Мне надоело все это слушать, без стука захожу в дверь и вижу злую, как черт, девушку, в руку которой вцепилась молчаливая Лиза.
— О, Варг, доброе утро, как спалось? — решил поменять тему Комбат.
— Как крысе, которую вы засунули в грязный чулан, — не намеривался любезничать с ним. Я вчера держал линию обороны, а мне даже квартиры не выделили.
— Прошу простить, но жилья сейчас мало, да и у нас очередь на его получение. Люди могут не понять, если я пришлому просто так отдам квартиру.
— Плевать мне, если честно, — не даю ему договорить. — Буду краток. Мне пора уходить, но я скоро вернусь с коробками для торговли, и если у меня не будет места, которое вы закрепите за мной, как за владельцем, вы меня больше не увидите. Я найду других выживших, которые с радостью будут меняться на еду и боеприпасы.
— Хорошо я подумаю, что можно сделать в этом случае, — серьезно ответил он парню.
— Пока вы думаете, я уже придумал. Я хочу купить у вас квартиру на шестом этаже, генеральскую.
— Кхе… — поперхнулся чаем комбат.
— Комбат, ты что, видишь в этом какую-то проблему? Пока твои люди голодают, а в зомби вы скоро начнете кидаться камнями, тебе жалко купить себе несколько дней форы в этой игре на выживание?
Нахмурившись, он сурово и укоризненно посмотрел на меня, но мне было плевать. Я не военный, и не собираюсь прогибаться под него.
— Есть четыре квартиры. Три комнаты, четыре и две по пять. Какую из них ты хочешь? И что за это можешь предложить? — осознал он правдивость слов парня. Да, им нужен хотя один день передышки, за который они успеют набрать припасов.
— Даю сорок коробок еды, и эта квартира навсегда остается за мной. Туда может войти только тот, кому я сам разрешу. Я могу там оставлять свои вещи, но если пропадет хоть что-то, я разозлюсь.
— И что ты сделаешь, злой ты наш? — улыбнулся другой, до этого молчавший тип.
— Какой максимальный уровень у вас есть? — повернулся я к нему с вопросом.
— Тебе какое дело? Может ты шпион? — набычился мужик.
— Третий, — тем менее ответил Комбат, внимательно смотря мне в глаза.
— А у меня пятый, — ошарашил я их. — Стоит ли вам говорить, что с каждым уровнем человек становиться сильнее? А вот про свои навыки я не буду говорить, но как думаете, что может сделать человек в невидимости с целой пачкой неизвестных для вас навыков. — Про остальные навыки я, конечно, врал беспощадно, но кто узнает.
Мужик лишь оскалился и исчез,…ну…он так думал, наверное, что исчез, но в моих глазах он стал слегка прозрачным, еле-еле, слегка. Да и по реакции находящихся здесь людей я понял, что они его тоже видят, хотя и не слишком хорошо.
— Федя, не смей, — рявкнул Комбат.
— Не переживайте, я лишь преподам ему урок, — он направился ко мне, не теряя при этом своей довольной улыбочки.
Я не подавал признаков, что вижу его, просто вертел головой во все стороны. Он подошел ко мне очень близко, и, замахнувшись, попытался зарядить мне в челюсть.
Наверное, он думал, что попал, но на самом деле я увернулся, неожиданно нанеся ему ответный удар. Раньше я бы его даже и не сдвинул с места, но сейчас его ноги резко оторвались от пола и в стену впечаталось крепкое тело мужчины, после чего он стал видимым.
— Вот тебе первый урок, Федя. Невидимость бывает не только первого уровня, и все, у кого она выше, тебя тоже видят. А добавь я больше силы, и твоя голова не выдержала бы, лопнула как арбуз.
Комбат был удивлен. Полина была удивлена. А довольная Лиза показала мне большой палец.
Пока Федя пытался оклематься, я вновь посмотрел на Комбата.
— Так что скажете на мое предложение? — если он откажется, тогда конец нашей торговли. Я больше не собираюсь спать в будке.
— Мне сперва надо посоветоваться с Прапором, — сказав он и взяв телефон, начал писать сообщение. — Он сейчас подойдет.
Прапор прилетел пулей. Комбат стал вводить его в курс дела, а тот заинтересовано поглядывал то на меня, то на самого полковника.
— Пятьдесят серых коробок и жилье твое, с условиями мы согласны. Но укрепление будет по отдельной таксе, там шесть окон и все надо забить металлом, согласен? Этаж высокий, поэтому его надо обезопасить от тварей.
— Сколько?
— Пятнадцать красных коробок и мы сегодня же займемся укреплением, у меня как раз осталось немного нужных материалов, — Прапор улыбался, он очень любил торговаться, поэтому собирался вытащить из парня как можно больше. Он был уверен, что у парня столько всего нет, так что ждал, что тот сейчас откажется.
Молча я подошел к пустому участку комнаты и начал скидывать туда коробки с едой. За ними пошли и красные коробки.
— Будешь пересчитывать? — ухмыляясь, спросил его.
— Я уже посчитал.…Там все верно… — парень смог удивить даже Прапора. Теперь он думал лишь о том, сколько зомби убил этот доходяга. По сравнению с ним, они все тут сопливые девчонки, которые трясутся над каждой коробкой.
Так думал не только Прапор, но даже оклемавшийся после удара Федя.
— Я сам покажу тебе твою новую квартиру, — полковник встал и направился к двери. — Пошли за мной, а Прапор пусть пока приберётся тут.
— Угу, все сделаю, — кивнул тот.
— Полина, ты идешь или остаешься здесь? — уже у самой двери я повернулся к девушке, которая так и не поняла, что тут только что произошло. Однако была очень грустной.
— Я? — не поняла она.
— Ты, — улыбнулся, — и она, — указал пальцем на мелкую.
Девушки меня не разочаровали, они без лишних слов и вопросов пошли следом за нами.
Мы поднялись по ступенькам на самый последний этаж, где и находились, по их меркам, элитные квартиры.
Даже коридор здесь выглядел круче, чем на предыдущих этажах, сразу было понятно, что жили здесь не бедные люди.
— Вот это жилье было приписано к генералу Губину, — завел нас в квартиру Комбат.
— Я погляжу, у Губина губа не дура, — я аж присвистнул от увиденного. Для полноты комфорта тут только не хватает живых цветов. Хотя, пустые вазы были.
Первой осматривать комнаты помчалась Лиза, которую мать не сумела удержать. Мне кажется, она даже не догадывается, для чего их взяли с собой.
—Ну вот, теперь она твоя, — поздравил меня Комбат, словно это великая честь. — Все распоряжения я выдам сегодня позже.
— Хорошо, надо в первую очередь укрепить окна, — не тратя времени, сразу начал указывать, что и как сделать. — Теперь ты, — повернулся к Полине, — будешь жить здесь, пока меня не будет, только оставь мне личную комнату.
— Зачем ты это делаешь? — радости на ее лице не было, скорее подозрение и уныние от неизбежного.