– Что недолго?
– Постою недолго.
Я не отдал ей сумку – на всякий случай – и побежал обратно, в сквер. Конечно, захоти она уйти, потеря сумки ее не остановит.
Но так мне было спокойнее. Так в моих руках был хоть какой-то залог успеха. Пусть всего лишь продуктовый.
В сквере у меня сразу же спросили, куда я подевался. Они были недовольны мною. Им тоже хотелось погреться. И они ждали, чтобы я их сменил на легком, но все же морозе.
А я сказал:
– У меня непредвиденные обстоятельства. Посторожите товар. Если что.
– Обстоятельства всегда непредвиденные, – сказали мне в спину.
Но я не обернулся. Я наоборот – побежал. Не по-настоящему, а трусцой. В смысле, не слишком быстро.
Анастасия стояла там, где я ее оставил.
– Вечно ты заставляешь себя ждать, – сказала она.
– Я не заставляю. Я тебя попросил.
Мы пошли по тротуару, свернули с проспекта.
– Слушай, – сказала Анастасия, – по-моему, мы поругались.
– Тебе показалось, – сказал я.
– Ты уверен? – сказала она.
И я ответил:
– С тобой ни в чем нельзя быть уверенным.
А она сказала:
– Это точно. – И сказала: – Только не надо спрашивать, как я живу, с кем я живу, зачем и почему я живу.
– А где ты живешь – спросить можно?
– В гости напрашиваешься?
Нет, Анастасия все-таки хорошо меня знала. Давно, но хорошо.
– Напрашиваюсь.
Она подумала на ходу и сказала:
– Мне это не нравится.
А я сказал:
– Почему?
В общем, наверно, она поняла, что легко от меня не отделаться, и пошла, указывая дорогу, к месту своего постоянного проживания. Я шел с нею, но держась чуть сзади, чтоб не попадаться Анастасии на глаза и не вызывать ее нежелательных мыслей и эмоций. Видимо, я чувствовал, что мне нужно попасть к ней в дом. Зачем, я еще не осмыслил. Скорее всего, хотел посмотреть и убедиться, что она тогда ушла от меня не зря, что выиграла от этого. Что – неважно, важно, что выиграла.
Квартира Анастасии показалась мне слишком большой. И не столько площадью, сколько объемом. Комнаты в высоту были больше, чем в ширину и в длину. Потому что жила Анастасия в старом доме, построенном в самом начале нашего старого века. Понятно, что перегородки внутри помещений представляли собой более поздние архитектурные излишества. Они остались от времени, когда модно было все отнимать и все делить. Вот тут и поделили огромные отнятые квартиры на несколько произвольных частей. Анастасии досталась не худшая часть. Даже если в квартире жила семья средних размеров.
Кстати, никаких следов других жильцов я нигде не заметил. А уж следов мужчины – точно. Ни туфель в прихожей, ни пальто на вешалке, ни бритвы в ванной (это я выяснил чуть позже). Вернее, бритва была, но, по некоторым особым приметам, ею брили ноги и подмышки.
Анастасия, отперев дверь и сказав мне “входи”, куда-то исчезла.
И ее не было минут пять. Потом она появилась и сказала:
– Зачем ты оставил сумку в коридоре? Отнеси ее в кухню.
Я сходил в коридор и взял оставленную сумку. Сейчас она показалась мне тяжелой.
– На неделю продуктов купила? – сказал я.
– Завтра все съедят, – сказала Анастасия. И сказала: – Завтра у меня праздник. Сын приведет беременную невесту со мной знакомить.
– Выходит, ты скоро бабушкой станешь?
– А ты? – сказала Анастасия. – На себя посмотри.
– Я и отцом-то не стал, – сказал я. – И наверно, уже не стану.
Анастасия никак не отреагировала на мое сообщение. Хотя могла бы. А я про себя отметил: она сказала “со мной”, а не “с нами”.
– Ты что, опять не замужем?
– Ага, – сказала Анастасия. – Я опять старая дева. – Потом она вынула из своей сумки какой-то пакет и сказала: – Слушай, зачем ты ко мне притащился?
– Уйти? – сказал я.
– Уйди, – сказала Анастасия. – Или нет. Останься. Только не лезь ко мне в душу.
– А куда лезть?
Вопрос я задал так, по ходу дела. Никуда я лезть не собирался. А тем более в душу. Такой привычки у меня вообще никогда не было – по чужим душам лазать. Я и по своей-то лазал не слишком. Считая, что потемки – не только чужая душа, но и своя. Своя бывает еще темнее чужой. И довольно часто бывает. А я темноты не люблю. Я ее боюсь с детства.
И потемочность моей души подтвердилась еще один, лишний раз. Я же действительно никуда не собирался лезть. И все-таки полез.
– Сказать, зачем я пошел за тобой? – полез я.