллеге. Тот занимался тем, в чем сам он силен не был, — налоговым правом. Александру Васильевичу Руденко было под шестьдесят, и он был одним из лучших в этом. Влада он давно знал, но не понимал, почему тот решил записаться к нему на прием. Об истории с лишением права на профессию Руденко знал, — собственно, все знали, среди киевских адвокатов она в свое время вызвала скандал. Но какие у него могли быть крупные налоговые дела? Мелкими Александр Васильевич не занимался.
Впрочем, поздоровался, как всегда, как и положено было с коллегой. Влад подумал, что, по крайней мере, все «профессиональные» знакомые у него остались. Можно сказать, даже появились новые, если считать Таханова.
— И о чем вы хотели посоветоваться, Влад? — спросил Руденко. Он думал, что собеседник устроился на какую-то работу, по которой надо было обратиться к специалисту его профиля. Некоторые клиенты попадали к нему именно так. Но получил неожиданный ответ:
— О наследстве. Собственном.
— Рад за вас. — Александр Васильевич улыбнулся. Подавленным потерей гость явно не выглядел. — Если вы ко мне пришли, то, наверное, наследство немалое. Но… какие же с ним проблемы?
— Более, чем немалое, — пояснил Влад, понимая, что, какая бы адвокатская тайна не была предусмотрена законом, слухов, по меньшей мере в профессиональных кругах, не избежать. — Но главное, что российское. Да еще и… довольно сложное. Но я уже все с другим наследником поделил и оформил, а теперь возникает вопрос налогов. И как их не платить дважды — в России и Украине.
— Понятно. — Именно на таких вещах, как избежание двойного налогообложения, Руденко и специализировался. Ему, действительно, стало понятно, почему Влад именно к нему пришел. — Тогда давайте разбираться, что же вы там получили, и сколько заплатили… Зная вас, предполагаю, что документы у вас при себе.
— Да, конечно. — Влад раскрыл «дипломат» и положил на стол толстую папку. И через десять минут даже опытный Александр Васильевич не мог скрыть своего удивления. — Еще у меня будет к вам один вопрос…
А через пару часов Влад вышел из его кабинета с пониманием, сколько примерно придется ему заплатить, и оставив копии документов, чтобы Руденко поискал пути, как уменьшить эти суммы.
И достал свой смартфон. На нем было несколько сообщений и один звонок, на который он не ответил, потому что во время разговора с адвокатом отключил звук. Номер был незнакомый, поэтому он начал с сообщений. Одно было от Искандера. Тот сообщал, что автомобили с учета сняты, и три, которые оставались в Каластане, на учет на имя Влада поставлены. Доверенность, в которой дом в Хасанкале был указан, как его место жительства, пригодилась, а именно такую Влад оформил в консульстве. К сообщению даже было добавлено фото «Субару», на которую переставили номерной знак с черного «Мерседеса», на котором Влад ездил в Ростов, — А005АА. На «Астон-Мартине» прогнозируемо был номер 007, поскольку именно автомобили этой марки часто снимались в фильмах о Джеймсе Бонде, но теперь он перекочевал на «Мерседес» — купе, тоже остававшийся в Хасанкале. А вообще, писал Искандер, местные гаишники были очень довольны: более десятка «крутых» номеров им сдали, и теперь их можно было выдать кому-то повторно, — точнее, продать… Теперь, продолжал он, надо было заниматься таможней и отправкой машин. Которые еще предстоит загонять на автовозы, — те к дому, который стоял на узкой и крутой улице, подъехать не смогли бы. Влад ответил, чтобы Искандер продолжал заниматься этим, и держал его в курсе. И что тому придется хоть немного, хоть триста метров, но проехать за рулем «Бугатти». После этого предложения он поставил смайлик. У Искандера было чувство юмора.
Проверил еще несколько сообщений, а затем нажал на строку в перечне звонков, выделенную красным, — тот самый звонок, на который он не ответил, пока разговаривал с адвокатом.
— Добрый вечер. — На улице уже было почти темно. — Вы мне звонили, извините, не мог ответить. — Привычка перезванивать в таких случаях осталась от работы адвоката.
— Добрый вечер. Это Владлен Бурсак, так? — послышалось в трубке. — Спасибо, что позвонили. Это вас из СБУ[3] беспокоят, следователь Дорошенко Сергей Павлович.
— Слушаю вас, — ответил с удивлением Влад. Кажется, никаких дел у СБУ к нему не должно было быть. Может, дело было в поездке в Россию? Но тогда к нему бы пришли оперативники, а не позвонил следователь.
— Вы могли бы завтра подъехать ко мне? Где-то в первой половине дня.
— Мог бы. — Никаких планов, которые нельзя было бы скорректировать по времени, у Влада не было. — Но в чем дело?
— Надо вас, как свидетеля, по одному делу допросить, — успокаивающе сказал следователь. — Ну… скажем, в десять утра?
— Хорошо, я буду. Где?
— Знаете Аскольдов переулок? — Там находилось киевское управление СБУ. На Печерске, недалеко от станции метро «Арсенальная». — Вот и хорошо, буду вас ждать.
Закончив разговор, Влад на какое-то время задумался. Да, СБУ могла иметь интерес к человеку, только что вернувшемуся из России. Но интерес разве что оперативный, а тогда его бы не вызывали на официальный допрос. Конечно, следователи испокон веков умели «мягко стелить», и, теоретически, всегда существовала вероятность превратиться из свидетеля в подозреваемого. Но для этого нужно было хоть какое-то основание. Чтобы спецслужба, — даже не полиция, — начала «раскручивать» на уголовное дело человека, который вообще не имел отношения ни к одной из сфер ее интереса? Такого он припомнить не мог. Бывало, что тем, кто занимался макетами оружия, пытались «шить» оружие боевое. Тому, кто имел отношение к экпорту каких-то «чувственных» товаров, могли «нарисовать» нарушение правил их вывоза. Но вряд ли что-то серьезное могли предъявить, если ни к каким делам, интересным службе, человек ни сном, ни духом… А если бы интерес был связан с его поездкой в Каластан… Никакого связанного с этим уголовного производства существовать не могло, в конце концов, он только вернулся… Если бы дело было в этом, к нему бы пришли оперативники, а не следователь официально вызвал на допрос. Поэтому особой опасности он не видел.
Придя к такому выводу, Влад отправился к дому Марьям, но по дороге заехал еще в одно место…
Марьям почувствовала, что такое остаться без доступа к благам цивилизации. Нет, конечно же, в ее квартире оставуалась горячая вода. (Когда ее не отключали.) Но она осталась без телефона и банковских карточек, которые сгорели в костре в старой крепости. Хорошо хотя бы, что остались документы. Загранпаспорт сгорел, но внутренний, в виде карточки, Марьям с собой не брала. И права тоже, потому что не собиралась садиться в Каластане за руль.
Меньше головной боли, но все остальное нужно было восстановить. И начать с банка. У нее были два счета — один, на который поступала зарплата за работу в суде, а на второй — арендная плата за квартиры, которые она сдавала. Их арендовал предприниматель, который сдавал туристам посуточно, и платил официально, высчитывал налоги, все, как положено. Марьям и не тратила этих денег, — да и на что, когда жизнь делилось между работой и пустой квартирой? Настроения развлекаться в последний год, после окончания истории со вторым мужем, у нее точно не было. Даже на машине ездила раз в неделю, а то и реже. Потому ездить было почти некуда.
Но сейчас нужно было снова получить доступ к деньгам. Хорошо, что отделение банка было через дорогу.
Выходя из квартиры, Марьям чувствовала, что ей чего-то не хватает. И поняла: мобильного телефона в сумочке или кармане. Без него она чувствовала себя беспомощной. Ни со знакомыми связаться, — да хоть с Владом, — ни помощь в случае чего вызвать. Не говоря уже о том, что, кажется, сама она исчезла из жизни всех людей, даже немногочисленных подруг. «Вне зоны» — означало вне жизни.
В банке ощущение беспомощности усилилось. Нет, сначала-то ее встретили приветливо. Ну, утеряны карточки, бывает. Их надо заблокировать? Нет? Просто выпустить новые? Это не проблема. Пожалуйста, напишите заявление, и ждите СМС-сообщение с кодом на ваш телефон.
— Но у меня нет телефона.
— Как это — нет телефона? — Девушка-менеджер смотрела на Марьям расширенными глазами. Она работала здесь уже больше года. Но никогда не встречалась с клиентом, который бы не имел мобильного телефона.
— Вот так. — Марьям развела руками. — Утерян одновременно с карточками.
— Тогда кто-то получил доступ к вашему счету? — спросила менеджер.
— Нет. Телефон не работает. К тому же, это было за границей. — Она подумала, что не надо рассказывать девушке эту историю. Та точно не поймет и не поверит. Она элементарных вещей, кажется, не понимает.
— Но у нас система предусматривает отправку СМС на телефон. Мы не можем без этого провести операцию. Восстановите телефон, и тогда приходите.
— А на что, вы думаете, я куплю новый телефон, если у меня нет доступа к деньгам?
Этот вопрос сбил менеджера с толку. Ответа она не могла дать.
На самом деле, Марьям могла бы сделать это. Когда они с Владом летели из России, тот попросил ее положить в сумочку пачку долларов. Потому что каждый человек при пересечении границы может ввезти определенную сумму без декларирования; он снял с валютного счета в банке сумму, которую нужно было разделить на двоих, чтобы иметь наличные. А потом оставил эти деньги в ящике, сказав, что это «на первые нужды и, вообще, на хозяйство». Двести долларов и сейчас лежали в сумочке, — надо было обменять… Она могла бы приобрести дешевый аппарат из этих денег, но, во-первых, не считала их своими. А во-вторых, в конце концов, что это такое, чтобы банк ставил ей условия?
Но менеджер решить проблему не смогла. По ее словам, «система» просто не позволяла ничего сделать без мобильного телефона. Телефон нельзя было купить без денег, а деньги получить — без карточки, для доступа к которой нужен был телефон.
— А если внести, — хотя бы временно — в систему другой номер, и СМС придет на него? — спросила Марьям. Девушка посмотрела на нее глазами, похожими на чистый лист бумаги. Кажется, она была очень удивлена, что кому-то, — а тем более клиентке, — такое могло прийти в голову. Задумалась и выдала:
— Но сменить номер телефона, к которому «привязан» счет, можно только в банкомате. А для этого нужна карта.
Казалось, девушка получала удовольствие от того, что клиентка оказалась в затруднительном положении, а она сама может отказаться решать проблему, ссылаясь на «систему». И помочь некому. К кому она могла бы обратиться? К Владу? Он бы не отказал в помощи, но что бы он сделал с «системой» банка? К тому же, с ним связаться, опять же, невозможно без проклятого телефона!
Но нервы у Марьям были уже на пределе. Здесь, как клиентка банка, она чувствовала себя в своем праве. К тому же, кроме доступа к карточкам, были и другие дела. А то, что ей пришлось пережить недавно, тоже не добавляло крепости нервной системе.
— Если не можете решить проблему сами — вызовите сюда начальника вашего отделения!
Начальником оказалась женщина лет сорока. Увидев состояние клиентки, она отослала менеджера выполнять какую-то другую работу, а Марьям провела в свой кабинет, и выслушала. А потом развела руками.
— Но наша система действительно требует сообщение на телефон с кодом…
— И что, никак нельзя решить эту проблему? — Марьям была искренне удивлена. — Это элементарная ситуация — утерян телефон. Или сломался, или разрядился…
— Никогда ни бывало такого, чтобы такое произошло с картами и телефоном одновременно. Да еще, чтобы не было возможности приобрести новый… Но сейчас будем… что-то думать.
В отличие от менеджера, начальник отделения хотела помочь, и Марьям немного успокоилась. Но решить проблему было не так просто. Пришлось звонить сначала в центральный офис банка, а затем к каким-то техническим специалистам, занимавшимся этой самой загадочной «системой». А специалисты советовались друг с другом, с центральным офисом и начальником отделения. А потом связывались с разработчиком «системы», и, в конце концов, решили что-то «ввести в ручном режиме», для чего, по словам начальника отделения, «систему» пришлось почти что взламывать. Но, наконец, заявление о восстановлении утраченных карт приняли.
— И когда новые карты будут готовы? — поинтересовалась Марьям измученным тоном.
— В течение десяти дней, — был стандартный ответ.
— А чтобы их активировать, телефон понадобится?
Смущенное молчание было ей ответом. И, наконец, обменяв доллары в кассе того же банка, Марьям вышла на улицу. Теперь можно сделать покупки, чтобы дома хотя бы было что есть на первое время.
Потом она вернулась домой. Единственным средством связи с внешним миром остался компьютер, на котором тоже был установлен Вайбер. Марьям включила его, но поймала себя на мысли, что желание общаться таким образом с подругами, — да и сколько у нее в Киеве тех подруг? — таким образом не возникает. Вот если бы был телефон… Она написала сообщение судье, с которой работала, — о том, что уже вернулась из-за границы и вовремя выйдет на работу, но пока не на связи из-за потерянного телефона. Кому же написать еще? Сообщить Искандеру, что уже дома, нормально долетела..? Зайти на Фейсбук и рассказать историю о замкнутом круге в банке из-за отсутствия телефона? Но тогда ее спросят: а как же ты потеряла одновременно телефон и карточки? А рассказывать об этом кому-то, тем более в Киеве, конечно, нельзя. Да и желания нет.
Надо что-то приготовить поесть, неизвестно, когда точно вернется Влад. Даже об этом без телефона не узнаешь. И как только жили без этого раньше? А потом она подумала, как быстро, кажется, они… привыкли друг к другу? Притерлись? Распределили роли? Ну, можно назвать и так… У нее не было другого выхода — или у обоих..?
Именно в этот момент Марьям услышала, как поворачивается ключ в замке.
То, что Марьям сразу дала ему запасные ключи, — знак доверия, подумал Влад, открывая дверь. Она делала все, чтобы… быть идеальной подругой? И тут же получил подтверждение, оказавшись в ее объятиях, как только снял куртку.
— Ну, иди сюда, голодный, наверное? — сказала она. — И… рассказывай, как дела. — Она снова была одета «как для дома, как лучше», заметил Влад. Он ничего не имел против. Последовал за ней на кухню, и поставил «дипломат» рядом со стулом.
— Помнишь, я тебе говорил, как тяжело быть богатым наследником? — улыбнулся. — Даже не представляешь себе, сколько дел… И завтра придется ими заниматься. После того, как из СБУ вернусь.
— А что они от тебя хотят? — в голосе Марьям было беспокойство.
— Еще не знаю, но думаю, ничего страшного. Просто допрос. Если бы это были проблемы, думаю, все выглядело бы иначе. Задержали бы, или «опера» пришли бы разговаривать, — пояснил он.
— Но в чем дело?
— Представления не имею. Никогда не сталкивался ни с чем по их линии. Завтра узнаю. А у тебя как?
— Намучалась там, где нинкак не ожидала! — и Марьям рассказала о своих злоключениях в банке. Владу осталось только покачать головой.
— Вот уж не думал, что у нас с сервисом так плохо! Ты не будешь возражать, если я расскажу эту историю в Первом? — Он имел в виду Первый банк Каластана. — У них тоже карточки привязаны к телефону. Надо будет узнать, возможно ли у них такое. И если да, предложить переделать систему… Да, я знал, что без телефона — плохо. Но чтобы настолько?! Так что… у меня кое-что для тебя есть! — улыбнулся Влад, доставая что-то из «дипломата». На столе появилась коробка с логотипом «Эппл». — Чтобы больше не мучилась.
— Да ты что, я… — Марьям почти потеряла дар речи.
— Так и думал, что к первым необходимым хозяйственным расходам ты это не отнесешь. — Он продолжал улыбаться. — Поэтому пришлось позаботиться самому. Даже не думай отказываться! Нужно же, чтоб была на связи… К тому же, зайдешь в свой аккаунт — все контакты и приложения сохранятся…
Неуверенным движением она протянула руку к коробке.
— А откуда ты узнал, что у меня был айфон?
— Тоже мне загадка… Когда искал твои ключи в пепле, увидел обгоревший телефон. Не узнать было трудно, сразу понятно, что это айфон. Кажется, седьмой. Спасать там было нечего, но я его расковырял и сим-карту вытащил. Она здесь, в коробке. Если повезет, будет работать.
— Даже не знаю, как тебя благодарить… — Марьям уже поняла, что в коробке — аппарат последнего поколения.
— Мелочи… И знаешь, что больше всего непривычно, когда ты — богатый наследник? — Влад продолжал улыбаться. — Не те дела, которыми приходится заниматься. Я подобными и раньше занимался, только для других… А как раз то, что такие вещи — действительно мелочи. Что в таких… бытовых вещах можно не обращать внимания на текущие расходы. Вот когда мы ездили в Ростов, можно было вообще не думать: а сколько же топлива «съест» этот «Мерседес»? А «ест» он за двадцать литров, это же AMG с компрессором… И так далее, и тому подобное. Вот надо, чтобы ты была на связи, — и можно легко решить проблему…
Марьям было не понятно, действительно ли он так считает, или пытается приуменьшить значение того, что для нее делает… Действительно, считает ее «просто подругой», как и сказал с самого начала, теперь она убедилась окончательно. И подумала, что это и хорошо, и плохо. Плохо потому, что, кажется, Влад не осознавал, какая опасность, действительно, ей угрожала… Но сказала только то, с чем трудно было не согласиться:
— Хорошо иметь деньги! — Она ловко вставила сим-карту в телефон и дождалась сигнала сети. — О, работает!
— Набери меня, — попросил Влад, продиктовав номер. — Внесу тебя в контакты… Кстати, ты обратила внимание, что у нас все… наоборот?
— Как это?
— Ну, как обычно мужчина знакомится с девушкой? Сначала — узнает, как ее зовут, потом — спрашивает номер телефона. А потом, если повезет, приглашает к себе домой… и раздевает. А у нас? Увидел тебя впервые раздетой, потом ты оказалась у меня дома, а номер только сейчас узнал! После стольких дней… знакомства.
— Все, не как у всех? — Марьям наконец рассмеялась. Она как раз ввела пароль и подключила новый телефон к сети wi-fi, и теперь делала вход в свой аккаунт, чтобы «подтянуть» всю сохраненную там информацию. — Может, мы тоже не такие, как все?
— Ты — точно. А мне повезло, — сказал Влад. А потом оглянулся вокруг. — Надо будет все же дом подыскать…
— Дом — это хорошо. У Хусейна был, но… его сыновья забрали…
— Но тогда тебе придется выбирать, — сказал Влад. — Или бросить работу, или бросить меня, или ездить на работу из другого места. Каждый день за рулем…
— Да что ты опять говоришь… как будто хочешь меня выгнать? — сказала Марьям, но в ее голосе, казалось, уже не было такой паники. Краем сознания склонный анализировать все, что видит или слышит, Влад задался вопросом: это потому, что они уже не в Каластане, а не среди хасанийцев, или просто чувствует себя теперь с ним более уверенно? К тому же, какое там «выгнать», когда это он находится у нее дома, а не наоборот? Но сказал, подняв руки так, будто ее слова одновременно раздражают и вызывают непонимание:
— Опять ты за свое?! Никто тебя никуда не выгонит… тем более с твоей же квартиры. Я говорю, что у тебя есть выбор. И время подумать над вариантами. Дом за два дня не покупают… Решить, что тебе больше нужно. Например, эта работа…
— Ну… — она поморщилась. — Среди людей все-таки надо быть… Но это… когда-то…
Она о чем-то задумалась, — Влад не торопил. А потом сказала:
— Это, наверное, хорошо, — выбирать…
[1] Торгсин (от «торговля с иностранцами») — советская организация, которая во время голода 1930-х годов, в частности, на территории Украины, занималась скупкой золота у населения, среди прочего, в обмен на продовольствие. Упоминается в песне Владимира Высоцкого «Лукоморья больше нет», там Кот Учёный «цепь златую снёс в Торгсин».
[2] Квалификационно-дисциплинарная комиссия адвокатуры (в Украине — орган, занимающийся допуском к профессии адвоката и вопросами дисциплинарной ответственности адвокатов за нарушения).
[3] Служба безопасности Украины.