Ее глаза полузакрыты. И она не лжет: она ничего не может обещать.
Хаким вспоминает свою первую любовь, которая была там, далеко, в Самарканде. Та девушка походила на Айше. Очень была на нее похожа. И тоже любила повторять: "не знаю". Девушка была пятнадцатой весны, несверленый жемчуг, и ждала своего ювелира. Может, аллах и сейчас посылает Хайяму столь же великолепный подарок?..
Айше разрумянилась от вина и ласк. Щеки ее пылают. И ей стыдно смотреть на него. Ее глаза глядят куда-то поверх него, может, на небо. Или еще выше. Но куда же выше?
Хаким резко поднимается, смачивает в реке платок и обматывает им свою шею.
- Чтобы от любви не разорвалось сердце, - шутит он. Ему очень хорошо.
- Я хочу воды, - говорит Айше, не глядя на Омара Хайяма.
- Приказывай! - с готовностью восклицает он. Берет под мышку большой глиняный кувшин и льет воду в меньший, совсем небольшой. А оттуда - в чашу. И пьют вместе: он - вино, а она - воду. И он просит ее разбить чашу вдребезги. О камень. Она не решается. Он подает ей пример. И тогда она тоже разбивает чашу,
- Это примета? - спрашивает она.
- Да, примета.
- Какая же?
- Тот, кто разбил чашу, испив ее до дна, - все равно вино это или вода,будет любим вечно.
- О аллах! - вскрикивает Айше.- Значит, я буду любить тебя вечно?!
- А ты сомневаешься в этом?
Ее глаза расширились, в них засветился священный огонь, присущий только истинному меджнуну. И, увидя этот огонь, Омар Хайям возрадовался юношеской радостью. Он повел ее к берегу реки.
Они стояли одни над рекою, обнявшись, словно вдруг возникшие из единого дыхания и единого сердцебиения. Она была много ниже его. Хрупка и тонка.
- Ты видишь, как мчится эта река? - спросил он.
Она сказала:
- Да.
- Ты знаешь, что она точно так же текла и семь тысяч лет назад?
Она сказала:
- Нет, не знаю. И почему семь тысячелетий? А не меньше и не больше?
Хаким объяснил ей, что человечество зародилось именно семь тысячелетий тому назад. И река эта, именуемая - и неспроста - Животворной, текла точно так же и точно так же была свидетельницей любви и счастья влюбленных.
- Да? - осведомилась она удивленно. Айше это ни разу не приходило в голову.
- А знаешь ли ты, - продолжал он, - что точно так же будет она течь и после нас?
- Наверное, - произнесла Айше, которой и эта мысль о смерти и бессмертии тоже не приходила в голову.
Он это понял и согласился с нею: в самом деле, стоит ли изнурять себя думами о прошлом или близком и неизбежном конце?
Омар Хайям продолжал:
- Но я сейчас не о смерти. Кому она нужна? Я о том, чтобы люди вечно любили друг друга. И они будут любить вечно!
Он отошел от нее на шаг, оглядел ее с ног до головы и решил про себя: она - лучшее создание аллаха. И, наверное, никогда не видал такую красавицу с такими удивительными глазами. И за какие богоугодные дела послала ему судьба это неземное творение?..
- Айше, говорили тебе, что ты прекрасна? - спрашивает он восхищенно.
- Да, - ответила Она.
- Кто же?
- Сваха.
- Тебя сватали?
- Пытались...
- И ты не вышла замуж?
- Нет.
- Почему?
- Я не знаю. Может быть, потому что бедная.
Он призадумался. Бедная? Айше - бедная?
- Ты настоящая хатун, - сказал он. - В тебе течет кровь госпожи. Именитой госпожи!
Она усмехнулась. Горькой усмешкой. Впрочем, только с виду горькой. Разве печалятся в ее годы при таком стане и таких губах, при таких ножках и шее? Прочь печаль!
- Господин - сказала обворожительно низким голосом, словно ей за двадцать и словно вполне опытная в любви, - не понимаю, почему согласилась сбежать с тобою на эту лужайку почти на целый день? Меня хватятся и начнут искать. Я знаю это.
- Кто хватится? - спросил он.
- Может быть, мать.
- А еще?
- Брат. Старший.
- А еще?
- Больше некому.