А еще я видела Черри Роуз.
Это было неожиданно. Когда я наткнулась на нее, я просто ходила и убивала время — только я подумала, что не буду ничего покупать в Хэрродс13, несмотря на то, что деньги у меня были, просто там все слишком "лакшери", а отвечать на вопросы мне не хотелось — и тем не менее, мне нравилось туда ходить. Нравилось притворяться, что могу купить все, что пожелаю. Я мерила пиджаки и платья, интересовалась ценами на ювелирные комплекты, однако так ничего и не покупала.
Когда заметила ее, я стояла возле стенда с яркими шляпами и примеряла одну за другой, критически изучая собственное отражение в зеркале. Красная шляпа подавляла черты лица, синяя желтила кожу.
И только я надела желтую широкополую федору, как Черри прошла в двадцати футах от меня. И конечно же, я заметила ее раньше, чем успела понять, кто это. Из-под полей желтой федоры я сканировала ее, как двумя камерами, карими глазами. Меня парализовало от шока. Я изучала ее. Она меня не заметила.
Освещение придавало ей усталый вид. Красные волосы сияли, они были такими яркими, даже ярче, чем я запомнила. Она задумчиво поглядывала на стойку с серыми пальто.
Вокруг Черри Роуз началось мельтешение, но она даже не дернулась.
Было в этом что-то странное в том, что я встретила ее. Как-то неестественно. Ее существование четко связалось с той ночью, когда я собиралась покончить с собой на мосту Ватерлоо. Видеть ее сейчас было как-то кощунственно. Для меня она стала неким мифическим существом, и даже здесь, в Хэрродс, возле вешалок с пальто, было в ней что-то от инопланетянки.
Я хотела, чтобы она подняла голову. Хотела встретиться с ней взглядом, хотела, чтобы она меня увидела. И сама хотела напомнить себе, насколько удивительные у нее глаза. Потому что сейчас, когда я наблюдала за ней из-под полов желтой федоры, она выглядела почти что человеком.
Но она ее не подняла.
Она отвесила серое пальто на вешалку и пошла к эскалаторам, обошла их, а я, не отрывая взгляда, следила за ней, пока она не скрылась за длинными рядами шелковых рубашек. Мне хотелось прокричать ей вслед, но конечно же я сдержалась. И позволила ей уйти.
Только во рту появился кисловатый привкус.
Вскоре город охватила рождественская лихорадка. Повсюду загорались огни и вырастали наряженные елки, дома украшались праздничными религиозными фигурками, появлялись стойки с подарочными упаковками и изображения Санты в витринах магазинов. Влюбленные парочки за ручку гуляли по Кенсингтон Хай Стрит, их волосы были присыпаны снегом, как сахарной пудрой. А зима выдалась по-настоящему холодной. В конце ноября я проверила ячейку, до Рождества убила еще четверых. Те, кому выпало умереть на улице, быстро застыли, превратившись в подобие человеческих статуй. Уверенности у меня прибавилось, но тем не менее — было в их взглядах нечто такое, что сбивало меня с толку. Огромные дикие глаза. Невидящий взор. Холод.
Первой такой жертвой стала Стейси Хилл.
Дорогой убийца,
Стейси Хилл — моя старшая сестра. Она живет на Далия драйв 68, в Мэйфере14. Мы никогда не были близки. Честно говоря, она всегда вела себя как конченная сука. Терпеть ее не могу. Раньше меня это не особо волновало, но три недели назад кое-что произошло. Три недели назад я была помолвлена.
А Стейси, как последняя сука, украла у меня его. Буквально. Увезла в Рим, где обвела вокруг мизинца. Да, виновата в случившемся не только она, он тоже ублюдок, но как она могла? Мы же сестры. Сестры должны горой стоять друг за дружку.
Так что, раз уж она выбрала грязную игру, я принимаю ее правила.
Убей ее. Убей. Мне не вынести, если она будет жить. Сука.
Ее волосы были подобны охапке пшеницы. Ее я особенно запомнила, потому что она молила о пощаде. Чего никто из жертв никогда не делал. Странным образом она напомнила мне о Черри, которая впервые спросила "за что". Так непривычно было слышать "Не убивайте меня, не убивайте, не надо" — потому что, честно говоря, я раньше и не слушала их особо. До Черри, которая решила заговорить с Дианой, но Черри не в счет. И конечно ее мольбы остались неудовлетворенными. Я ударила ее кирпичом по голове и запихнула в мусорный контейнер, прицепив к воротнику куртки письмо. Даже не уверена, обнаружила ли ее полиция.
Я бродила по Кенсингтон Хай Стрит за неделю до Рождества, заглядывала в витрины и размышляла над подарками.
Несмотря на синее пальто, я поежилась. Наступили зимние каникулы. В надежде, что днем будет теплее, чем вечером, я отправилась за покупками. Теплее не стало. Я закуталась в несколько слоев одежды, и тем не менее, это не спасало; я коротко постриглась и теперь больше походила на маму, только мои волосы так не завивались. Новая стрижка обнажала затылок, и дувший ветер посылал мурашки по спине. Мне казалось хорошей мыслью сделать эту стрижку. Когда я была младше, короткие волосы придавали мне глупый вид, сейчас же я выглядела почти шикарно.
Я должна купить что-нибудь для мамы, только пока сама не знала что. Может, шарф? Но его я уже дарила на прошлое Рождество. Ох, даже не знаю. Если ей чего-то хотелось, обычно она сама это сразу же покупала. Ей невозможно ничего подобрать. А еще папа. Куплю ему галстук, впрочем, как обычно. В любом случае, он не будет его носить. Будто у него был пунктик не носить подаренное. И надо бы поискать что-то для Алекса. Ну и Мэгги, раз уж мы теперь лучшие подружки. Да, это грустно. Лучшая подруга и она же жертва.
Я остановилась возле сверкающей витрины с кожаными сумочками, накинутыми на узкие плечики манекенов.
Может, купить маме сумочку? Она обрадуется, если мне удастся подобрать подходящую. Да и денег у меня предостаточно с тех пор, как ячейка переполнена письмами. Возможно, красную. Мэгги надо дарить нечто не настолько дорогое, чтобы не вызвать подозрений. И что-то намного дешевле Алексу.
Я задумчиво оглядела витрину. Тонюсенькие как веточки манекены, выкрашенные в белый и замершие в неестественных позах.
И тут вдруг зазвонил телефон. Я подпрыгнула от неожиданности. Вытащила его из кармана и ответила, не взглянув на экран.
— Алло? — произнесла я.
— Кит?
— О, Мэгги, привет. — Мимо прошла громко ругающаяся пара.
— Ты сейчас где? — спросила она, услышав визги и крики.
— На Кенсингтон Хай Стрит. Брожу по магазинам.
— Ой. А я как раз хотела предложить пройтись по ним вместе во второй половине дня, но видимо не выйдет, — отозвалась она, хохотнув.
— Ох, прости, — извинилась я. — Если бы позвонила чуть-чуть раньше, сходили бы вместе.
— Да, шанс упущен.
— Может, тогда завтра встретимся? — предложила я.
— Не могу — поеду навещать бабушку, помнишь? — напомнила она.
— Ах, да, забыла. Тогда на неделе? Все равно у нас каникулы.
— Может быть. Зависит от родственников, точнее их планов — они собираются нагрянуть после нашего возвращения от бабушки. Может, они захотят куда-то сходить. — В голосе ее сквозило воодушевление. Обычно у нее дома было скучно, я помнила. Хорошо. Немного воодушевления ей не повредит.
— Ну, надеюсь, нам удастся куда-нибудь выбраться. Я уже сделала все необходимые покупки, но не откажусь прошвырнуться по магазинам с тобой.
— Хмм. — Мэгги над чем-то задумалась.
— Да?
— А к вам на Рождество приедут родственники?
Я покачала головой, затем вспомнила, что по телефону она этого не увидит.
— Нет, никого, — ответила я.
— Ох, а почему?
Я засмеялась.
— Не переживай так. Мы с мамой встретим Рождество вместе, вдвоем. Как и всегда. Это весело.
— Но почему никого не будет? А как же твой отец?
— Ну... папа не любитель праздников, — протягиваю я, не желая вдаваться в пространственные объяснения. — С маминой стороны не осталось живых родственников, с папиными мы не особо близки. Может быть, заглянет Алекс. Он остается на Рождество в Лондоне, хотя вроде большую часть праздников он собирался провести с друзьями. Его семья живет далеко, на севере, ему не хватит выходных, чтобы провести с ними время. — Я слышу как Мэгги набирает воздуха, словно собираясь произнести речь. — Правда, не беспокойся обо мне. Все в порядке, — торопливо убеждаю я. На миг повисает тишина, пропитанная сомнением.