Владетель этого места Тогаси-но скэ был весьма известный богач. Ходил слух, что он втайне подстерегает Судью Ёсицунэ, хотя приказа от Камакурского Правителя не получал. И сказал Бэнкэй:
- Господин, благоволите идти в Миянокоси, а я загляну к этому Тогаси, погляжу, что и как, и потом вас нагоню.
- Мы идем без помех, а тебе вздумалось задержаться,- произнес Ёсицунэ.- В чем дело?
- Полагаю, задержаться полезно,- сказал Бэнкэй.- Плохо нам будет, если погонится за нами большая сила.
С этими словами он взвалил на плечо переносный алтарь он и ушел.
В усадьбе Тогаси праздновали по случаю начала третьего месяца. Одни играли в ножной мяч, другие забавлялись стрельбой из лука, третьи смотрели петушиные бои, слагали ранга, пили вино. Бэнкэй вступил в ворота, прошел мимо веранды караульного помещения и заглянул в дом. Там играла музыка, угощались и пили вино. Бэнкэй проорал сиплым голосом:
- Подайте на пропитание странствующему монаху! Орал он громко, и музыканты сбились. Выскочил какой-то самурай и сказал сердито:
- Явился не ко времени, пошел вон отсюда!
- Ежели хозяину не ко времени, подай сюда кого-нибудь вместо него! рявкнул Бэнкэй и надвинулся.
Выбежали человек пять-шесть слуг и "разноцветных" и закричали наперебой:
- Убирайся вон!
Бэнкэй и ухом не поведя шёл прямо на них.
- Да он буянить вздумал! - вскричали слуги.- Хватай его, выкинем отсюда!
Они схватили его за руки и принялись тянуть и толкать, но ничего у них не получилось.
- Раз так, в толчки его!
Набежала целая толпа, и тут Бэнкэй принялся разить кулаками направо и налево. С одних полетели шапки эбоси, другие, схватившись за макушки, побежали прочь. Раздались крики:
- На помощь! Здесь нищий монах буянит! Тогда в дверях появился сам Тогаси-но скэ в просторных "большеротых" хакама и в шапке татээбоси, с мечом у пояса. Увидев его, Бэнкэй сразу понял, что это хозяин, вспрыгнул на веранду и сказал:
- Полюбуйтесь, господин, как буйствует ваша челядь! Тогаси-но скэ спросил:
- Кто ты такой, ямабуси?
- Собираю на Великий Восточный храм Тодайдзи.
- Почему один?
- Нас много, но остальные ушли вперед в Миянокоси. Я же зашел за подаянием к вам. Мой дядя по имени
Пресветлый Мимасака идет за подаянием в провинцию Сагами по Токайдоской дороге. Преподобный Кадзуса идет в провинцию Синано по Тосэндоской дороге. Я же забрел сюда. Что подадите?
Было ему подано пятьдесят свертков отменного шелка, а от хозяйки пожалованы были белые хакама, косодэ и зеркало. Кроме того, дарили еще посильно хозяйские дети и молодые воины, а всего в список дарителей занесено было сто пятьдесят шесть человек!
Бэнкэй сказал:
- Подаяния с благодарностью принимаются, однако я заберу их на пути в столицу в середине будущего месяца.
С тем, отдав дары на хранение, он покинул усадьбу Тогаси. Был ему дан конь и провожатые до Миянокоси.
Бэнкэй поискал там Судью Ёсицунэ, не нашел и отправился дальше, к переправе через реку Оногава, где они и встретились.
- Почему замешкался? - спросил Ёсицунэ.
- Так уж получилось,- ответствовал Бэнкэй.- Сначала меня всячески ублажали, потом посадили на коня и проводили.
- Вот это повезло! - говорили все, радуясь, что он цел и невредим.
КАК НА ПЕРЕПРАВЕ НЕЙ БЭНКЭЙ ПОКОЛОТИЛ СУДЬЮ ЁСИЦУНЭ
Затем они прошли через перевал Курикара, прочли поминальные молитвы на месте разгрома войска Тайра и собрались было на переправе Ней взойти на паром, как вдруг паромщик Гон-но ками сказал им грубо:
- А ну, ямабуси, постойте! У меня есть приказ: без доклада в присутствие не переправлять ямабуси числом более пяти или даже трех. А вас здесь шестнадцать человек, и, не доложившись, я вас не повезу!
Бэнкэй злобно уставился на него, затем произнес:
- Да неужели здесь, на Хокурокудоской дороге, не найдется никого, кто бы знал в лицо Преподобного Сануки из храма Хагуро?
Один из людей на пароме внимательно поглядел на Бэнкэя и сказал:
- Доподлинно, доподлинно, я вас помню. Ведь вы тот самый монах, что в позапрошлом году велел мне десять дней читать десять свитков из "Лотоеовей сутры" трижды в день.
Бэнкэй, воспрянув духом, его похвалил:
- У тебя отменная память. Ты молодец.
- Чего суешься, когда тебя не спрашивают? - взъярился паромщик Гон-но ками.- А коль признал его в лицо, то сам и перевози!
- Погоди,- сказал Бэнкэй.- Если ты считаешь, что здесь Судья Ёсицунэ, так прямо укажи на него пальцем!
- Да вон тот монах, он и есть Судья Ёсицунэ! - крикнул, показывая, паромщик. И сказал Бэнкэй:
- Этот монашек пристал к нам на горе Хакусан. Из-за его молодости нас всех все время подозревают. Ну, теперь довольно. Возвращайся-ка ты назад на гору Хакусан!
С этими словами он оттащил Ёсицунэ от парома и принялся по чем попало избивать его веером.
- Нет на свете столь жестоких людей, как эти хагуроские ямабуси! произнес паромщик.- Ну, разве можно так безжалостно лупить человека за то лишь, что он не Судья Ёсицунэ? Получается, словно это я сам его быо. Вчуже жалко.
Он подтянул паром к берегу и сказал:
- Ладно уж, всходите.
Ёсицунэ был усажен рядом с кормчим.