- Теперь я ничего не боюсь! - бойко отвечал Миша, чувствуя, что здесь его, действительно, никто не обидит.
Но бедному Штрассе и не снилась та беда, которая нависла над его головой.
12
Только в то время, полное суеверия и невежества, мог произойти подобный случай, и он был бы похож на анекдот, если бы тот же Олеарий не засвидетельствовал его в своих записках.
После разграбления рапаты Федьки Беспалого, ошалевшие пьяницы гуляли еще с добрую неделю, все увеличивая тот угар, который закружил их беспутные головы.
Выгнанный приказный, Онуфрий Буковинов, облыжно для почета и наглости именовавший себя дьяком, пристал к двум посадским и с ними крутился по Москве, напиваясь, сквернословя, играя в зерн и голосом великим распевая срамные песни, за что посадские поили его зело.
Дню по шестому, уже под вечер, бродя из одной тайной корчмы в другую, шли они, сцепясь руками, вдоль Москвы реки, и дьяк говорил им коснеющим языком:
- Согрешихом окаянный! Согрешихом! Несть мне спасения, упился убо, яко свинья непотребная. Да!
- Ишь, разобрало! - засмеялся один из посадских. - Пил-пил, а теперь на-ко!
Тут они завернули в Немецкую слободу.
И вдруг дьяк потянул к себе посадских, задрожал как осиновый лист и совсем трезвым голосом зашептал, щелкая зубами от страха.
- Гляньте, милостивцы, к немчину в оконце! С нами крестная сила!
Посадские глянули, и хмель разом выскочил из их головы.
- Наше место свято! - залепетали они, осторожно приближаясь к окошку.
А там, не подозревая никакой опасности, немец Эдуард Штрассе играл на скрипке, отдыхая после дневной работы.
- Вишь, мертвец-то! - шептал дьяк, тресясь от страха и выглядывая из-за плеч посадских.
- С нами крестная сила! - отвечали крестясь бледные посадские.
А А скелет от ветра, что дул в щели домика и дверь, тихо шевелил своими длинными руками, нагоревшая светильная мигала, и от ее колеблющегося света голова скелета, казалось, тоже покачивалась в такт музыки.
- Наше место свято! - не своим голосом завопил дьяк и бросился бежать, а за ним, едва переводя дух, пустились посадские.
Как безумные они ворвались в рапату Ермила и, обессиленные бегом и страхом, попадали на лавки. Их окружили пьяные гости и с любопытством смотрели на них. Вероятно, случилось с ними что-либо, особенное! Лица их были бледны как холст, глаза глядели с безумным ужасом.
- С нами крестная сила! - бормотал дьяк.
- Наше место свято! - говорил невнятно один посадский, а другой крестился и твердил:
- Да воскреснет Бог...
- Не иначе, как воры напали, - сказал один из гостей, - может, убийство где видели...
Хозяин рапаты, Ермил, не выдержал и в нетерпении встряхнул дьяка за шиворот.
- Эй! Божий человек! Кто это у вас, у соколов, ум отнял? Что с вами?
- С нами крестная сила! - оправляясь произнес дьяк и, обводя всех мутным взглядом, сказал: - Чорта видели!
Все в испуге шарахнулись в сторону.
- Где? Когда? Что мелешь? - заговорили кругом через минуту.
Дьяк уже оправился и приготовился к рассказу.
Горло бы промочить, сказал он, смотря на Ермила.
- Пей! - ответил тот, выставив ему целую кружку водки.
Дьяк отпил с добрую половину, крякнул и начал рассказывать:
- Идем мы, и вдруг этого немчина оконце! Мы и заглянь! А там - с нами сила Господня! - немчин-то на лютне играет таково жалостливо, а мертвец стоит перед ним головой помахивает, в ладоши плескает и ногами шевелит, а потом как захохочет и огонь погас!
- С нами крестная сила! - крестились пьяницы.
Дьяк сразу почуял, что от своего рассказа он не мало выгоды иметь может, и пошел с ним их кабака в кабак. И действительно, никто не жалел для него водки и всякий торопился угостить его, лишь бы послушать рассказ про немчина-кудесника.
На другой день дьяк разузнал, как зовут этого немца, и уже не скупился на подробности. Теперь уже не один скелет плясал под музыку немца, а целая толпа мертвецов выплясывала срамные пляски.
Нелепый слух пошел по Москве: из кабака на улицу, по торговым рядам, из рядов в дома и хоромы, в терема и палаты и дошел до самого царя.
Тот обмер от страха и тотчас призвал к себе боярина Нашокина, который сидел в разбойном приказе:
- Возьми мне этого немчина, приказал он, - и узнай доподлинно, как он с черной силой знается. Узнав - донеси.
Боярин земно поклонился царю и тотчас отрядил стрельцов с приставом к главе, чтобы они схватили и привели к нему немчина, Эдуарда Штрассе.
Эдуард Штрассе сидел в своей комнате и старательно приготовлял мазь из трав, Каролина, весело напевая, хлопотала на кухне, а Миша сидя на полу, стругал дощечку, как вдруг на улице раздались громкие крики, послышался шум, какое-то сметенье, и толпа людей остановилась у домика Штрассе.
- Сюда! - послышались голоса. - Ну, с молитвою Божией! Ребята, не робей! С нами Бог!
В комнату вбежала побледневшая Каролина, Штрассе вскочил на ноги.
- Стрельцы к нам! - закричала Каролина.
- Спрячь покуда Мишу! - приказал Штрассе, стараясь казаться спокойным.
- Миша, бежим!
Каролина схватила Мишу за руку, и в ту же минуту с грохотом распахнулись двери. В дверях нерешительно остановился толстый пристав, за ним виднелись стрельцы.
- Ты есть колдун и ворожей, немчин Штрассе? - спросил, дрожа от волнения, пристав.