— Да, конечно. Голодна?
— Умираю от голода. Куда мы отправимся?
— Тебе нравится тайская кухня?
Ее глаза расширились.
— Обожаю ее.
— Я так и думал, — сказал он, издав небольшой сардонический смешок. — Я зарезервировал нам столик в крошечном местечке в Челси. Еда там просто отличная. Ты готова?
— Ага. Позволь мне лишь взять мой бушлат.
***
— Итак… ты не собираешься мне рассказать что с тобой? — наконец спросила его Мэл через час, когда их ужин окончательно погряз в неуютной атмосфере.
Она не выносила обедать в такой неловкой тишине еще со времен семейных ужинов три года назад, когда ее дядя Эдди объявил, когда подали салаты, что он воспринимает себя как женщину и хочет, чтобы все звали его Алисией в будущем. Его объявление реально убило все разговоры за столом, вспоминала Мэл. Были кое-какие попытки восстановить беседу, но после каждой ремарки напряженное молчание охватывало стол.
Как только подали десерт, дядя Эдди вскочил и отправился в спальню, а затем оттуда вышла тетя Алисия в длинном платье королевского синего цвета и в пятидюймовых туфлях на шпильке. Десерт стал увлекательным для всех. Все глаза приклеились к тарелкам, они все поглощали пирог и мороженое, как будто от этого зависела их жизнь, а затем бросились врассыпную из-за стола. Мэл осталась за столом, примечая, что Алисия неровно нанесла подводку на веки и решила дать ей несколько советов как этого избежать в дальнейшем. Ее тетушка оценила совет и послала ей воздушный поцелуй над пирогом с черникой.
— Не обращай внимания, Мэлани, — голос Роба вырвал ее из воспоминаний о злополучном ужине. — Это из-за дела и ты же знаешь, что я не могу обсуждать его с тобой. Конфликт интересов.
— Ты не хочешь отклониться от этого правила, ведь мы теперь встречаемся?
— Ну да, — сказал он, накалывая брокколи на вилку, — я недавно так и поступил. — Он хмуро посмотрел на свою вилку. — Что заставляет людей есть это? Брокколи не выглядит тем, что я бы положил в рот, будь я неандертальцем ищущим пищу.
— Ты такой и есть, Роб. И я могу услышать продолжение разговора?
Он фыркнул.
— Любители природы. Я говорил, что мой младший брат попал в переделку, и мне пришлось бросить дело, чтобы соблюсти конфликт интересов. Я не могу сделать это снова… не так быстро после… или это будет выглядеть странно.
Неважно, ей все еще было необходимо знать, что так укусило его за зад. Он появился у нее дома хмурым, и это нисколько не изменилось, пока они пили пиво и ели. Что происходит? Она беспокоилась за Джейн. Мэл сжала губы, пытаясь найти выход из сложившегося тупика.
— Что может случиться, если ты мне расскажешь, а я буду молчать? Ничего, верно?
Он оторвал взгляд от тарелки, его глаза выглядели злыми.
— Проблема возникает оттого, что ты можешь не удержать свой рот на замке и я…
— Я буду молчать, чтобы защитить тебя, — вмешалась она. — Зачем бы я стала намеренно саботировать твою работу?
— Не мою работу, Мэлани, а мое дело. Тебе действительно надо спрашивать меня почему?
— Да, мать твою, мне нужно, Роб, — выплюнула она его имя.
Он нахмурился, качая головой, прежде чем отрезать:
— Чтобы помочь твоей подруге. Зачем же еще?
— Моей подруге? Джейн? — Он посмотрел на нее просто враждебно. — Зачем бы Джейн понадобилась моя помощь? Она в беде?
Он отложил вилку, его губы вытянулись в тонкую линию.
— Очень может быть. Слушай, это все что я могу сказать. Можем ли мы просто приятно поужинать и насладиться прекрасным вечером?
— Чувак, это ты испортил этот вечер. Либо перестань быть таким мрачным и может вечер еще будет прекрасным. Это всего лишь наше второе свидание, бога ради. Оно не сулит нам будущего, — добавила она шутливым тоном, но правдивость ее слов поразила ее. Ей нравился Роб, ее очень сильно влекло к нему. Прошлым вечером ее единственной мыслью было затащить мужчину в постель, и пока он будет врываться в нее, держаться за его плечи. Это было бы хорошо. Она уже знала, что он упакован чем-то бóльшим, чем его пистолет. Потому что когда они целовались на прощание на их прошлом свидании, Мэл могла ощутить его жесткость сквозь ткань джинсов.
Ощущалось чем-то очень существенным.
Она хотела Роба и чтобы их отношения развивались дальше. Может ей стоит напоить его? Хотя пьяный и коп может быть не самым умным сочетанием. Но довольно возбуждающим…
— Поехали ко мне вместо кино. Я приготовлю нам по чашке ирландского кофе, и мы можем посмотреть старую кинокартину. Как тебе такой план?
Ах, если бы желания исполнялись… и ей, наконец, удалось заставить его улыбнуться.
— Звучит замечательно, Мэл. Давай так и поступим.
***
Они сидели, касаясь бедрами, на ее большом полукруглом диване, что занимал всю ее небольшую гостиную, потягивая крепкий ирландский кофе. Мэлани плотно налегала на виски, добавив его в кофе без кофеина, так что теперь они не будут на ногах всю ночь. Сверху она добавила взбитые сливки и корицу. Затем пошарилась в своих кассетах в поисках легенького фильма. Так получилось, что фильм «Это случилось однажды ночью» стал победителем. У нее было такое ощущение, что Роб любил черно-белое кино.
Мэл подняла кружку и поднесла ее к губам. Жар скользнул по горлу, как от температуры кофе, так и от виски в нем. М-м-м, она смешала их в идеальных пропорциях. Два года в качестве бармена в многолюдном баре Вильямсбург приносило плоды и сейчас, годы спустя. Приободренная жидкой смелостью, она поставила напиток на стол и придвинулась ближе к Робу. Свернувшись у него под боком, скользнула рукой к его паху. Легкое прикосновение вызвало мгновенную реакцию, его тело дернулось от внимания, и Роб внимательно посмотрел на нее. В его глазах она увидела огонек удивления.
— Что? — спросила она невинно.
— Ничего… просто не ожидал, что ты так далеко зайдешь. — Он приподнял брови. — Мы же только недавно встретились.
— Ну, я не хочу замарать вашу добродетель, детектив Фитцгиббонс; однако, я не соглашусь, что мы только встретились. Мы уже два раза ужинали и ходили вместе на шоу. Плюс, смотрим черно-белую винтажную комедию. Но если вы считаете, что все происходит слишком быстро…
Она ждала, что он сразу же вмешается в ее речь и не согласится с ее последним комментарием, но он этого не сделал. Он не хочет переспать с ней?
В ней пробудилось ужасное чувство и стало распространять свои ядовитые щупальца по всему организму. Она ощутила потребность в движении и отодвинулась от него, наклонившись к кофейному столику, снова потянулась к своему кофе. Ощущение, что ее отвергли, смешалось с каплей паранойи. Может он лишь использовал ее, чтобы получить больше информации по делу? Это кажется бессмысленным, ведь она не знала Колдвеллов. Но он определенно не вел себя как заинтересованный мужчина, а Мэл еще ни разу не отказывали в сексе. Это было…
Его голос пробился сквозь ее эмоциональное расстройство, прерывая царивший в ее голове хаос:
— Мэл, меня несколько смущает эта ситуация. Я несколько обеспокоен, ты знаешь? О том, какой оборот это все примет.
— Ага.
Ее голос был лишенным эмоций, и она ничего больше не сказала, просто остановила фильм и ждала, когда он заговорит, скажет что-нибудь, чтобы прервать этот затянувшийся неудачный вечер и уйдет. Но он не сделал никакого движения, чтобы уйти, поэтому с дивана встала она и взяла почти полные стаканы, чтобы отнести на кухню, задержавшись там и надеясь, что к тому моменту как она вернется, Роба уже не будет.
Но он не ушел. Мужчина все еще сидел на диване, уперев локти в колени, с непроницаемым выражением лица. Она просто стояла там, в шести шагах от него не желая приближаться ближе. Для Мэл отвержение было тем типом инфекции, которую она старалась избегать любой ценой. Она не ощущала эту мерзкую эмоцию так уж часто, но за свою жизнь испытала ее достаточно, чтобы держаться от нее на расстоянии, как только предвидела ту на горизонте. Только два чувства были хуже этого – потеря близкого человека из-за смерти или ощущение предательства от измены любовника.
Сейчас у нее что-то скрутилось в животе. Единственным способом, которым можно было от этого избавиться, это выпустить на волю праведный гнев, но ему еще нужно время, чтобы закипеть.