- Где?
- В «Доме ребёнка», там малыши... сироты... А одна девочка ходить не может, другая, Наташа, - слепая...
- Господи...
- Мам, давай им поможем.
- Всем не поможешь, сынок.
- Давай им, - он сделал ударение на это слово, - поможем.
- Да что делать-то, сынок?!
- У нас вон сколько детского белья. Галина Васильевна, воспитательница, только что у тебя покупала, говорила, что там у них пятьдесят человек детей, разного возраста детсадовского. И груднички... Ты, мам, собрала бы мне, а я бы унёс.
- Надо отцу сказать, он же, знаешь, не любит, когда мы без него хозяйничаем.
- Ладно, - глаза Дениса наполнились злым разочарованием, - ты пока спрашивай, а то вдруг разоримся, а я к ним пойду. Сколько я там сегодня по вашим расценкам заработал? Да ладно, - он махнул рукой, - ничего не надо... - И пошёл было из магазина.
- Стой, Денис, сынок! - мать выскочила из-за прилавка, догнала его уже в коридоре: - Неужели ты меня бессердечной такой считаешь? Я правда без отца боюсь что-либо делать...
Денис молча достал из кармана мобильник, протянул ей. Она торопливо натыкала номер и начала с места и в карьер:
- Роман! Роман! Тут надо детям помочь. Какая разница, каким, если речь о детях идёт? Да объяснять долго! Что? Пятьдесят комплектов белья! Если жалко, из моей зарплаты вычтешь, - и дала отбой. - Пойдём, сынок, выберем что поинтереснее...
* * *
Пока Света играла с остальными девочками в их любимую игру - «в дом», Ольга занималась с Наташей, как научила её Валентина Сергеевна. Она подавала девочке разные фигурки, которые та крутила в руках, а Ольга же объясняла их значение:
- Звёздочка... Кубик... Шарик... - И снова: - Звёздочка... Кубик... Цилиндр... - Потом считали палочки: - Один, два, три... - Потом снова фигурки: - А это мой сотовый, он умеет играть музыку. Я тебе включу... Ну-ка нажми вот эту кнопочку... Эту-эту, правильно.
Только на первый взгляд данное занятие казалось простым. Для неподготовленного к чужой слепоте человека такое обучение на ощупь было выматывающим душу состраданием, да ещё требующим огромного терпения. Ольга порой кусала губы, чтобы не заплакать. И хоть знала, что Наташа не увидит, как в её глазах стоят слёзы, но быстро поняла, что девочка легко определяет её состояние. Та же говорила мало и несвязно, но вполне понятно.
- Ляляй исё ключи. Ляляй.
Ольга одну за другой запускала на мобильнике мелодии, звуки отвлекли из песочницы мальчишек, строивших с Геной гараж и гоночную трассу. Перепёлкин ремонтировал дверь в комнате грудничков.
- Дай поиграть, - попросил оказавшийся рядом Рома, и растерянность Ольги воспринял как молчаливое согласие. Забрал у Наташи телефон, а та всё повторяла: «Ляляй, ляляй», хватая ручками воздух вокруг себя.
- Оля, не перегружай! Она потом будет этот телефон у всех требовать. Лучше возьми её за руку и погуляйте вокруг...
Валентина Сергеевна была крупной, как говорят, дородной женщиной. При этом движения её были не плавными, а больше похожими на рывки, также и выражение лица менялось почти мгновенно, но основным его фоном была озабоченность, не хмурая, правда, а этакая ищущая, точно она переживает за всех и вся вокруг. Между ребятами она металась, как отскакивающий от стола теннисный шарик. Большой, правда, шарик. При этом забот у неё было на одного мальца больше, потому как на работе её сопровождал собственный младший сын Павлик, которого не с кем было оставить на целые сутки.
Денис Иванов прибыл, когда ребят уже собирались вести на обед. В руках у него была клетчатая сумка, получившая в народе название «мечта оккупанта». Он раскрыл её перед Валентиной Сергеевной и победно произнёс:
- Это малышам. Нужно ведь?
- Нужно, - улыбнулась Валентина Сергеевна. - Очень нужно. Этого всегда нехватка. Только надо у директора и завхоза всё оформить.
- Да ну, ерунда какая, чего оформлять-то? Трусы и майки? Просто раздать ребятам, и дело с концом, но сумку мне вернуть надо. Бизнесу без такой ёмкости каюк.
- В любом случае - к завхозу, он на первом этаже в левом крыле.
Буквально через пару минут во двор вошли Запрудин и Морошкин. Со счастливыми лицами они поставили на столик во дворе бидон с клубникой. Ярко-красные крупные ягоды мгновенно очаровали и притянули ребят. Они собрались вокруг все, кроме Саши и Наташи, и зачарованно смотрели на них, даже не пытаясь протянуть руку.
- Налетай, ребята! - скомандовал Морошкин.
А Запрудин опередил вопрос Валентины Сергеевны:
- Вы не переживайте, они мытые.
- Да надо было после обеда, но теперь чего уж... И откуда вас таких помощников навербовали?..
Оля кормила Сашу, а Наташу кормила Света. Спустя некоторое время всех остальных малышей вместе с одеждой можно было сдавать в мойку. Клубничный сок румянцем лёг на щёчки и разнокалиберными пятнами на майки, футболки и платья. Валентина Сергеевна только захлопала себя по бокам, как курица-мама, и повела всех в умывальник.
Бганба, Перепёлкин и Денис Иванов подошли к Запрудину и Морошкину.
- Ну что, есть шашки? - спросил Гена.
- А то, - широко улыбнулся Валик, - на имитацию трёх пожаров хватит.
- Когда будем... моделировать?
- А завтра слабо? Чё тянуть-то? - окинул взглядом команду Морошкин.
Из особняка вышли Оля и Света, которые помогали Валентине Сергеевне.
- Ну что, скинькеды, похулиганим? - Алексей явно испытывал прилив вдохновения. - Дэн, ты вместо телевидения будешь снимать, там перед выходом есть непростреливаемое место, где тебя не засекут. Не хочу я такой сюжет на халяву телевизионщикам дарить, мы им потом кассету загоним или на программу «Я всегда с собой беру видеокамеру» отправим.
- Ох, парни, - вздохнула Ольга, - накроют нас медным тазиком. Тоже мне, придумали одиннадцатое сентября.
- Ну так как? - не обратил внимания на её слова Морошкин. - Завтра в десять здесь, мне мать обещала кое-что собрать для ребят. А после обеда у меня как раз смена в «Торнадо». Надо оправдать название этого заведения.
Бганба, глядя на окна «Дома ребёнка», вдруг отвлёкся от темы:
- А мне сюда трудно ходить, чё хотите со мной делайте. У меня такое чувство, будто я во всём на свете виноват. Думал, сегодня не будет, а оно снова.
- Не у тебя одного, - положил руку ему на плечо Перепёлкин, - у всякого психически нормального человека так. Есть, конечно, моральные уроды, которым по барабану, или которые живут по принципу: спасение утопающих - дело рук самих утопающих, и их, похоже, много.
- Но почему мне придушить кого-нибудь хочется? - сам себя спросил Бганба и, согнув и локтях руки, сжал огромные кулаки, рассматривая их, как рассматривают посторонние и ненужные предметы.
- Вот и придушим слегка. Завтра, - подвёл итог Морошкин, - пошли к Запрудину, он давно звал, у него хата пустая. Пиво или вашу детскую кока-колу? Кстати, на даче у него тоже классно, там озеро, можно всем вместе съездить, искупнуться на славу, а то мы сегодня только чуть окунулись. Вода - парное молоко.
Во дворе они по закону подлости напоролись на знакомый «Лексус». На переднем сидении всё длился и никак не мог кончиться долгий поцелуй Ольги Вохминой и её нового друга. Морошкин нагло встал перед лобовым стеклом, буравя брезгливым взглядом сомкнувшиеся лица. Остальным пришлось сделать вид, что они смотрят по сторонам. Наконец в машине почувствовали, что они объект внимания, и парень с искажённым от злобы лицом выскочил на улицу, кинулся было к Морошкину, но, заметив ответное движение огромного Гены, осадил. Театрально имитируя превосходство, сказал резко и чётко, точно был хозяином положения:
- Тебя вежливости не учили? Смотри - поучат.