Жёсткий, запрещающий практически всё мир пуританских догм и религиозного рвения вдали от территории Юта.
Расположенный в отдалённой лесистой долине, он стал местом, где лунный свет был мрачен, а тени длинны; местом, где изоляция и нездоровая неприязнь к чужакам привели к изуверствам, инцестам и помешательствам.
В первую очередь, Проктон и его окрестности были сельскохозяйственными и фермерскими землями. И так было с тех пор, как англичане впервые вырубили здесь леса и вырвали клочок земли из рук пекотов[1].
Жители Проктона были невежественными и безграмотными людьми даже по меркам начала девятнадцатого века.
Они дрожали у костров, когда холодный октябрьский ветер продувал насквозь жилища, а мёртвые ветви деревьев царапали в ночи по крышам.
Они сжимали в руках потрепанные Библии и молитвенники, умоляя о божественной защите от затерявшихся душ, призраков, приведений и многочисленных языческих кошмаров.
Во всём они видели приметы и предзнаменования.
Они до сих пор гадали на чайных листья и рассматривали плаценту новорождённого ребёнка в поисках пророчества.
Для того чтобы урожай был богаче, жители из года в год приносили в жертву ягнёнка.
Но всё это делалось, конечно же, в тайне, ибо церковь неодобрительно относилась к подобным действиям.
На ночь двери тщательно запирали на засовы, окна надёжно закрывали ставнями, а скот закрывали в амбарах.
Над дверями прибивали подковы, чтобы отпугивать демонов; посыпали солью колыбели и пороги, чтобы не подпускать ведьм.
Ни один здравомыслящий человек не отваживался выйти в поле в полночь, где покрытые инеем тыквы были окутаны клубами тумана, а призрачные фигуры танцевали на тёмных полянах.
Прячась по ветхим лачугам, построенным ещё в семнадцатом веке, жители Проктона развешивали вербену и зверобой, бормотали «Отче наш» и молились распятому Иисусу.
Ибо зло не дремлет.
И на этот раз они были правы.
Джеймс Ли Кобб должен был вот-вот появиться на свет.
— 2-
Проктон.
Всё началось с пропажи детей. За шесть недель исчезли пятеро. Они пропадали в полях, на лесных тропах, на дальних пастбищах… которые всегда были вне поля зрения.
Улик было мало — упавшая корзинка с яблоками здесь, клочок одежды там.
Главный шериф Болтон провёл, по его мнению, тщательное и исчерпывающее расследование, но ничего не нашёл. Если, конечно, не считать сказок о ведьмах и перешёптываний о тёмных силах…
И Болтон, будучи человеком практичным во всех отношениях, не считал подобные слухи заслуживающими внимания.
* * *
В течение следующих трёх недель ничего не происходило; а затем, в первую неделю октября, в одну и ту же мрачную ночь из колыбели похитили сразу трёх младенцев.
Болтон произвёл ряд арестов — больше для того, чтобы успокоить разбушевавшихся жителей и развеять дикие подозрения, ведь все они позже были отпущены из-за отсутствия доказательств.
Как бы то ни было, к октябрю число похищенных детей достигло восьми.
Почти никто уже не верил предположениям о том, что это дело рук индейцев или банды разбойников.
С кафедр трех церквей Проктона священники со страстью убеждали жителей, что происходящее в деревне — не просто человеческое зло, а серьёзное свидетельство дьявольского вмешательства.
Несмотря на возражения шерифа Болтона и судьи Кори, духовенство раздуло пламя общественного негодования.
Они говорили о ведьмовстве. И требовали решительных действий.
Поэтому по обвинению в колдовстве и убийствах была арестована Элизабет Хаген.
* * *
Элизабет Хаген.
Все называли её не иначе как «вдова Хаген», и большинство даже не знало её имени.
Когда кто-то в окрестностях Проктона говорил о «вдове», ни у кого не возникало сомнений, о ком идёт речь. Ходили слухи, что вдова Хаген прожила в этой местности по меньшей мере шестьдесят лет — а то и восемьдесят, если послушать сплетни!
Она пережила не менее четырёх мужей и за все эти годы ни капли не постарела.
Это была не тощая, сгорбленная ведьма, а полная и крепкая женщина с седыми волосами и удивительно гладким лицом без единой морщинки.
Это, конечно, вызывало подозрения… Но жители Проктона открыто признавали, что она «может быть полезной».
И она была полезна. Несмотря на пуританский богобоязненный образ жизни в Проктоне, на дворе стояли тяжёлые и неопределённые времена.
А вдова Хаген хорошо разбиралась в травах и лечении болезней. Она вылечивала и поднимала на ноги даже смертельно больных.
И хотя деревенские проповедники осуждали её со своих кафедр на протяжении многих лет, многие из них сами были её клиентами, когда страдали от недугов — от артрита до запора, от болезней сердца до кожных заболеваний.
Она считалась «видящей» и могла рассказать о вашем прошлом или предсказать будущее, исследуя внутренности животных, кости или расплавленный воск.
Она была способна практически на всё… за определённую плату.
Она редко принимала деньги, чаще — скот, зерно, овощи и подобные вещи.
И горожане никогда не задерживались с оплатой, ведь ходили слухи, что вдова Хаген может с лёгкостью навлечь проклятие на вас и весь ваш род. И не раз это делала…
В общем, её и уважали, и боялись, но никто не считал её злобной ведьмой.
Ее можно было найти копающей корни и клубни в полях, перебирающей кладбищенскую землю и бормочущей молитвы при полной луне.
У неё была хижина на краю болота, куда можно было попасть по единственной извилистой тропе, прорезавшей жуткий лес, где, по слухам, гнулись деревья и шелестела высокая трава даже в полнейшее затишье.