— Ковром-самолетом.
— Это и будет ответ на его детскую моливу. Просил машину, получил ковер-самолет. Сам виноват, оставил молитву — получил не то, что просил.
— А Бог же может сделать так, что он будет ездить без прав, и милиция никогда его не остановит, — заметил Митька.
— Может. Пусть молится. Получит он свою машину. Главное — пойми. Не бывает молитвы, не приносящей плода. Главный плод — не машина. А что-то другое. Здоровье. Мир. Даже это не главное. Главный плод молитвы — примирение с Богом.
— Здорово. Я понимаю. Но Вы мне скажите простыми словами, для головы: если Бог не хочет чего-то, для чего дает молитву об этом?
— Если молитва неотступная — это знак того, что просимое БУДЕТ угодно Богу… после того, как Бог изменит обстоятельства.
— Значит, молитва меняет мир? Трудная молитва.
— Ну, да. Можно так сказать. Главное, тебя самого меняет. Потому-то и трудно молиться.
Опять Монах говорил то же самое, что и Волшебник. "Изменить мир" на языке Волшебника означало почти то же, что "изменить себя" на языке Монаха. Но теперь Митьку простые совпадения не радовали. Он хотел понять разницу.
— Это-то я понимаю, — сказал Митька. — Это мне знакомо. Волшебник то же самое говорил. Изменить мир.
— Хорошо, если понятно. Тогда о чем мы говорим?
— Просто хочется, чтобы сразу давалось. Может, и не нужно, но хочется.
— Это самообман. На уровне искренности так не бывает. Да — да, нет — нет. Хочется то, что нужно. Нужно то, что хочется. Это одно и то же. А не нужно — но хочется… Там так не бывает.
— В жизни так бывает, — заметил Митька. — Хочется, но не надо бы. И наоборот.
— Ты просто сам себя не знаешь. Бог тебя знает лучше, чем ты сам себя знаешь.
— Ну… наверное. Наверняка. Но как получить то, что хочется? Сразу. Даже если не нужно…
— Сразу — не знаю как. Проси много раз, в конце концов получишь… или поймешь сам себя. Это главное. Главный результат молитвы — это искренность. Будет искренность перед Богом — тогда все будет.
Волшебник тоже говорил про искренность.
— Я не понимаю, что значит «искренность». Я и так говорю то, что думаю.
— Богу?
— Ну, и Богу…
— Настоящая искренность — это самого себя не обманывать. Не другого, а себя.
— Ну, я и не обманываю… Наверное.
— Ты просто плохо себя знаешь. У тебя есть своеволие?
— Наверное. Конечно, есть.
— Ты сам решаешь: вот, я хочу то, а этого не хочу.
— Ну, да. Конечно. Хотя, не всегда. Бывает, ничего не решаю. Просто хочется — и все.
— Это ближе к истине. Но ты не знаешь всего, что у тебя на сердце. Ты просто сам выбираешь: это — мое, а этого я и знать не знаю.
Митька пожал плечами:
— А как по-другому?
— Пока мы своевольны — никак. Своевольный человек не может сам себя знать до конца, потому что он должен выбирать. Что-то выбирать, что-то отбрасывать. Если он попытается поглядеть в глубину своего сердца, то как сороконожка — не сможет и шагу ступить. Потому что страсти спорят между собой. Они несовместимы друг с другом и с жизнью. Каждая страсть хочет овладеть твоим умом. Ей безразлична реальность. И другие страсти ей тоже безразличны. В глубине сердца у страстного человека — сорок безжалостных диктаторов. Естественно, ум предпочитает всего этого просто не знать. Жить-то надо.
— Да ну? — не поверил Митька, — неужто сорок? Антон говорил — жить наполовину…
— Не сорок. Больше. Знать себя может только тот, кто отказался от идеи удовлетворять свои страсти… подчиняться своим желаниям. Своевольный человек знает о себе только малую часть того, что есть на сердце.
— А как не подчиняться желаниям? Не подчиняться желаниям — это тоже желание. Если нет желания — так ничего и не сделаешь.
— Служить Богу — это тоже желание. Не своего искать, а служить Богу. Делать то, что Он повелит. Тогда появляется возможность спокойно, объективно осознать, что у тебя на сердце. Подчинить все одному желанию — познать Бога. Истину.
Митька наморщился.
— А как же другие желания? Хочется же.
— "Даст тебе Господь по сердцу твоему", — сказал Монах. — Бог умеет совместить несовместимое. Только Бог может насытить твое сердце. А пока ты пытаешься сам жить по своим желаниям, ты себя обманываешь. Ты сам не знаешь, что у тебя на сердце. А просто обманывешь себя: хочу то, и все тут. А на самом деле не все, а только малость… Ты выбираешь что-то одно, а остальное подавляешь. А как по-другому?
Монах помолчал.
— Сердце человека — глубоко. Думать, что ты сам можешь жить по своему сердцу — это наивность. Наше сердце ненасытимо.
— Ну, ладно, — сказал Митька. — Допустим. А как быть? Получается, нельзя жить на всю катушку?
— А молись. Молитва — это служение Богу. А по своей воле, независимо от Бога, действуй поменьше. И тогда Господь тебе все откроет. Постепенно.
— И что тогда? Что откроет?
— И тогда ты поймешь, что Он прав.
— Да я и так знаю, что Он прав.
— Не знаешь, а веришь. Если бы ты ЗНАЛ, ты бы ничего не искал, кроме Бога. Потому что в Нем все совмещается.
Митька пожал плечами.
— Наверное, так.
— А пока мы и Бога не знаем, и себя не знаем. Одно с другим связано. Если бы человек понял сам себя и с полной искренностью обратился к Богу — Бог тут же бы ответил. Тут же!