— Постой тут, — сказал Волшебник. — Сейчас я запущу феерию, и мы… пока народ грезит, мы поговорим.
Состоялся разговор.
— На Истинном языке можно попросить скатерть-самобранку? — спросил Митька без обиняков. Митька любил начинать с главного.
Волшебник задумался.
— А ты как думаешь? — спросил он в ответ.
— Я думаю, можно, — сказал Митька твердо.
— А почему тогда люди работают? — спросил Волшебник.
— Наверное, не каждому дается, — предположил Митька.
— А от чего это зависит? — спросил Волшебник.
Митька не знал.
— А по вере, — сказал Волшебник. — Если ты веришь, что можно, то у тебя и получится.
— А Вы можете? — спросил Митька, и это прозвучало немного нагло. Но Волшебника, кажется, невозможно было смутить.
— Вот этот театр — моя скатерть-самобранка, — сказал он. — Он меня и кормит, и поит. И знакомит с нужными людьми. Но ты, конечно, хочешь знать, хватит ли моей веры на настоящую скатерть-самобранку?
Митька неуверенно кивнул.
— А может, и нет, — сказал он осторожно. — Я вообще-то хотел знать, возможно ли это В ПРИНЦИПЕ. А не про Вас.
— В принципе, все возможно, — сказал Волшебник серьезно. — Это только вопрос веры.
Это Митьке понравилось. Так он и думал!
— А что касается меня, — продолжел Волшебник, — у меня самобранка не получается. И я не слыхал, чтобы у кого-то когда-то получалась. Мне почему-то не верится, что это возможно. И знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что Бог сказал: "В поте лица твоего будешь есть хлеб твой." Есть такое древнее проклятье.
Митька кивнул. Он знал Библию.
— А проклятие Бога — это не шутка, — сказал Волшебник. — Я не знаю, что с этим можно сделать. Только смириться.
— Значит, всемогущество все-таки невозможно? — уточнил Митька. Это, собственно, и был главный вопрос. Главный вопрос Митькиной жизни. По крайней мере, умственной жизни.
Но Волшебник не ответил. По крайней мере напрямую не ответил.
— А что ты с ним будешь делать? — спросил он у Митьки. — Вот ты лично. Допустим, ты всемогущ. Вот ты исполнил все свои желания и заветные мечты. А потом?
— Новые появятся.
— Вряд ли появятся. Мечты появляются, когда чего-то не хватает. А ты всемогущ. Какие уж тут мечты. Ну, допустим, ты осознаешь то, что сейчас не осознаешь. Ну, придумаешь еще что-нибудь. А потом?
— Не знаю, — честно сказал Митька.
— И я не знаю. Получается, на самом деле нам нужно не всемогущество, а что-то попроще…
— Значит, невозможно? Невозможно всемогущество?
— Почему невозможно? Бог же всемогущ. Все возможно.
Митька подумал.
— А что Он делает со Своим всемогуществом? — спросил Митька. — Я не знаю, что делать со всемогуществом. Вы не знаете. А Он-то знает?
— Конечно! На то Он и Бог. Он все знает.
— А может Он сделать камень, который Сам не мог бы поднять?
Если Митька кого-то уважал, он рано или поздно задавал парадокс: может ли Всемогущий сделать камень, который Сам не смог бы поднять?!
Волщебник засмеялся.
— Может. Но не хочет. Он всемогущ, и хочет быть всемогущим. Зачем Ему отказываться от всемогущества? Может, но не хочет! Пусть тебя не волнуют эти детские парадоксы.
— Может… Но не хочет… — зачарованно повторил Митька. — љ А может Он захотеть?
— Может. Но тоже не хочет. — Волшебник ответил серьезно. — Бог все может. А вообще-то в этом вопросе есть глубинный смысл.
— Да? — удивился Митька. — А какой?
— Что даже во всемогуществе есть своя ограниченность. Знаешь, я в молодости, как и ты, стремился именно что ко всемогуществу. Ты ведь ищешь всемогущества?
— Естественно.
— Естественно? Да нет, дружок, это совсем неестественно. Поверь мне, старику. Мы хотим чего-то конкретного. Если ты ищешь того, не знаю чего, и идешь туда, не знаю куда — значит, ты просто чего-то не понимаешь в себе самом. Тебе нужно не всемогущество, а что-то конкретное. Тебе нужно разобраться в себе самом. Вопрос, что тебе нужно на самом деле?
Митька подумал.
— Скатерть-самобранка.
— А что ты с ней будешь делать?
— Подарю Папе.
— А зачем ему? Вам же хватает пищи?