Позже Митька стал во время молитвы размышлять про реальный бой.
љМама отвела Митьку к известному батюшке.
— Расскажи, как ты молишься? — спросил известный батюшка.
— Просто весь день повторяю молитву.
— И все?
— И все.
— Ну, брат, это не то. Молитва же — не заклинание.
— А как надо?
— Надо с умом, с чувством, с верой. Это же тебе не колдовство какое-то: нажал на кнопку, получил результат.
Митька сильно смутился. И Антон, и Волшебник ничего такого не говорили. Они просто говорили: повторяй. Еще было сказано: ни о чем не думай. А чтобы с верой… с чувством?…
— А что же, — сказал Волшебник, — батюшка, пожалуй, прав. Ты же к Богу обращаешься, так и надо бы с умом, с чувством, а главное, с верой. Как подобает.
— А как? Как мне добиться этого, чтобы с чувством… с верой.
— Ну, тебе-то это должно быть понятно. Ты же ходишь в храм.
— Ну?
— Проси Господа, чтобы Он дал тебе веру.
Митька попробовал.
— Попросил.
— Веришь, что даст?
— Не знаю.
— Надо поверить, что Бог даст, и Он непременно даст. Попробуй еще.
Митька попробовал.
— Так замкнутый круг получается, — сказал он. — Чтобы попросить веру, надо иметь веру.
— Вот то-то и оно, — сказал Волшебник. — Не имеешь веры, грешник, молись как можешь. А тот батюшка, может, святой уже.
Митька успокоился. И спросил про дядю Антона.
— Вон оно что! — Волшебник засмеялся, — значит, учит тебя любить врагов? Дельно!
— Да нет, не любить. Просто повторять и повторять. Как и Вы.
— Ну, вот и повторяй. Видишь ли, молясь за кого-то, ты оказываешь этому человеку благодеяние.
— Да?…
— Несомненно. И это постепенно приучает тебя к любви. Это с одной стороны. А с другой — немалый грех ведь ударить того, кто за тебя молится. Молясь за врагов, ты собираешь им возмездие на голову, если они не перестанут враждовать с тобой.
— Возмездие? Какая же это любовь?
— Так ты же и просишь Бога: помилуй, не наказывай. Это значит: не дай им вредить мне. Не допусти, чтобы они заслужили еще большего наказания. Смягчи их, чтобы они раскаялись, чтобы не враждовали. А если все-таки враждуют — чтобы у них ничего не выходило, чтобы их удары шли мимо цели. Чтобы им не было наказания за меня, за них же и молящегося. Понял?
Волшебник покачал головой и повторил:
— Дельно. Это — дельно.
Когда Митька передал слова известного батюшки Монаху, тот покачал головой:
— Всему свое время. Ты молишься как умеешь.
Это было почти то же самое, что сказал Волшебник.
— Важно только одно. Надо, чтобы ты понимал, что твое упражнение в молитве — это только первая ступень.
— А потом? — заинтересовался Митька. Волшебник ничего не говорил ему про другие ступени молитвы.
— Просто без конца повторять и повторять слова молитвы — это называется словесная молитва.
— А бывает бессловесная?
— Не в этом дело. Потом бывает молитва умственная, потом сердечная.
— Умственная? Когда я молюсь тайно, про себя, это умственная?
— Нет. Ты пока что молишься почти только словесно. Ум просто прислушивается к словам, уделяет им внимание. Слово нужно как точка приложения внимания. Имя Бога.
— А как это — умственная?
— Когда ты просишь Бога, не используя готовые слова, но и не выдумывая свои слова, а просто… непосредственно… он же слышит все твои мысли… это — умственная. Бывает ведь?
Митька кивнул.
— Но у тебя это какие-то секунды… верно? Ум не может долго молиться, отвлекается на что-нибудь. Потому для тебя сейчас важны слова. Они постепенно привлекут ум… со временем. Когда-нибудь сможешь молиться умом подолгу… непрестанно. Это станет самой важной, постоянной мыслью…
Монах замолчал. Митька на всякий случай кивнул.
— Важно понимать, — сказал Монах. — Если ты своей молитвой будешь и горы переставлять — это только первая ступень. Простая общедоступная словесная молитва. Общедоступная и общеобязательная.