Мила покосилась на него.
— Я в этом уверена. Послушав ее мать, ты бы подумал, что она чертова-мать-Тереза.
Он сделал первый глоток кофе и почти выплюнул его, обжегшись. Проглотив его, Роб покачал головой:
— Вот дерьмо. Обычно кофе теплый. Я не ожидал, что там будет жидкая лава.
Его напарница закатила глаза и вздохнула.
— Тебе всегда есть на что жаловаться, Фитц.
— П-ф-ф. Да ладно. Давай посмотрим, что всем этим рекламщикам есть сказать о мадам Колдвелл.
Мила пристегнула ремень и захлопнула дверцу.
— Поехали.
Пока они ехали, Фитцгиббонс размышлял о том, что удалось узнать в ходе расследования на данный момент. Все его внутренние ощущения покалывали в отношении Джейн Дженсен, хотя головой он понимал, что она мало подходит на роль убийцы. Интересно, что думает его напарница?
— Итак… Мила, — начал он.
Она была занята, жуя свою булочку. Ее была с ломтиком бекона, как он заметил. Может быть, ему достанется такая завтра. Наконец, когда она на него посмотрела, ее рот был набит едой.
— Что?
— Расскажи мне, что думаешь о нашем расследовании.
Женщина проглотила еду и запила кофе.
— О-у, ты прав. Он горячий. Э-м-м... Я пока не сформировала определенного мнения, если быть честной.
— М-м-м, — все, что сказал мужчина, его мысли, пробегались по всей информации, как по картотеке.
— Чем вообще занимается эта контора? — спросил Роб, оглядывая высокотехнологичное лобби в офисном здании.
Мила Кельвин засмеялась.
— Они называют себя бутик-агентством – что бы, черт возьми, это не значило. Они занимаются написанием пресс-релизов и пытаются скрывать своих клиентов от глаз публики. Плюс, если кто вовлечен в скандал, они пытаются снова их отбелить через свое агентство. Что-то вроде этого. Красивое здание, верно?
Роб Фитцгиббонс засмотрелся на роскошную мебель.
— Да, красивое. Рекламщикам должно быть много платят. На каком они этаже?
Мила просмотрела указатели.
— На семнадцатом. Номер семнадцать-одиннадцать. Пошли.
Они зашли в лифт из нержавеющей стали с другими людьми и молча, смотрели, как мелькают цифры этажей.
На семнадцатом этаже, четверо из них, включая двух детективов, вышли. Роб вытащил свой блокнот из кармана и проверил имя: парень по имени Рафаэль Боно был главой маленькой фирмы.
Два человека, что вышли из лифта вместе с ними, также направились к номеру семнадцать-одиннадцать. Мила пробормотала что-то себе под нос, но он не расслышал.
Они быстрее пошли к двойным дверям номера и были остановлены длинным невысоким стеклянным столом. За ним сидела женщина с красными волосами. Она была одета в платье с принтом черное на белом, черные леггинсы, балетки, а ее ногти были неонового оранжевого цвета. Она кивнула, тем двоим, что прошли мимо нее, очевидно работникам, и затем обратила свое внимание на детективов, ее ясные зеленые глаза зажглись любопытством.
— Могу я вам помочь?
Он протянул свой значок.
— Детектив Фитцгиббонс, а это детектив Кельвин. Мы здесь, чтобы увидеть Рафаэля Боно.
Он произнес это все с ирландской певучестью.
— Боно, — возразила она, — как Сонни Боно.
Она приглушила голос до громкого шепота и сказала:
— Если вы знаете, кто это, потому что я нет. Но это то, что Рейф говорит людям все время.
Роб криво улыбнулся, никогда не стесняясь использовать свой ирландский шарм на женщинах, неважно какого они возраста. Даже его четырехлетняя племянница не была спасена от этого.
— Сколько лет Рейфу?
Она ответила на его улыбку подмигиванием.
— Старше чем я, это уж точно. Подождите здесь, пока я посмотрю, не свободен ли он.
Роб почти что возразил, что ему лучше бы быть, ведь у него нет выбора, но решил, что будет пока что хорошим копом. Она вскоре вернулась и повела детективов в офис Боно.
Рафаэль Боно совсем не был старым. Ему, вероятно, было ближе к сорока годам, примерно несколько лет еще ему оставалось до этой отметки. Фитцгиббонс внимательно посмотрел на него. Мужик был ростом всего пять футов восемь дюймов (прим. перевода: примерно 1 метр 72 см) или даже меньше, но его уверенная осанка компенсировала это. Он был одет в пошитый на заказ жемчужно-серый костюм и белую крахмальную рубашку, так безупречно, что его невысокий рост нисколько не влиял на впечатление от него. Он также был весьма сердечен по отношению к ним. Когда Роб пошел вперед, следуя за женщиной от стойки ресепшена к роскошному угловому офису, Боно вышел поприветствовать их, протягивая руку и одарив гостеприимной улыбкой.
— Добрый день, детективы. Пожалуйста, проходите в мой офис.
Роб осмотрел офис, прежде чем сел на кожаную лавочку напротив стола, указанную ему. Боно же пошел на другую сторону и положил руки, с широко расставленными пальцами на стол.
— Спрашивайте все, что вы хотите знать. Я хочу помочь всем, чем могу, если это поможет расследовать ужасное убийство Кейт, — он сцепил свои наманикюренные пальцы на груди. — Это стало личной потерей для нас – она была отличным работником и великолепным человеком.
Как только Боно открыл свой рот, Роб уже знал две вещи: во-первых, Рафаэль Боно был геем и, во-вторых, несмотря на всю его правдоподобную игру, он презирал Кейт Колдвелл, но держал ее на работе, потому что она была незаменима. Назовите это коповской интуицией.
— Начнем с самого простого, — начала Мила. — Как долго она здесь работала?
Глаза Боно метнулись к потолку. Роб заметил, что тот повернул их вправо. Это было очень важной деталью, несмотря на всю свою достоверность, он будет отвечать правду на этот вопрос.
— О, должно быть уже более двух лет. Я могу запросить записи о сотруднике, если вы хотите и сказать вам более точно.
— Пока что не утруждайтесь, но по пути отсюда, если кто-то мог бы взглянуть, это может помочь. Вы наняли ее сами или это сделал кто-то другой?