Когда я оторвалась от него, выражение его лица было слегка ошеломленным.
— Это за что?
Я пожала плечами и сделала глоток.
— Не знаю сколько мы сможем пробыть наедине, поэтому я решила наслаждаться каждым мгновением.
Уэс откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Он выглядел так привлекательно, хотя просто сидел здесь с серьезным выражением на лице. Прямо сейчас, больше всего на свете, мне хотелось уйти с работы и пойти с ним домой.
— Когда же закончатся эти бешеные смены?
— Тогда же, когда и твои, — поддразнила его я.
Он улыбнулся и переплел пальцы наших рук.
— Именно это я и имел в виду.
Я осторожно ответила:
— Знаю. Просто так оно всегда и бывает. Несколько недель сумасшедших смен. Небольшое затишье, а потом все заново.
— Только не переусердствуй.
Люблю, когда он беспокоится обо мне.
— Не буду. Обещаю.
— Потому что в ту минуту, когда ты это сделаешь, ты знаешь, что можешь бросить работу, верно?
Я встала и выкинула мусор.
— Зачем мне это делать? — спросила я через плечо, — Я люблю свою работу.
— А я люблю тебя. Хочу, чтобы ты вся принадлежала мне. Нет ничего в этом мире, что я не смог бы дать тебе.
Когда я подошла к нему, он обнял меня за талию, притянув к себе. Он сжал мои бедра. Я поцеловала его в макушку.
— Я люблю тебя, Виктория.
Его взгляд показал мне, что он имеет в виду каждое сказанное им слово. Хоть я и была одета в больничную форму, рядом с ним я чувствовала себя прекрасной.
***
— Нет ничего лучше, чем прийти домой после двенадцатичасовой смены, проведенной на ногах.
Я быстро сняла туфли и отпихнула их ногой в сторону, не потрудившись поставить их в ряд с другими. На кухне было темно, но из гостиной в коридор пробивался свет. Стояла непривычная тишина. Обычно хотя бы телевизор работает на заднем плане.
— Уэс? — позвала я.
Мой вопрос был встречен молчанием.
Я еле волокла ноги по коридору. Все чего мне хотелось — залезть под одеяло и уснуть.
Войдя в спальню, я сразу же рухнула на кровать и прижалась лицом к одеялу в цветочек. Прежде чем жить вместе, мы решили, что из вещей останется, что отправится на хранение, а что выкинем. Его таунхаус был чисто холостяцкой берлогой, начиная с черной кожаной мебели, и заканчивая безвкусной картиной на стене. Мне нравились яркие краски, цветы повсюду. В первый раз, когда он увидел бледно-желтое одеяло в цветочек, Уэс пришел в ужас. В конце концов, он сдался и холостяцкий интерьер пропал. Мы сошлись на том, что нужно создать уютное гнездо, которое будет только нашим.
Распахнулась дверь ванной и в комнату вышел Уэс, в одном полотенце на талии. Моя усталость мгновенно испарилась. Струйки воды стекали по его прессу. Влажные волосы спадали на лоб, с них падали капли и стекали по лицу, словно слезы. Он вытер волосы и быстро сказал:
— Привет. Наконец-то дома.
— Наконец-то. Я пришла к выводу, что твой визит ко мне на работу во время ланча был плохой идеей.
Он поднял бровь.
— Это почему?
— Потому что я считала часы до окончания смены. Чаще, чем обычно.
Я внимательно наблюдала за ним. Уэс был худощав, с заметно проступающим прессом, широкой грудью. Мускулы на спине красиво двигались под кожей. Он достал боксеры и повернулся ко мне.
Беззастенчиво я продолжала смотреть на него.
— Ты устала? — спросил он.
— Ага.
— Тогда перестань так смотреть на меня, потому что все чего мне хочется, так это трахнуть тебя.
Уэс завладел моим вниманием, как только вышел из ванны, но теперь я была прикована к месту. Я медленно села, дотянулась до него и пролезла пальцем под его полотенце. Ехидно улыбаясь, я притянув его поближе к себе.
— Внезапно, всю усталость как рукой сняло.
Через секунду я уже ощущала его теплое тело над своим. С закрытыми глазами я улыбалась в потолок и обернула руки вокруг его шеи. Мне отчаянно хотелось, чтобы он поцеловал меня, но у него были другие планы. Он целовал мою шею. Щеки. Подбородок.
К тому времени, как его губы оказались над моими, я впилась ногтями в его кожу, оставляя царапины. Дыхание стало прерывистым.
Он подождал еще секунду и поцеловал меня. В поцелуе не было ничего нежного или сладкого. Как в том, который был раньше утром. Этот был страстным и пылким, словно он думал, что чем крепче поцелует меня, тем быстрее сможет унять нарастающее между нами желание. Приподнявшись на локтях, я поцеловала его в ответ с такой же силой.
Его руки скользнули под мою блузку, миновали живот и властно сжали грудь.
Это я называла сумасшедшим отрывом. На публике Уэс был спокойным и сдержанным. Наедине со мной он был совсем другим: диким, опасным. Он схватил меня, его пальцы буквально проникли под кожу. Он отдавал приказы, и я следовала каждому. Я испытывала такой кайф, когда находилась рядом с таким Уэсом.
Голод между нами продолжал нарастать.
Я приподнялась, чтобы снять блузку. За ней последовали брюки. Я потянулась, чтобы прикоснуться к нему, но он так сильно схватил меня за руки, что не было ни единого шанса вырваться, и задрал их над головой.
— Не сейчас, — тяжело выдохнул он.