- С каких это пор ямабуси должны платить на заставах и переправах? изумился тот.
- Обыкновенно я не беру с ямабуси. Только с таких зловредных монахов, как ты.
- Ты с нами полегче! - пригрозил Бэнкэй.- В нынешнем и будущем году людям из ваших краев не миновать ходить к нам в провинцию Дэва. А владетель земель, где переправа Саката, знаешь ли кто? Отец вот этого мальчика, господин Саката Дзиро! Он вам не забудет сегодняшнее!
Он еще много чего наговорил паромщику, и в конце концов их перевезли.
Так достигли они переправы у храма Рокудо, и там Бэнкэй уцепился за рукав Ёсицунэ и сказал:
- До каких же пор, вступаясь за господина, вынужден буду я его избивать? Небо покарает меня за это страшной карой! Внемли мне, бодхисатва Хатиман, даруй мне прощенье твое!
И с этими словами бесстрашный Бэнкэй разразился слезами. Все остальные тоже пролили слезы.
Ночь провели они в храме Рокудо, а затем через переправу Ивасэ и Миядзаки достигли мыса Ивато. Остановились передохнуть в рыбацкой хижине. Госпожа кита-но ката, увидев, как возвращаются по домам сборщицы морских трав, произнесла такие стихи:
Ночь за ночью Волна набегала, Где ноги мои ступали, Но впервые Нырялыциц я увидала.
Бэнкэю это не понравилось, и он возразил:
Ночь за ночью Морские волны Набегали на берег, Но впервые Увидел я свет надежды.
Покинувши мыс Ивато, они вступили в провинцию Этиго и, войдя в Наоэ-но цу, отправились помолиться Каннон в храм Ханадзоно. Храм этот был воздвигнут в честь победы над Абэ Садато, причем на благодарственные молитвы было пожертвовано тридцать полных доспехов.
о том,
КАК В НАОЭ-НО ЦУ ОБЫСКИВАЛИ АЛТАРИ
Пока они возносили моления в этом храме, нагрянули туда две, а то и все три сотни человек придурковатых мужиков во главе со старостой деревни. Бэнкэй выскочил им навстречу и спросил:
- Вы что, обознались?
- Мы за Судьей Ёсицунэ,- ответили ему.
- Экое неразумие,- сказал Бэнкэй.- Мы - ямабуси, возвращаемся из Кумано к себе в храм Хагуро. В этих вот алтарях у нас тридцать три изображения Каннон, несем их от столицы. В будущем поместим их в святилище нашего храма. А вы все нечисты, и если подойдете к ним близко, то их оскверните. Если есть у вас что спросить, выйдем наружу и поговорим. И смотрите,- пригрозил он,- оскверненные изображения Каннон не примет!
Ему ответили:
- Судья Ёсицунэ одурачил власти во всех провинциях, это нам известно. Наш начальник вызван к Камакурскому
Правителю, но это ничего, мы и без него маху не дадим. Ну-ка, дайте нам один из алтарей, поглядим, что там внутри!
- Ладно,- сказал Бэнкэй.- Только помните, что это святыня. Тому, кто от века не знал очищенья, опасно накладывать на неё руки. А впрочем, он ведает, что творит. Давайте глядите, ищите.
С этими словами он поставил перед ними один из алтарей.
Алтарь раскрыли, в нем оказались гребни и зеркала.
- Это что же - принадлежит ямабуси? - ехидно вопросил староста.
- С нами ученик,- ответил Бэнкэй.- Разве можно ему обойтись без этого?
Староста извлек из алтаря женский пояс какэоби.
- А это что? - спросил он.
- Моя тетка - жрица божественного покровителя храма Хагуро,- ответил Бэнкэй.- Она попросила меня купить это, вот я и тащу домой, чтобы её порадовать.
- Понятное дело,- сказал староста.- А теперь подай еще один алтарь.
В нем были шлемы и доспехи. Староста попытался открыть его, но в ночной темноте крышка ему не давалась. Бэнкэй заметил:
- Как раз в этом алтаре изображение божества. Если прикоснешься нечистыми руками, то пропадешь.
- Ежели там и воистину священные предметы,- сказал староста,- можно в этом удостовериться, не открывая.
Он ухватился за лямки алтаря и потряс, и доспехи в нем загремели. Тотчас все трусливо отпрянули.
- Возьмите обратно,- проговорил староста.
- Нет уж,- возразил Бэнкэй.- Вы осквернили святыню, и я этот алтарь теперь нипочем не возьму. Сперва надлежит его очистить.
Плохо дело, подумали все и кинулись кто куда. Остался один лишь староста. "Отменно",- подумал Бэнкэй и сказал:
- Очищай алтарь. Староста безмолвствовал.
- Слушай,- сказал тогда Бэнкэй.- Деваться теперь тебе некуда, тащи священные изображения в дом твоего начальника. Мы сейчас уйдем к себе в храм Хагуро, а потом вернемся. Соберешь народ и устроишь нам встречу.
- Сколько вам нужно за очищение? - взмолился староста.
Бэнкэй ответил:
- Цена за очищение неисчислима, и, поскольку все случилось по твоей вине, мне тебя жаль. Впрочем, ты можешь внести пожертвование. Три коку и три то белого риса. Сто танов белой ткани. И семь одномастных коней.
И староста, исполняя обычай, все это дал, отчаянно трясясь. Бэнкэй, принимая дары, утешил его:
- Теперь я помолюсь, дабы гнев Каннон минул тебя. Встав лицом к алтарю, в котором заключались доспехи, он пробормотал бессмыслицу и добавил:
- Онкоро-онкоро-хоти совака, Ханнясингё. Затем он подвигал алтарь и сообщил старосте:
- Я все свершил по правилам ямабуси. Оставляю тебе это добро на молитвословия. Алтарь отошлешь в храм Хагуро.
На рассвете они отбыли из храма. В бухте обнаружилось судно с готовой оснасткой и без хозяина. Они в него погрузились и отчалили. Дуло со стороны Ёруямы, ветер был попутный. Катаока сказал:
- Ветер хорош, а как ослабеет, наляжем на весла. И тут же ветер задул со стороны горы Хакусан и погнал судно назад к мысу Судзу, что в провинции Ното. Все приуныли, подсунули под ножки алтарей бумажки
с молитвословиями и воззвали: