И все, знатные и незнатные, возликовав, разом воскликнули:
- Мы так и знали! Мы так и знали! Камакурский Правитель произнес:
- Разве не все ей равно - явиться в храм среди дня, чтобы её увидело побольше людей? Странно, что она решила предстать перед божеством столь поздно ночью.
- Это как раз понятно,- отвечали ему.- Судья Ёсицунэ полюбил её. когда она была звана танцевать при дворе, и с той поры она полагает себя слишком высокой особой.
- Ежели она так заважничала,- произнес Камакурский Правитель,- то, чего доброго, увидит меня в храме и откажется танцевать. Что ж, тогда я отправлюсь туда прямо сейчас и затворюсь там.
Все самураи на это прошептали друг другу:
- Вот это хорошо придумано!
И Камакурский Правитель направился в храм. Сам он занял место за шторой в зале посередине восточной галереи. К северу рядом с ним за занавесью расположилась высокородная Масако. К югу рядом с ним расположилась его кормилица Сандзё. Кроме них, расположились вблизи, кто где хотел, дамы высоких званий и их служанки. Посередине западной галереи занял место Хатакэяма. К северу рядом с ним расположились Утиэку-но-я, Ояма и Уцуномия. К югу рядом с ним расположились Вада и Савара. На южной галерее заняли места Итидзе, Такэда, Огасавара, Хэмми и Итагаки. Рядом с ним расположились охраняющие особу господина воины Тан, Ёкояма, Ё, Иномата, Син, Мураяма. Отец и сын Кадзивара заняли места в особенной близости к Камакурскому Правителю. Те, что пришли пораньше, расселись на каменных мостках галерей, встали под водостоками, с которых лила дождевая вода, стояли плечом к плечу и толпились на главном дворе. Те, что припозднились, заполнили склон горы белой пеленой одежд, уже не имея надежды ни услышать пение, ни увидеть танец. По всем долинам и тропам стекался народ, пожелавший увидеть, как танцует Сидзука, и у храмовых врат Ваканомии Хатимана было несметное множество людей.
Камакурский Правитель подозвал Кадзивару Кагэсуэ и осведомился:
- Где будет танец?
- Эта чернь всюду набилась, и ничего разобрать невозможно,- ответил тот.
- Кликнуть стражу, пусть всех разгонят! - последовал приказ.
Кадзивара Кагэсуэ с готовностью повиновался.
- Именем Правителя! - вскричал он.
И стража принялась колотить налево и направо. С мирян сбивали шапки эбоси. С монахов сшибали соломенные шляпы. Многим нанесли раны. Но люди считали: "Такое увидишь только раз в жизни, ну а раны как-нибудь заживут!" Ни на что не обращая внимания, они лезли и лезли вперед, и давка только усилилась.
Савара Дзюро проговорил:
- Знать бы заранее, построили бы для танца помост посередине между галерей.
- Кто это сказал? - осведомился Камакурский Правитель.
- Савара Дзюро,- доложили ему.
- Савара знает толк в древних обычаях,- сказал тогда он.- Так и надлежит. Живо возвести помост!
Савара повиновался. Поскольку время не терпело, он распорядился со всей поспешностью принести доски, что были заготовлены для обновления храма, и возвести из них помост в три сяку; для услаждения взора Камакурского Правителя усердный Савара обтянул помост желтой китайской камкой. На первый случай все было сделано для обозрения с приятностью.
Ждали Сидзуку, но близился час Змеи, а она не появлялась. Люди стали ворчать: "Для чего это Сидэука тянет из нас душу?" Солнце стояло уже высоко, когда Сидзука наконец прибыла в паланкине.
В сопровождении жены Кудо Сукэцунэ и жены Хорино Тодзи она вступила в галереи храма. Преподобная Исо, Сайбара и Сонокома должны были в этот день помогать ей и расположились с нею на помосте, а жены Кудо и Хори-но Тодзи заняли места для зрителей среди трех десятков столь же почтенных дам. Сидзука, накрывшись полой одежды, погрузилась в тихую молитву.
Тут Преподобная Исо - пусть ничего особенного, а все же в усладу божеству - велела Сайбаре взять маленький барабан цудзуми и стала петь и исполнять сирабёси под названием "Любвеобильный воин". Танец её превосходил воображение и не поддавался описанию. И люди говорили между собой: "Каково же искусно должна танцевать Сидзука, если так танцует её не столь знаменитая родительница?"
Между тем по поведению людей и по широким шторам Сидзука все-таки догадалась о присутствии Камакурского Правителя. "Жена Кудо заманила меня, чтобы заставить перед ним танцевать!" - поняла она и стала раздумывать, как бы ей исхитриться и уйти отсюда, не исполнив сегодня ни единого танца.
Она подозвала к себе Кудо и сказала ему:
- Мнится мне, что здесь присутствует Камакурский Правитель. Когда в столице меня пригласили во дворец, я танцевала под игру государева казнохранителя Нобумипу. Во время моления о дожде у пруда Сидэ я танцевала под игру Сидзё-но Кисуо. Сюда же в Камакуру меня вызвали как подозрительное лицо, и я не взяла с собой никого из музыкантов. Сейчас моя матушка уже исполняет танец в согласии с храмовым чином и порядком. А потом мы отправимся в столицу, соберем музыкантов и нарочно снова вернемся сюда, чтобы и мне исполнить обетованный танец.
Так сказав, она собралась покинуть храм. Увидя это, все вассалы, высокородные и незнатных родов, пришли в смятение.
Камакурскому Правителю доложили, и он произнес:
- Мир тесен. Пойдет слух, будто она отказалась танцевать в Камакуре потому, что у нас нет музыкантов, и это будет срам. Кадзивара, кто из моих самураев умеет играть на цудзуми? Узнай, и пусть ей играют.
Кадзивара Кагэтоки сказал в ответ:
- Есть у нас Кудо Сукэцунэ. Во времена Сигэмори хранители государевых сокровищ приглашали его на священные танцы микагура, и он снискал при дворе известность как мастер игры на цудзуми. - Коли так,- произнес Камакурский Правитель,- играй, Кудо, и пусть она танцует.
- Я ведь давно не играл,- сказал Кудо,- так что тон удара у меня теперь не тот, но, раз вы приказываете, я попробую. Однако одного только цудзуми мало. Благоволите призвать кого-нибудь для гонга канэ.
- Есть, кто умеет бить в гонг?
- А как же? Наганума Горо!
- Призвать, и пусть бьет в гонг.
- Его нет здесь, у него болят глаза.
- Когда так,- сказал Кадзивара Кагэтоки,- то попробую я.
- Сумеет ли Кадзивара бить в гонг? - осведомился Камакурский Правитель у Кудо.
- Лучше Кадзивары один лишь Наганума,- ответил тот.
- Тогда не возражаю,- произнес Камакурский Правитель, и бить в гонг был назначен Кадзивара.
- Отбивать меру - дело великое, но кто-то должен и мелодию вести.
- Кто у нас играет на флейте? - осведомился Камакурский Правитель.
- Да хотя бы господин Хатакэяма,- сказал Вада Ёсимори.- Его флейтой восхищался сам государь-монах. Камакурский Правитель усомнился:
- Не знаю, как нам сказать премудрому Хатакэяме, чтобы он согласился выступить в оркестре.
- Я передам ему ваше повеление,- вызвался Вада и пошел в галерею, где сидел Хатакэяма.
- Правитель повелевает тебе то-то и то-то,- объявил он.
Хатакэяма с готовностью согласился. Он сказал:
- Кудо Сукэцунэ, влиятельнейшее лицо в окружении господина, с барабаном цудзуми; Кадзивара Кагэтоки, начальствующее лицо в самураидокоро Восьми Провинций, с гонгом канэ; и я со своей флейтой: мы составим поистине знатный оркестр!