Митька помотал головой.
— Не поймут.
— Вот оно что, — пробормотал Антон. — Ты хочешь, чтобы твои враги тебя еще и понимали.
— Не враги, — возразил Митька. — Приятели.
— А они считают, нельзя вооружаться? Ну, тогда заведи себе союзников. Сколоти команду. Один за всех и все за одного. Или присоединись к кому-то.
— Я про это уже думал.
— И что?
— Не хочется. Яљ — кошка, которая гуляет сама по себе. А так — придется соблюдать какие-то правила.
— Э-э, брат! Да ты и так опутан всякими правилами. Убежать тебе нельзя, вооружиться нельзя; кстати, что надо быть независимым — это тоже правило. Тогда пожалуйся родителям, что для тебя в школе небезопасно. Они же тебя в школу отдали.
Митька удивился.
— Да родители и так, наверное, понимают. И что я им скажу?
— Скажи все, как есть.
— А как же омерта?
— Ах, омерта! — Антон клоунски вскинул руки кверху. — Ты тоже поклоняешься этой богине?!.
Митька слегка обиделся.
— Лично я — не поклоняюсь, — отрезал он. — Но соблюдать лояльность — приходится.
— А ты знаешь, откуда пошло это слово?
— Не знаю.
— С Сицилии. «Омерта» значит «молчание». Это заговор молчания, установленный мафией. Если тебя обидели — ты должен обращаться за защитой к мафии. Обратиться в полицию — это преступление. В глазах мафии.
Митька поморщился. Неприятно, когда человек притворяется, будто не понимает.
— Ну, и что? — сказал он проникновенно. — Что это меняет? Какая разница — мафия, не мафия? Жить-то надо.
Дядя Антон помолчал. Подумал.
— Прости, брат, — сказал он, вздохнув. — Я уже немолодой, тяжело больной человек. Я понял, что ты хочешь. Ты хочешь научиться поражать воображение ребят. Именно воображение, а здоровье ихнее чтобы не поражать. Правильно?
— Желательно, — сказал Митька, поразмыслив.
— Прости, — повторил Антон твердо. — Тут я тебе ничем помочь не могу. Чтобы этому научить, надо самому иметь такой огонек… как вот у Сашки. А я уже старый. У меня все это перегорело… перебродило. Будь я на твоем месте, я бы либо стал нарушать правила, либо смирился бы. И подчинился. Тебе же реально ничего не грозит… серьезного. Опускать тебя не будут. Поиграют — и отпустят.
Митька поморщился. Нежелание дяди Антона выдавать тайны своего мастерства удручало.
— А вот Саню же вы научили.
— Научил. Но основы… все, что главное… были заложены лет восемь назад. Когда я был помоложе. Сейчас я так уже не смогу. А главное — не хочу.
— Почему?!
— Потому что я в этом разочаровался. Я варился в этой каше тридцать лет. Всю ее ел-переел по десять раз. Переваривал, и снова ел. Помнишь? Как пес возвращается на свою блевотину. И вот мой вывод: это все — не то. Это — самообман. И я зря научил Сашку играть в эту игру.
— Зря? — недоверчиво сказал Митька.
— Зря. Боюсь, я испортил ему биографию. Но тогда — десять лет назад — я не мог удержаться. Сам болел и его заразил.
— Не знаю, — сказал Митька. — Может быть, это и болезнь. Но меня вы исцелили.
— Ничуть не исцелил, — сказал Антон категорично. — Болезнь у тебя — внутри. Разбойники лишь законно воспользовались этой болезнью.
— Законно?
— Законно — по бандитскому закону.
Митька подумал.
— Ну, хорошо. Тогда — исцелите меня. Вы же сами исцелели. Вот — и меня исцелите.
Дядя Антон чуть удивился и посмотрел на Митьку новыми глазами. Вот тут он начал понимать моего Митьку. Моего возлюбленного героя. И полюбил его (как и Волшебник — полюбил).
— Исцели-ить? Так это, брат, только Бог может исцелить. Вот меня только Бог исцелил.
— Помогите! Вы же что-то там поняли — и меня научите. Вот — меня тоже Бог исцеляет. Это же Бог меня к Вам привел.
Антон глядел на Митьку ласково.
— Хорошо, брат! Давай начнем.
— Давайте!
— Начнем с того, что каждый день ты выделяешь не менее 20 минут, и стоя перед иконами, повторяешь: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй наших врагов."
Митька почему-то покачнулся. Почему-то все поплыло у него перед глазами на короткое мгновение, и Митька услышал голос Волшебника:
— Меч-кладенец нельзя давать тому, кто не любит своих врагов.
Вот так вот! Молитва обложила Митьку со всех сторон. И, честно говоря, ему это нравилось. Хорошо, когда все сводится к чему-то одному. Просто и эффективно. Не то, что там три правила.
И Митька с новыми силами взялся за дело.