- Ты? Такой махонькой? Да куда тебе!
Тот, ни слова более не лепя, побежал, ввернулся лошади в ухо и принял командование. Дел в окно глядит, глазам не верит. И не нарадуется глазам, что видят еще.
А мимо ехал барин. Смотрит: дивное дело - самостоятельное возделывание чернозема животным. Спешит он к деду: что за притча?
- Так она не сама пашет, - усмехается дед, благостно размягчаясь мозгами. - Там сынок мой, Лепунюшка.
Побежал барин, заглянул в ухо - и точно, Лепунюшка.
- Продай мне, - говорит, - сынка за сто рублей.
- Что ты! - возмущается дед. - Детьми торговать! Небось, за границу метишь, на органы пустишь! Да только на какой же он орган пойдет?
Лепунюшка рядом вертится:
- Соглашайся, батя, я от него убегу.
Ударили по рукам. Ста рублей у барина не было, но он выдал деду фальшивый вексель на двести. Сунул Лепунюшку в ухо - и со двора прочь. А лошадь, понятное дело, лишенная навигатора, устроила себе перекур и тут же издохла от капельки никотина.
Барин же втиснулся в карету и приказал, беседуя с Лепунюшкой, ехать в кабак. Там, в кабаке, он вынул револьвер, вытряхнул из барабана все патроны, кроме одного, и барабан провернул, дабы уважить, по совету Лепунюшки, теорию вероятности. Сунул в ухо ствол.
- Ну, господа хорошие, кто сыграет со мной в рулеточку?
- Давай, начинай! - кричат посетители.
Барин застрелился в ухо, а Лепунюшка вылетел из другого верхом на пуле.
Перебрался к одному разночинцу, начал лепить да советовать. Этот постоялец позвал полового:
- Принеси-ка мне, братец, графинчик, да пивка со снетками...
Плохо кончилось дело.
37. Лечебный контроль
- Итак, коллеги, больной Кащеев, возраст неизвестен, бомж, умер в отделении интенсивной терапии. Доктор Иванушкин, вы доставили больного в клинику по запросу МЧС. Расскажите, как было дело.
- Ну, наша бригада прибыла, когда его уже сняли с дуба. Белая горячка, говорят - и, по-моему, не ошиблись. Больной залез на дерево и застрял там с какой-то обувной коробкой. В этой коробке он хранил свои сокровища, в старом вороньем гнезде. Вы представляете?
- Мы представляем, вы дальше рассказывайте.
- Вот в коробке у него было все: стопарик, ложечка, клубочек ниток. Облезлая заячья шапка, а прямо в шапке - какие-то не то утиные, не то куриные лапы, давно протухшие, и крошки от яичной скорлупы. Яйцо еще было, наверное, и тоже наверняка протухло. Больной держался за паховую область и орал, что в яйце его смерть. Мы расценили это как признание в острой пищевой инфекции, заподозрили сальмонеллез и повезли в инфекционную.
- Вы осмотрели больного, доктор Иванушкин?
- Чисто поверхностно, было холодно. Следов свежих травм не обнаружил, были рубцы от старых побоев.
- Но в машине-то, в машине вы его осмотрели?
- Он очень грязный был, товарищ начмед, и пьяный, и во вшах. Мы его расстегнули, прослушали, острого живота не нашли.
- А больной продолжал жаловаться на гениталии.
- Да, продолжал. И нас с ними путал, называя ими.
- Но вы не осмотрели гениталии? Вы упорно настаивали на пищевом отравлении яйцом и отвезли-таки его в инфекционный стационар?
- Да, отвезли.
- Оттуда поступил рапорт: вы бросили его, не дав никаких разъяснений и без сопроводительных документов.
Молчание.
- А вам известно, что больному в левое яйцо воткнулась.игла, и его срочно перевели в хирургию?
Тишина.
- А вы знаете, что больной умер, когда при попытке извлечь иглу ее сломали?
- Ну, не поэтому!
- Помолчите! Впрочем, у них там свой разбор полетов. Но вы-то, Иванушкин! Вы у нас на особом счету. Еще санитаром, называя престарелую больную Ягой, запихнули ее, якобы на лопате, в диагностическую трубу для МРТ. Будто в печь! Безопаснейшая процедура, а у бабки - инфаркт! Что это за отношение? Откуда эти черствость, халатность? Строгий выговор с занесением. Могу подсластить пилюлю: вот книга благодарностей. Какие-то супруги Царевичи благодарят вас. Распишитесь в прочтении.
38. Ложе с начинкой
Однажды во дворец постучалась растрепанная, продрогшая и промокшая красавица, назвавшаяся Принцессой. А Принц давно хотел себе Принцессу, он жить без нее мог только неполноценно.
Обер-фрейлина сказала, что надо еще посмотреть, принцесса ли это. И постелила пришелице, сунув под давно скопившуюся высокую стопку перин горошину. Принцесса спала плохо: всю ночь вертелась, а утром принялась ныть, будто не выспалась. Ей что-то мешало под перинами, и было жестко.
Дворец возликовал: настоящая принцесса! По этому поводу устроили салют из всех тридцати залпов их маленькой родины, и эта пальба привлекала внимание известного инквизитора Торквемады, который как раз проезжал неподалеку. Он только что разобрался в одном темном и запутанном дельце.
Будучи принят во дворце и внимательно изучив горошину, Торквемада заключил, что Принцессе поделано, для чего выкатал ей на яйцо и сказал, что под перинами, кроме горошины, спрятаны дохлые крысы, жабы и прочая самозарождающаяся грязь. Повествуя об этом, он стягивал с себя испанские сапоги, в которых привык разгуливать издавна послушания ради.
Бросились проверять. При тогдашнем уровне гигиены все перечисленное, конечно, нашлось, и не только там, и не только это - оно везде скопилось. Торквемада порывался искать злополучную горошину и на самой Принцессе в виде бесовской родинки, но в соискательнице Принцессу уже признали, потратились на салют, да и Принц был от нее - и от рождения - без ума. Он потрясал под носом у Торквемады какой-то грозной папской грамотой, и тот отступил, не тронул Принцессу, зато виноватую кругом и во всем обер-фрейлину гостю отдали в полное дознание, и он влил в нее через воронку бочонок воды, а после спалил на костре вместе с прочей дохлятиной, накопившейся в замке за века, и все, что сумел, нарядил в желтые колпаки. Отужинал, надел сапоги и уехал.
А Принцу в дальнейшем туго пришлось с этой Принцессой. Ведь ей еще поделали фригидность и вагинизм, все та же обер-фрейлина. Писали Папе, но ответа не получили. Пепел обер-фрейлины унесло ветром, чего не скажешь о ее мерзостном колдовстве. Стоило миновать медовому месяцу, как Принц сказал, что едет разыскивать Святой Грааль и нацепил Принцессе пояс целомудрия, подобрав самый большой замок, от конюшни. Принца гнало в путь и другое желание, сильнее первого: насолить Торквемаде за посягательство на Принцессу и некомпетентность в снятии колдовства: разыскать душегуба и подлить ему в испанские сапоги свинца для сокращения внутреннего пространства, что он и выполнил через три года поисков и преследования. Половина дела была сделана, а насчет Грааля он решил повременить, ибо много раз уже бывал битым конкурирующими красными следопытами.
А когда Принцесса спросила про ключ от пояса, ответил, что потерял.
Когда же Принц вновь отважился пуститься в путь за Граалем, то уже не вернулся, соблазненный по причине привычного рукоблудия белизной руки какой-то леди из местного озера.
Замок открыл фомкой придворный конюх, известный в своих кругах медвежатник, и после сей процедуры колдовство прекратилось мгновенно, а прощенная обер-фрейлина упокоилась на небесах - держа там, впрочем, ответ по всей строгости. Апостол Петр вынул ключ.
"Ключ? - подумала та, бесплотная, но разумная. - Скитаясь внизу призраком, среди замковых духов, я где-то что-то слышала о каком-то ключе. Его как будто потеряли... Нет, не припомню".
39. Маскировка