— Нет.
— Попытайся.
— Я не понимаю, — настаивала я. Я абсолютно не понимала, что она пыталась до меня донести.
— Взгляни на них, Кит. На людей.
Я повиновалась. Взглянула на людей.
Кто-то стоял среди обломков, кто-то неподалеку, но все следили за происходящим. И у всех были одинаковые выражения лиц. Напряженные, настороженные и напуганные. Словно они ждали чего-то, но вот чего? Самое страшное уже случилось. Они держались друг за друга. Цеплялись за окружающих. Прятали лица в объятиях рядом стоящих. Они поддерживали друг друга. Им было страшно. И все из них, абсолютно все смотрели на обломки.
И я поняла.
— Ох, — вырвалось у меня.
Ох.
Это же лежало на поверхности.
Почему я раньше не обращала внимания.
Они нуждались во мне.
Я — высшая сила.
Которая так нужна людям.
Без меня они не справятся.
Ох.
Ох.
— Теперь-то ты понимаешь? — тихо спросила мама. Я кивнула.
— О, да, — выдохнула я. — Господи, это так очевидно. Я нужна им. Очень.
На мгновение повисла тишина, в которой я слышала только собственное радостное сердцебиение.
— Расскажи, что ты поняла, — решила проверить мама. Я выдохнула смешок, потом еще один, а потом облегченно улыбнулась. Напряжение отпускало. Я опустила чашку на стол и вытерла слезы. Господи, это же было настолько очевидно. И чего я так боялась? Элементарно.
— Я — высшая сила, — ответила я, — потому что людям необходимо чего-то бояться. Каждому нужен свой собственный монстр.
Она улыбнулась. Я продолжила:
— Мир полон хаоса. А страх перед кем-то сплачивает людей. Это так очевидно: вон как они поддерживают друг друга. Я нужна им. Местные жители чересчур убеждены в собственной безопасности. И порой их просто необходимо погружать в состояние хаоса — совершая убийство — таким образом, объединяя их и напоминая, что нет ничего важнее отношений человеческих. Я делаю их лучше. Моральный нигилизм тут тоже присутствует — как и индивидуальное правосудие — но все гораздо глубже. Это мой город. Убийства — гораздо большее, чем я думала.
Я говорила со страстью. И очевидностью.
Мама улыбалась.
— Прекрасно, — сказала она. — И так точно.
Часы тикали, холодильник гудел, где-то вдали лаяла собака. А я, сидя посреди ночи за кухонным столом, осознавала свое место в мире.
Задумчивым взглядом Алекс следил за тем, как я намазывала маслом кусочек хлеба. Мы снова сидели в том кафе. Только на этот раз ни один из нас не нарушал молчания.
Я бесцельно разглядывала птичек на обоях, познавшие время корзинки, тарелки со сколотыми краями. Я избрала тактику наблюдения. На Алексе снова красовались очки, причем они ему очень шли. А еще он был в штатском, опять, и со свежей царапиной на запястье. На миг мне стало любопытно, как он ее получил; но затем уловила взгляд темных глаз и улыбнулась.
Как-то я позабыла, зачем мы тут, для чего я пригласила Алекса на обед. Были ли для этого основания? Да и нужны ли они были? Я чувствовала себя какой-то отрешенной; от него, от всего вообще — словно уплыла мыслями куда-то очень далеко. Но, в то же время, от его присутствия становилось приятно. Он не пытался меня успокоить, как раньше, да мне и не требовалось больше утешения... однако с ним рядом было хорошо. И мне это нравилось.
Что-то между нами изменилось, не знаю почему, может, по причине моей новообретенной уверенности в себе. Рядом с ним я больше не впадала в состояние полоумного девчачества и застенчивости, вместо этого я ощущала себя полноценной взрослой.
Кому-то уже пора было нарушить молчание. И сделать это решил Алекс.
— Сегодня вторник. В школу ты не ходила. — Утверждение, но в нем четко слышался вопрос.
— Да, — подтвердила я, игнорируя невысказанный вопрос.
Очередная пауза.
— Почему? — задал-таки он.
— Утром мне было нехорошо. Сейчас все прошло. Ничего такого. Просто какой смысл идти в школу всего на два часа. — Ему в глаза при этом я не смотрела. Поглядывала в окно у него за спиной.
— Сейчас тебе лучше?
— Я же пригласила тебя на обед, помнишь?
— Да, — ответил неуверенно.
— Кажется, тебе неловко, — произнесла я, не особо стараясь сгладить атмосферу. Просто констатировала факт.
Какой же он тормоз иногда.
— У тебя странное настроение, — осторожно завел он. Я улыбнулась.
— Прости. Неприятное утро. Это как последствие.
— Видимо.
— Как твои дела? — спросила я. — Мы не виделись с тех пор... с той истории.
Он рассмеялся.
— Точно. У меня-то все отлично. Этот вопрос должен был задать я. Тебя там конкретно подкосило, ты как?