— Молитва и очищает. Потому и не сразу, — сказал Монах. — Бог использует твою молитву о том, что тебе не нужно, чтобы заодно дать тебе все, что нужно. А больше всего нужна чистота сердца. Потому так трудно молиться.
— Почему — потому?
— Потому, что ты просишь, чего тебе хочется, а тебе приходится трудиться над тем, чего тебе не хочется.
— Почему не хочется? Мне хочется чистоты сердца.
— Тогда тебе легче молиться. Но тебе много всякого разного хочется. Нечистого в том числе. А кто не ищет чистоты сердца — тому еще труднее молиться.
— А Волшебник говорит: молитва — путь хороший, только очень уж трудный.
— Я тебе и говорю: он обманут.
— Обманут?
— Он думает, что победил бесов, а на самом деле незаметно вступил с ними в сделку: они не мешают ему верить в добро, а он — не молится.
— Значит, Монах полагает, что я вступил со сказкой в сговор? — Волшебник улыбнулся. — Что ж, можно понимать и так. Тут каждый сам выбирает, как понимать. И верит в свое понимание.
— А Вы как понимаете? — спросил Митька.
— А я никак не понимаю. Я просто живу, понимаешь? Живу верой.
— Не понимаю, — признался Митька.
— Вот-вот, и я не понимаю, — сказал Волшебник. — Я только знаю, что все дело в вере. Вера в Бога — это очень сильное оружие в войне.
— Это-то я понимаю, — сказал Митька.
— Нет, вот этого-то ты и не понимаешь.
Митька пожал плечами.
— Ну, объясните.
— Объясняю. Если тебя побеждают, то побеждают по каким-то правилам. Тебе навязывают правила, и ты не можешь нарушить их.
— Могу, — сказал Митька, — я этому-то и учусь.
— Вот и прекрасно, — сказал Волшебник. — љ Значит, ты понимаешь: чтобы победить, когда ты потерпел поражение, надо верить, что есть Некто, для Кого никакой закон не писан. Никакие правила не имеют значения.
— Я и так знаю, что Он есть.
— Э, нет! Ты не ЗНАЕШЬ, а именно ВЕРИШЬ. А знать этого нельзя.
— Почему нельзя? Можно, — сказал Монах, — можно верить в Бога, а можно и знать Бога. Смысл-то Православия в чем? В том, чтобы познать Бога. Не по существу, а по благодати. Бога может знать только Бог. Мы призваны стать богами по благодати. А иначе какой смысл терпеть? Все остальное можно получить и без страданий.
— А познать Бога нельзя без страданий?
— Можно. Богу все возможно.
— А зачем тогда страдания?
— Если у тебя нет других целей, кроме как познать Бога, то для тебя нет ничего обязательного. А если есть другие цели — обязательно будут и страдания.
— Почему?
— Потому, что ты создан, чтобы познать Бога. Остальное несовместимо с этим. Другие цели.
— Познать Бога? Именно для этого?
— Именно.
— А зачем тогда все остальное? Весь мир зачем тогда? Если несовместимо.
— Это один Бог знает. Я — не знаю. А у Бога — все совместимо. Там нет противоречий.
— Это самообман, — сказал Волшебник. — Бога знать нельзя. Все, что мы знаем — это что есть вера в Бога. Такая крепкая, что можно и горы переставлять. Вера такая есть. А знать этого — нельзя. Твой Монах просто так крепко верит, что ему кажется, будто он ЗНАЕТ. Но на самом деле это — только вера.
— Да нет, я-то не ЗНАЮ, а только верю. Просто я верю, что есть люди, которые знают Бога. Не просто верят, а знают. Святые. А я — не святой.
Монах помолчал.
— А он на самом деле, может, и не верит в Бога, этот Волшебник, — сказал он. — Он просто привык свободно распоряжаться своей верой: во что захотел, в то и поверил. А ты спроси его прямо: есть ли Бог на самом деле?
— Спрошу.
— А если нельзя познать Бога, то единственный путь избавиться от страданий — это избавление от антиномий, — задумчиво произнес Монах.
Митька ничего не понял, но кивнул. Он думал о другом. С того дня, как Митька чуть не попался волкам, его встревожила мысль о мальчике из песочницы.
— А если он немолящийся. Тот мальчик из песочницы. Не повезло с родителями. В чем он виноват? За что страдает? За родителей?
Монах на мгновение гланул Митьке в глаза и сказал:
— Да за тебя.
— !?
— Ты же его придумал. Ты его автор. Вот и реши сам: для чего он страдает?
— Нет, не я придумал.
— Спроси того, кто придумал.
— Да такое и в жизни бывает. Это ж не из головы придумано!