— Нет. Я не видел ничего, что не должен был видеть, — Гуд потянулся и похлопал себя по пояснице. — Послушай меня, сынок. Через час-полтора мы уже приедем в Уиспер-лейк. А пока просто думай о женщинах, выпивке и грехах отцов наших.
Хайден покачал головой.
Иногда он просто не мог понять Гуда.
Сукин сын обладал способностью говорить об одном, имя в виду совсем иное.
Хайден внимательно осмотрел местность, но больше не заметил никаких силуэтов.
«Воображение. Простое воображение. И усталость».
Он не верил в сказки о маленьких человечках.
Это была какая-то легенда шошонов.
Джо, дедушка Хайдена, иногда рассказывал о них. Когда не был занят бутылкой виски и воспоминаниями о прошедших золотых деньках его молодости.
Джо говорил, что эти человечки существуют.
Говорил, что видел их в горах.
Рассказывал, как один знакомый охотник подстрелил такого, сделал чучело и продал его знакомому в Иллинойсе за бутылку бурбона из Кентукки и карабин Шарпса.
Но дедуля Джо давно умер.
Хайден достал свёрток с самокрутками и прикурил одну.
Они были в дороге с прошлого полудня.
Везли сосновый гроб и его обитателя из племенных земель гошутов, расположенных в Долине Черепа, в Уиспер-лейк округа Бивер.
Какой-то краснокожий заплатил им по пятьдесят на брата.
Только для того, чтобы доставить тело домой.
Чёрт, вот это жизнь!
— Эй, сынок, а сколько тебе лет? — спросил Гуд.
— Весной будет двадцать три.
— Двадцать три! — рассмеялся Гуд. — Когда мне было грёбаных двадцать три года, у меня уже была жена из сиу и трое пацанов в Дакоте. И почти сотня тысяч долларов.
— Тогда какого хрена ты возишь трупы за какие-то сто баксов в эти богом забытые земли?
— А я всё потратил.
Гуд задумался.
— Двадцать три, двадцать три… А ты вообще когда-нибудь был с женщиной? С белой? Я знаю нескольких кошечек в Флагстаффе, на их теле больше изгибов, чем в скрученной верёвке. Одна из них, мадам Лоррейн, сначала парит тебя в горячей ванне, натирает тело маслами и луизианскими благовониями, а потом так усердно сосёт твоего дружка, что глаза от удовольствия закатываются…
— Тише, — прервал его Хайден. — Я что-то слышал.
— Да это моё пустое брюхо бурчит, сынок.
— Да не это, мать твою!
Гуд прислушался.
Но не услышал ничего, кроме воя ветра среди деревьев и меж скал.
И цокота конских копыт.
Больше — ни хрена.
— Сынок, — вздохнул он, — не стоит волноваться из-за этого мелкого народца. Ты сам себя пугаешь. Напоминаешь мне енотовую гончую, да и выглядишь сейчас не намного умнее.
— Но я что-то слышал.
Хайден бросил взгляд через плечо на узкий сосновый гроб.
Отметил, как лунный свет отражается от медных полос окантовки и квадратных шляпок гвоздей.
— Там что-то двигается.
— Да хватит уже! Мертвяки не двигаются, зуб даю!
Хайден отвернулся в другую сторону, но вокруг было так мрачно и уныло, что отвлечься не получалось.
Он начал думать о Уиспер-лейк.
О мягкой постели.
О горячем ужине.
И снова услышал этот звук… Удары.
Он был уверен, что они доносятся изнутри гроба.
Гуд даже не повернул туда голову.
Он снова взял поводья в свои руки и гнал лошадей сквозь морозную ночь.
Несколько снежинок блеснули в воздухе, как светлячки.
Если повезёт, они успеют добраться до Уиспер-лейк ещё до начала метели.