— Вот.
Не говоря ни слова, я беру стаканчик и проглатываю все таблетки. Затем открываю рот и демонстрирую ей язык. Кэйт даже толком не смотрит. Она забирает у меня стаканчик и уносит его в ванную.
— Тебе пора в постель, — уходя, бросает она через плечо.
Я пользуюсь этой возможностью и выплевываю таблетки. Я перестала принимать их месяц назад. Все три года, что я провела здесь, я постоянно их принимала. Никогда не спрашивала от чего они. Они делали свою работу. Из-за них я впадала в блаженное неведение о мире вокруг меня. Они стирали все вопросы, которые прятались в уголках моего разума, размывали границы дней.
Но с недавних пор вопросы стали звучать громче. Так громко, что даже лекарства не в состоянии их заглушить. Очень скоро мое тело стало вялым, движения начали напоминать движения робота. Все это время в моей голове велась изнурительная война.
Поэтому я перестала принимать их, решив, что вопросы просто испарятся.
Но это наоборот все ухудшило. Теперь вопросы сопровождаются маленькими проблесками памяти. Я осознаю, что в моей жизни так много всего, о чем я не помню. Конечно же, я кое-что помню, но преимущественно это воспоминания из детства. Семья. Подростковые годы. Колледж. Выпускной. Первая работа медсестрой.
Но с того момента, как я стала Викторией Донован — все помутнело. Определенный период моей жизни, будто бы находится за оградой, и я понятия не имею как ее обойти.
И я думаю… нет, я знаю, что существует только один человек в мире, который может помочь мне с этим — это он.
— Ты слышала меня? — Кэйт застыла в дверях. — Тебе пора в кровать.
— Я не могу. Я…
— Я знаю. У тебя свидание, — перебила меня Кэйт, — Бла, бла, бла. Через час приду проверю тебя.
Шансы на то, что она придет позже, очень малы, но я киваю и улыбаюсь, чтобы она поскорее вышла из комнаты.
Но, когда она разворачивается, чтобы уйти, я окликаю ее.
— Кэйт? — медсестра оборачивается.
— Можешь ли ты в следующий раз входить потише? Я пытаюсь уложить свою дочь спать.
Кэйт закатывает глаза.
— Конечно, Виктория.
Через секунду после того, как за ней закрывается дверь, я отодвигаю кровать от стены и запихиваю таблетки в маленькую щелочку в стене. Она не больше, чем кончик ластика. Я случайно обнаружила ее, когда уронила лист бумаги за кровать. Много раз я думала о том, как она там оказалась. Мне нравится думать, что другой пациент проделал эту дырку в стене, чтобы также запихивать туда лекарства.
Я сажусь на самый краешек кровати, каблуки туфель впиваются в линолеум. Часы медленно тикают, поддразнивая меня тем временем, которое я теряю.
Он придет с минуту на минуту. Конечно, он придет.
Снова и снова я напоминаю себе, что должна твердо стоять на своем и не доверять его словам. Если я буду соблюдать эти два правила, он не сможет обольстить меня.
Несмотря на то, что я оживаю только тогда, когда он рядом.
Кожу покалывает.
Сердце бешено стучит.
Но не все его визиты так прекрасны. Порой он обнажает темную сторону своего сердца и мучает меня понимающей улыбкой и загадочными фразами.
Чтобы было проще понять, у него есть дурная черта, которую я просто не могу изменить. Она заключается в том, что все вокруг меня думают, что его не существует.
— Ваш муж мертв… — слова моего доктора всплывают в голове.
Я сжимаю живот и сгибаюсь, напоминая себе, что нужно дышать.
Они ошибаются.
Он не мертв. Это ложь.
Он реален. Моя реакция тому доказательство. Но никто здесь не верит мне. Не важно сколько раз я им это твердила.
Я резко встаю и начинаю ходить по комнате. Каблуки стучат по полу. Я считаю шаги до двадцати пяти, затем начинаю заново.
Веки тяжелеют.
Он скоро будет здесь, и я докажу им. Одна из медсестер поймает его, и они отпустят меня.
Потому что они увидят, что я не сумасшедшая.
Правильно?
Я сажусь на кровать и как одержимая смотрю на часы. Время идет.
10:45
10:46
10:47
Веки наливаются свинцом. Я сдаюсь и позволяю изнеможению взять надо мной верх.
***
Дверь тихо открывается.
Подняв голову, вижу, как он заходит в мою комнату. Я медленно улыбаюсь. Не знаю, сколько времени прошло. Может быть несколько часов.
Может быть несколько минут.
Все, что важно сейчас, это то, что он здесь. Он всегда управляет любой комнатой, в которую входит. Его полуулыбка так отлично отражает то, что он знает, какой эффект оказывает на людей.
Я встаю и следую за ним взглядом. Руками тереблю подол платья.
Он не изменился, и я уверена, что никогда и не изменится. Светлые волосы коротко подстрижены, лицо гладко выбрито. Ох уж эти строгие карие глаза.