- Война дворцам, - криво ухмыльнулся Морошкин, оказавшись в центре торгового зала и обретя заветную тележку покупателя.
Он нагло двинулся вдоль прилавков, заставляя шарахаться в стороны благовидных представителей среднего класса и лощёных богачей. Отвращение на их лицах вызывало у него внутреннее торжество. За ним неотступно следовала группа охранников аж из трех человек, которые поминутно советовались с кем-то по рациям. Алексей поочередно хватал с прилавка что-либо особенно дорогое, подолгу крутил в руках, принюхивался к упаковкам и с недовольным видом ставил обратно.
- Чаво в Рассею понавезли! Генетически мудифицированные продукты! Отрава, блин!
Охранники, точно озадаченные бульдозеры, всё же окружили Морошкина, и один из них потребовал:
- Слышь... это... - он не знал, как обратиться к существу, - покинь магазин.
- На каком основании? - оскалился Морошкин. - Я платежеспособный гражданин России. - И в подтверждение своего финансового достоинства он достал из кармана ворох купюр - результат предварительной складчины дворового сообщества.
- И вот сюда ещё глянь, соколик, - протянул Алексей удостоверение.
Охранник брезгливо взял в руки документ, раскрыл его и поменялся в лице, читая вслух:
- Калабухов Вольдемар Ольгердович, заместитель председателя общества защиты прав потребителей. Чё за ксива такая? - спросил он себя и напарников и снова обратился к спасительной рации.
Воспользовавшись их замешательством, Морошкин ринулся к мясному прилавку, где скопилась, хоть и небольшая, очередь порядочных граждан. С приближением Морошкина она скоропостижно растаяла. Две удивленных продавщицы воззрились на странного покупателя, стараясь не зажимать носы от запаха лосьона «Троян», образующего вокруг Алексея пятиметровую ауру недосягаемости.
- Двадцать пять грамм «докторской», - любезно обратился к продавщицам Морошкин.
- Как? - переспросила та, что взяла в руки нож.
- Двадцать пять грамм «Докторской» и восемнадцать «Венской», - добавил Морошкин, непринуждённо и располагающе улыбаясь.
- Так и резать, восемнадцать?
- А чего, мы цифер не знаем? Начальное-то образование, небось, есть?
Одна из продавщиц стала нехотя выполнять заказ, а вторая ехидно осведомилась:
- А фаршику вам не нажевать?
- Ты, милая, не ёрничай, - успокоил её Алексей, - ты мне пока полкило российского сыра пластиками нарежь. Смотри не ошибись, полкило... И пластики чтоб тонкие были. У меня друзья интеллигентные, придирчивые в гости придут.
- Поди, тройной одеколон из хрустальных рюмок пить, - процедила сквозь зубы первая.
- Мне что, «Книгу отзывов и предложений» попросить, написать, как мне тут хамят? Я, между прочим, деньги платить собираюсь, - нахмурился от вопиющей несправедливости Морошкин.
- Ничего, если «Докторской» двадцать шесть грамм? - спросила, глядя на электронные весы, продавщица.
- Ладно уж, милая, хоть и вгоняешь ты меня в лишние растраты. Смотри с «Венской» не ошибись.
Чуть в стороне дворовая компания едва сдерживала смех. Когда Морошкин с тележкой откатил от мясного отдела, продавщицы были выведены из строя до конца рабочего дня. Морошкин под строгим надзором сопровождающих его охранников небрежно метнул в корзину несколько пачек чипсов. По сценарию в его кармане запел мобильный телефон. Звонил ему из соседнего отдела Запрудин. Когда Алексей картинно раскинул над ухом престижную «Нокию», охранники окончательно утратили чувство реальности.
- Да, Леопольд Львович, - как можно громче якобы ответил Морошкин, - в супермаркете «Престиж». Да. Могу вас заверить, что отношение здесь к социально-незащищенным гражданам, прямо скажем, предвзятое. Меня повсюду сопровождают надзиратели. Конечно, это унижает человеческое достоинство.
После этих слов охранники отступили на пяток шагов, продолжая консультации по рациям.
Морошкин же, рассчитываясь с кассиром, будто только что вспомнил нечто, ударил себя по лбу и озадаченно возопил:
- «Хенесси» забыл! Леопольд Львович расстроится. Мальчики! - обратился он к окончательно впавшим в ступор охранникам. - Принесите, пожалуйста, бутылочку «Хенесси», а то я уже рассчитываюсь.
- «Хенесси»? - переспросил старший смены.
- Да, и, пожалуйста, настоящий.
- У нас в магазине всё настоящее.
Через пару минут охранник вернулся с коробкой, в которую был упакован дорогой коньяк. Морошкин придирчиво открыл коробку и намеренно чуть не выронил бутылку, отчего дыхание перехватило не только у кассира, но и у всей честной компании. Внимательно изучив лейблы и этикетки, Алексей тоном знатока заключил:
- Польский, точно польский. Подделка варшавская.
- Не может быть! - возмутилась кассирша.
- Вы мне, девушка, не рассказывайте, я сам на подпольном заводе в Польше из одной бочки и «Наполеон», и «Курвуазье» лил. А в бочке был дешевый бренди. И эта бутылка оттуда же!
- Ну не покупайте, если вам не нравится! - охранник потянул руку к заветной коробке.
- Нет уж, господа, теперь пригласите мне какого-нибудь старшего менеджера, мы с ним об экспертизе поговорим.
Охранник после этих слов побагровел, стало ясно, что в любой момент он может просто снести, растоптать Морошкина, просто размазать его по дорогому мраморному полу. И давно бы уже сделал это, если б не боялся замараться.
- Слышь, - процедил он сквозь зубы, - может, ты всё-таки уйдёшь от греха подальше? Вали по-тихому, а? Очень тебя прошу. У нас тут, блин, не рюмочная, а нервы у моих ребят не железные.
- Ага, угрозы, значит, - спокойно констатировал Алексей, - и нервишки шалят. Не похоже на цепных псов капитализма, неужели церберов плохо дрессируют? Сидеть, лежать, апорт, голос, фас - вот тебе доллар!
После таких слов бульдозеры плотной группой двинулись на Морошкина. Но тот (в момент высшего напряжения) неожиданно вытащил из-за пазухи полиэтиленовый пакет, наполненный недвусмысленной коричневой жижей.
- Стоять! - крикнул он. - Или я вынужден буду применить биологическое оружие.
Охранники притормозили.
- Что за фигня? - кривя лицо, спросил один из них.
- Фекалии из инфекционного отделения второй городской больницы, - подробно и с нескрываемым удовольствием пояснил Морошкин. - И если какая-нибудь тварь посмеет нарушить моё конституционное право на неприкосновенность личности, всё это добро щедрыми брызгами разлетится по данному помещению.
- Ты что, специально в больницу ходил дерьма набрать? - усомнился старший смены.
- Зачем специально, я там работаю... В морге, - с видом победителя уточнил Алексей. - Так что, мальчики, если не хотите замараться, стойте спокойно, я расплачусь и тихо уйду.
- Тьфу, - старший смены разочарованно принял безысходность патовой ситуации, - но если я тебя ещё раз в нашем магазине увижу, я тебя всё, что у тебя в карманах, съесть заставлю...
Едва отойдя от супермаркета, дворовая команда предалась неудержимому хохоту. Ребята, согнувшись пополам, показывали на Морошкина пальцами, сыпали колкостями, повторяли сцены, только что виденные в магазине. Не смеялся только Морошкин, он, судя по всему, обдумывал дальнейший план действий.
В это время к группе подошла скромно одетая женщина, из тех, что часто стоят у дверей лощёных маркетов с протянутой рукой, не дотянув до очередной пенсии.