Кейб и Диркер перебросились несколькими фразами, но в основном оба предпочитали молча слушать. Одним из жильцов был парень по имени Стюарт — ответственный за медицинское снабжение из Уичито.
Он довольно долго рассказывал — и с неприятными клиническими подробностями — о своих продуктах, которые варьировали от пилюль при гепатите до бандажей, от спиртовых настоек до клизм. А последнее особенно не способствовало хорошему пищеварению и аппетиту при поедании яблочного пирога.
После того, как все отужинали, и гости разошлись по комнатам, в столовой остались лишь Диркер с Кейбом и Дженис, порхающая между столами и убирающая посуду.
— Мистер Кейб говорил мне, что вы знакомы, — обратилась она к мужу.
Он едва оторвал взгляд от газеты.
— В некотором смысле.
«Всё тот же старый добрый Диркер, — подумал Кейб. — Холоден, как лёд. И двадцать мужиков с лопатами не смогут вырыть на поверхность его чувства».
Может быть, если бы Диркер просто сказал: «Да, да, мы знаем друг друга. Мы сражались друг против друга… но это было много лет назад»… Если бы он сказал что-то подобное, Кейб был бы доволен и оставил всё в прошлом. Но теперь он чувствовал, что не сможет смолчать.
— Да, — сказал он, — когда-то мы с вашим мужем были братьями по оружию. Мы сражались на противоположных сторонах, но духовно мы были единым целым. Разве не так, Джек?
Газета опустилась на пять сантиметров. Кристально-голубые глаза нашли Кейба и пристально на него глянули. А затем газета снова поднялась вверх.
— Я бы это так не назвал, — только и сказал он.
— Чепуха. Может быть, твои воспоминания обо мне туманны, Джек, и это правильно… но мои-то о тебе? Черт, они остры, как кнут. Как вспомню тебя в Пи-Ридж! Какая яркая, поразительная личность!
— Хватит, Кейб.
Кейб улыбнулся, проводя пальцами по паутине шрамов, пересекавших его переносицу и врезавшихся в щеки.
— Ваш муж очень скромен, мадам. Я бы сказал, что Джексон Диркер был офицером и джентльменом. Справедливым и отзывчивым во всех вопросах.
Диркер прожигал в нём взглядом дыры.
Кейб не отводил взгляд.
Дженис, почувствовав, что здесь что-то неладно, только откашлялась и принялась царапать воображаемую ворсинку на своем вельветовом платье.
— Простите мне мою грубость, мистер Кейб, но… вы получили эти шрамы на войне?
Кейб лишь улыбнулся в ответ на её так называемую грубость. Его пальцы привычно прошлись по следам от порезов и ожогам.
— Да, я получил их во время войны. И ношу их с честью. Боевые раны. Помнишь, когда я их получил, Джек?
Диркер отложил газету.
— Помню. А теперь расскажи мне, Кейб, понравились ли тебе наши бордели. Слышал, ты сегодня там полдня провёл. Пришёлся по вкусу местный квартал красных фонарей?
Всё, что вертелось у Кейба на языке, испарилось в долю секунды.
«Диркер. Всё тот же хитрый сукин сын…»
— Я… Хм…
Дженис слабо улыбнулась.
— Наш мистер Кейб, безусловно, видный мужчина.
— Это точно, — протянул Диркер, наслаждаясь происходящим.
Кейб сглотнул.
— Это был чисто деловой разговор, мадам. Человек, которого я пытаюсь отыскать, охотится на проституток, так что мне остается только подружиться с ними. Знать лично их и места, где они работают.
— Чего только мужчинам не приходится делать, чтобы заработать на жизнь! — покачала Дженис головой. — Да уж… И вы весь день провели среди них? Наверно, вы очень устали после такого… утомительного предприятия.
— Мадам…
Теперь Диркер улыбался.
— Ты очень решительный человек, Кейб. Если кто и сможет поймать этого убийцу, так это ты.
Кейб видел, что Диркер шутил, и тоже не смог сдержать улыбки. Если бы этот мужчина вёл себя так постоянно и не был таким чертовски чопорным и официальным… он бы ему даже понравился. Кейб решил, что его дразнят, и сделал то, что казалось ему естественным: укусил в ответ.
— Да, мадам, это было утомительно, но я продолжал заниматься делом даже тогда, когда большинство мужчин уже изнемогли бы от усталости.
Дженис покраснела… покраснела, но не отвернулась. В её глазах что-то вспыхнуло, и она постаралась, чтобы Кейб это заметил.
Диркер вскинул брови.
— Вот как? Дал то, что им было нужно?
— О да.
— Пожалуй, на этой ноте я вас покину, джентльмены, — произнесла Дженис и вышла из комнаты.
Кейб решил, что он либо обидел ее — либо возбудил. По его опыту, южные женщины могли быть такими: их могло взволновать то, что они находили неприемлемым и оскорбительным. Всё дело в инстинктах, вот так.
В довоенном обществе говорили, что леди должна подавлять свои базовые инстинкты. Что такие вещи, как вожделение и желание, не должны иметь места в высшем свете… но женщина — как и любой зверь: чем больше вы морите его голодом, тем голоднее он становится.
И в этой девушке был голод. Едва скрываемая потребность отбросить своё воспитание, опуститься и испачкаться.
— И так теперь будет при каждой нашей встрече, Кейб? — поинтересовался Диркер.
Кейб отвернулся от него. Ему так много хотелось сказать, но зачем? С какой целью? Он уже нарушил два правила своего воспитания — что мужчина не приносит свои деловые или личные дела к обеденному столу и что он не обсуждает проблемы с другим мужчиной в присутствии дамы.
Может быть, сейчас самое время… если он хочет драки, то самое время перестать ходить вокруг да около.
Только теперь он её больше не хочет.