Из своего кармана мужчина неожиданно уловил, как она вопит.
— Я действительно не понимаю, почему ты так расстроен. Честно не понимаю. Алло? Мейсон?
Глава 6
Джейн падала все глубже…
Глубоко и быстро, словно в черную дыру, и не было никакого способа остановить или замедлить падение.
Ее голова все еще пульсировала от огненной боли, но с каждым новым слоем глубокого забытья, Джейн это заботило все меньше. Она слышала приглушенные голоса, которые продолжали отступать вдаль, пока полностью не затихли. Джейн подумала, что один из них был очень похож на голос ее матери. Ей казалось, что ранее ее родители были здесь, пока она спала. И мать держала ребенка.
— Это твоя дочка, Джейн, — сказала ее мать, чей голос был до странности ровным. Лишенным проблеска какой-либо эмоции.
— Моя дочь? У меня нет детей – я сама ребенок.
— Тебе десять лет и это твой ребенок, — настаивала мать, все больше повышая голос. Почему он звучал так громко? — Как ты назовешь ее? — продолжала мать Джейн.
Джейн была в растерянности. Это действительно происходит? Ей казалось, что она говорила с доктором, который рассказал ей об аварии. Еще в его словах было что-то о воспоминаниях девушки, когда Джейн сказала ему, что учится в девятом классе. Тогда ей почти четырнадцать, никак не десять, осознала Джейн. Значит, мать сошла с ума. Но это не было новостью.
И у Джейн не было дочери, Боже упаси. Она бы помнила это. Почему ее мать здесь? Она никогда не беспокоилась о Джейн – ей никогда не было до нее дела. Джейн не могла понять, почему вдруг это чувство у матери появилось теперь. Или они стали ближе, а она просто не помнит.
Был кто-то еще в ее жизни… но Джейн не могла вспомнить, кто это был. Кто-то, кого она хотела видеть рядом с собой. У нее был друг… где-то. Может этот друг придет помочь ей. Что врачи сказали о памяти? Она точно не помнила, что они обсуждали. Ее голова болела так сильно, металлический привкус наполнил ее рот.
А теперь появились еще и эти темные волны перед глазами, будто она стояла на берегу в полночь и не видела океан, но знала, что волны идут прямиком на нее. Это было несколько пугающе – что если одна волна будет очень большой и смоет ее? Это то, как Джейн ощущала себя сейчас, но она думала, что может быть волны, зловещие они или нет, принесут ей хотя бы сон, если не забвение. Боль возрастала и утихала с каждой волной, которая прокатывалась по ней.
Ей нужно поспать. Или она уже спит? Джейн не могла сказать, в каком измерении сейчас находится, но продолжала слышать голос ее матери, все время спрашивающий о чем-то. Волны были нежными, в отличие от ее матери.
Тьма накатила на девушку как приближающийся шторм. Когда она наконец достигла ее, то поглотила Джейн, и она больше не чувствовала боли, а в голове не осталось ни одной мысли.
Правда, последней мыслью была мысль о смерти – ее собственной смерти. Она возникла в ее голове, потому что надвигающаяся тьма и была смертью. А может Джейн уже умерла? Но если бы да, почему у нее все еще есть какие-либо мысли? И почему слышит голос своей матери. Она в аду? Почему у нее такое ощущение, будто падает с большой высоты? Джейн практически могла ощущать, как ее тело набирает скорость, а она падает в глубокую черную дыру, все быстрее и быстрее. Джейн продолжала погружаться в нее, неспособная остановиться или замедлиться хоть на миг, и наконец, достигла дна – отрицая гравитацию и приземлившись с мягкостью – на той глубине, где нет ни мыслей, ни снов... нет ничего.
Черная дыра.
Теперь Джейн была мертва.
Глава 7
Мэлани в конце концов выследила хирурга Джейн и он ввел ее в курс дела. Судя по ее хирургической истории, отек мозга Джейн увеличился, несмотря на усилия команды хирургов по предотвращению этого. Поэтому ее хирург принял решение медикаментозно ввести Джейн в состояние комы. Мозгу требуется меньше кислорода, когда он находится в бессознательном состоянии, так что коматозное состояние – полезный инструмент при лечении черепно-мозговых травмах, объяснил он Мэл. Если дела обернутся хуже, ему придется ее прооперировать, удалив часть черепа, чтобы уменьшить внутричерепное давление, которое может усилить повреждение мозга или даже убить Джейн. Первые двадцать четыре часа являются наиболее критическими для жертв аварий, так что Доктор Лавелль убедился, что Джейн Дженсен будет проверяться каждые пятнадцать минут – без исключения, так он велел сотрудникам реанимации. Он делает все возможное для Джейн, ободрял он ее приемную сестру, но должен убедиться, что она понимает всю серьезность ситуации. Пациентка была на грани между жизнью и смертью – и эта грань могла сместиться в любую сторону.
Спустя несколько часов, Мэл вышла из реанимационных палат и заметила хирурга Джейн, говорившего с красноволосой администраторшей или медсестрой – Мэл не была уверена, какую должность та занимает. Он сказал ей, что уходит на перерыв немного вздремнуть.
— Вам удалось получить какую-либо информацию о семье Джейн Дженсен?
Старая женщина сделала гримасу.
— Если верить словам ее приемной сестры, которая была указана как ее экстренный контакт на ее работе, нет никого в пределах штата.
Мэл подмигнула. Встречайте Мэлани, новоявленную приемную сестру Джейн. Ее уши навострились при следующем комментарии.
— … итак, никаких детей?
— Нет, доктор.
— Это большое облегчение. Я думаю, если у нее есть домашние животные или что-либо такое, ее приемная сестра за ними присмотрит.
— Я поговорю с ней об этом, как только увижу снова.
— Спасибо, Лоис.
Мэл развернулась обратно, чтобы они не могли увидеть, что она подслушивала и пошла в другую сторону, решив немного подышать свежим воздухом. Мэлани начала чувствовать изнеможение, а ей предстояло быть на ногах еще несколько часов, в надежде дождаться, когда Джейн выйдет из комы, прежде чем она покинет госпиталь – если это вообще возможно.
Спустя час, устроившись в неудобном виниловом кресле, Мэл начала клевать носом, но вдруг почувствовала, как к ней кто-то прикасается теплой рукой. Встревоженная, она вскинула голову, и увидела доктора Лавелль присевшего на корточки рядом с ней.
— Может мне подыскать вам постель, чтобы вы могли несколько часов поспать?
Мэл улыбнулась симпатичному доктору.
— Это было бы прекрасно. Спасибо вам.
Он поманил ее пальцем за собой и привел ее в маленькую комнату с единственной кушеткой и полкой, заложенной простынями и полотенцами.
Мэл улыбнулась снова с благодарностью, и как только доктор закрыл дверь за собой, растянулась на кушетке и сразу же вырубилась.
Добрый хирург вернулся через четыре часа, чтобы разбудить Мэл.
— Хорошо вздремнули? — спросил он ее.
— Очень хорошо, — она улыбнулась. — Я чувствую себя на тысячу процентов лучше.
— Я тоже немного поспал. Давайте поохотимся на кофе, вы не против?
Когда они вдвоем пересеклись с медсестрой в холле, доктор Лавелль попросил молодого мужчину принести им две чашечки кофе и найти его во время обхода. Он повернулся к Мэл.
— Черный кофе – это единственный способ, благодаря которому все становится более терпимым, поверьте мне. Идите сюда. Моя первая пациентка – ваша сестра.
Замечательная медсестра, несущая кофе, нашла их даже раньше, чем они дошли до лифта. Мэл смотрела, как доктор осушил маленькую чашечку горького кофе за два глотка, и затем, казалось, стал энергичнее от кофеина. Лифт прибыл, и они вошли внутрь, нажав кнопку шестого этажа на котором располагалось реанимационное отделение. Снаружи комнаты Джейн, он посмотрел на ее диаграмму и широко улыбнулся Мэл.
— Она пережила ночь. У нашей девочки есть шанс.
Мэл просияла в ответ и задалась вопросом, будет ли это нарушением этикета, если она поцелует хирурга. И решила, что лучше не стоит.
После того как Джейн пережила свой первый день после аварии, прогнозы доктора Лавелль стали все более оптимистичными. Она по-прежнему находилась в наркотической коме, так как сохранялся сильный отек мозга. Мэл наконец-то отправилась домой, но она сказала Лавелль, что вернется после работы или рано утром послезавтра.
Через три дня отек мозга Джейн уменьшился, и ее вывели из комы, а после недели в реанимации было решено перевести девушку в обычную палату, состояние Джейн улучшалось каждый день. Хоть у нее сохранялись другие серьезные травмы, главной угрозой ее жизни было черепное давление, вызванное отеком, так что когда он стал проходить, она перешла из критического состояния в тяжелое, а затем и в стабильное. В клинике сказали, что ее молодость способствует выздоровлению.
Как хорошо быть двадцатипятилетней.