Капли медленно текли по стеклам автомобиля. Сорокашестилетний детектив Райан Бриджес еще не до конца проснулся и эти чертовы капли действовали, как снотворное. Он наблюдал за ними, а глаза сами собой закрывались.
Лишь яркий белый свет бьющих в лицо фар заставлял его вернуться в реальность. На пустом пассажирском сиденье подпрыгивал уже наполовину пустой термос с кофе. Остановившись на светофоре, Бриджес осушил его одним глотком. Бодрости как не было, так и нет — но теперь еще и в туалет захочется. Он зарычал от бессильной злобы и посигналил медленно плетущемуся впереди старому "фольксвагену".
Включать сирену и мигалки ужасно не хотелось — голова раскалывалась, да и спешить вроде некуда, насколько он понял. Желание послать все к черту, развернуться и уехать становилось все сильнее с каждой минутой.
Детектив уже думал, что ему придется искать нужную улицу — очень редко бывал в этом районе — но лучшим ориентиром стала толпа людей возле моста. Они там явно не ради распродажи сантехники собрались посреди ночи. Еще немного вперед, проехал по мосту — и вот уже видны яркие красно-синие вспышки. Возле одного дома, неприметного одноэтажного строения, ничем не отличающегося от десятков других вокруг, собрались четыре полицейских автомобиля и одна "скорая". Последняя, правда, уже уезжала — похоже, увозить им в этот раз некого.
Бриджес заглушил мотор и вышел под мелкую морось. Неприятные прохладные капли тут же заползли за шиворот, вызвав дрожь во всем теле.
Дверца ближайшей машины открылась и появился детектив Фергюсон. Стивен Фергюсон был молодым, подающим надежды, как любил говаривать их лейтенант, хотя пока и не очень опытным полицейским. Сейчас эта самая неопытность была написана у него на лице — он явно был растерян и даже слегка напуган. Его всегда идеально выглаженный костюм примялся, а волосы торчали во все стороны. Фергюсон снял очки, сунул их в нагрудный карман и быстрым шагом направился к коллеге.
— Райан! Почему без мигалок? Сколько ты добирался?
— Голова болит от них. — не стал врать Бриджес. Они вместе двинулись к дому. Другие полицейские тем временем выставляли оцепление, один беседовал с мужчиной, одетым лишь в домашний халат и мягкие тапки.
Рядом с подтянутым Фергюсоном Бриджес всегда чувствовал себя немного неловко, собственный живот казался излишне выпирающим, щеки — обвисшими, лысина на затылке будто бы начинала как-то по-особенному ярко блестеть, не хуже этих дурацких мигалок. Фергюсона дали ему в напарники три месяца назад, но от ощущения собственной старости Бриджес так и не избавился.
— Ну что тут у нас? — спросил он, чтобы нарушить молчание. Они уже подходили к невысоким ступеням крыльца. Фергюсон приподнял ярко желтую ленту, которой опечатали дверь.
— Все плохо. Три трупа, и все убиты по разному. Один огнестрел, один нож и одно… утопление.
Последнее слово он произнес с таким выражением, что Бриджесу сразу стало ясно: именно оно повергло молодого детектива в наибольший шок.
— А тот мужик в халате? Свидетель?
— Сосед. Услышал звук, похожий на выстрел, и вызвал полицию. Сказал еще, что вроде бы вскоре от дома кто-то отъехал, но мне это кажется маловероятным.
— Почему это?
— Сдается мне, все участники этой пьесы друг дружку и порешили.
Он открыл дверь. Бриджес тут же ощутил знакомый запах. Кровь, и немало. Фергюсон включил свет и детективы некоторое время постояли, привыкая к нему.
Как ни странно, первым, что бросилось Бриджесу в глаза, стало вовсе не валяющееся на полу возле кресла тело, а убранство гостиной. Она выглядела, мягко говоря, пустой. Кресло, маленький диван, на котором и ребенку было бы неудобно спать, трехногий столик с телевизором, ковер, заляпанный кровью, голая лампочка, свисающая так низко, что ее можно задеть головой, да несколько дверей.
— Спальня, маленькая кухня и ванная. — пояснил Фергюсон. — В спальне и в кухне чисто.
— Как-то здесь пустынно, тебе не кажется? — заметил Бриджес. Полы его поношенного серого плаща чуть не задели какую-то статуэтку на маленькой тумбочке у самого входа и он поспешно отошел в сторону.
— Да, это я тоже заметил.
— Дом принадлежит одной из жертв?
— Пока выясняем.
Бриджес склонился над первым телом. Мужчина в черной кожаной куртке и темных брюках, молодой, с короткими светлыми волосами. Он лежал на животе, но голова его была повернута набок и детектив мог видеть его раскрытые, ничего не выражающие глаза. На шее глубокий порез, хотя и не очень длинный. "От уха до уха" ему горло не резали, но этой раны оказалось достаточно. Парень лежал в луже собственной крови, которая разлилась по паркету и немного попала на ковер.
— Вот тут еще. — Фергюсон достал ручку и указал на подлокотник кресла. — Тоже кровь. Вероятно, он сидел, когда к нему подошли сзади и перерезали горло. Это объясняет такую "однобокость" раны. Убийца явно не успел провести ножом до конца. А вот здесь, возле дивана, пистолет. Кажется, он успел воспользоваться им как минимум дважды.
— Где еще тела?
— Одно — прямо за креслом.
Теперь Бриджес понимал, почему его напарник был так уверен, что они поубивали друг друга. По крайней мере, на данный момент именно так все и выглядело. Второе тело обнаружилось за креслом, мужчина сидел на полу, прислонившись к креслу спиной, голова его опустилась на плечо, а глаза были открыты — он будто глядел на непримечательную стену, пытаясь разглядеть в ней какие-то тайны мироздания. Детективу стало слегка не по себе.
— У него такой взгляд, будто перед смертью у него перед глазами действительно пролетела вся жизнь.
— Обрати внимание на раны. Их две, Райан. А рядом с правой рукой — нож.
Все это Бриджес уже заметил. Прямо по центру лба красовалась черная обугленная дыра, еще одна рана расположилась в области живота, а может и чуть выше, сразу не понять — светлая рубашка насквозь промокла от крови. Нож с зазубренным лезвием валялся в паре сантиметров от руки мертвеца — вероятно, оружие выпало из ослабевших пальцев. И естественно, на нем была кровь.
— Порешили друг друга. — повторил Фергюсон. — В ванной тоже есть кровь, и немало. Думаю, вот этот… — он указал на первого мертвеца. — его подстрелил, попал в живот. А тот очухался и попытался отомстить. Ну и отомстил, как видишь.
— Попытался отомстить… с перерезанным горлом?
Слегка смутившись, Фергюсон присел на корточки рядом с телом и посветил фонариком прямо на окровавленное горло.
— Рана то небольшая… Возможно, кровь текла не слишком бурным потоком. Думаю, у него было минут пять… за это время он успел бы добить противника.
— "Думаю", "возможно".- сморщился Бриджес. Фергюсон был неплохим парнем, но иногда его заносило. — Давай-ка оставим это медэкспертам. Где третье тело?
— В ванной. Пошли.
Детективы прошли мимо халата, валяющегося на полу, словно его сбросили в спешке. Дверь ванной была слегка приоткрыта, там горел свет. Фергюсон распахнул дверь перед напарником и в ноздри вновь ударил запах крови.
Лужа крови расплывалась на кафельном полу и казалась почти черной. Лампочка отражалась в ней желтым пятном и странно колебалась, словно бы подмигивала.
— Тут могут быть какие-нибудь отпечатки. — заметил Бриджес. — Не наследить бы тут.
— Ничего, смотри с порога. Экспертов я уже вызвал. Сделают свое дело и мы тут каждый угол обшарим.
Девушке на вид было лет двадцать, не больше. Обнаженная, она сидела в заполненной водой ванне, опустив голову. Глаза ее были закрыты, черные волосы разметались по воде. Все та же лампочка отражалась и тут, бросая причудливые блики, отчего вся эта картина выглядела странно нереальной, будто некий художник перемудрил с красками.
— Симпатичная. — заметил Бриджес. — И очень молодая.
— Уверен, это один из них сделал. — заявил Фергюсон. Он смотрел в сторону окна и взгляд его казался стеклянным, как у тех мертвецов. "У каждого свой "болевой порог".- подумал Бриджес, глядя на него. — Кто-то не может видеть кровь, кого-то мутит от расчлененных тел. А у кого-то страх вызывает вот такое. Утопление, удушение. Синие пятна на горле, выпученные, с лопнувшими капиллярами глаза, заполненные водой легкие…"
Фергюсон будто прочитал его мысли.
— Я в порядке. — сказал он, но голос дрогнул. — Просто как-то это… непривычно, понимаешь? Перестрелки, поножовщина… все это уже приелось и почти не трогает. А тут…
— А тут другое. — кивнул Бриджес, закрывая дверь ванной. — Я понимаю. Фотограф уже был тут? Сделал предварительные снимки?
Напарник кивнул, не встречаясь с ним взглядом.
— Да, отщелкал все, что надо. Пошли уже отсюда, свежий воздух нужен.
Тут Бриджес спорить не стал. Вместе они вышли на улицу, где дождь лишь усилился, и встали под козырек. Остальные полицейские рассредоточились по разным сторонам улицы и объясняли уже довольно многочисленным зевакам, что это место преступления.
— Так ты думаешь, что это один из них утопил ее? — спросил Бриджес. Он достал сигарету и кое-как подпалил ее еле живой зажигалкой.
— Почти уверен. А другой, может, застал его за этим, вот они и… поссорились.
Бриджес почесал подбородок. Небо на востоке понемногу светлело, занималась заря, и полицейский чувствовал: этот день будет очень, очень длинным.
— А вот я бы не удивился, если бы оказалась, что тут замешан кто-то еще. — медленно сказал он.
— Почему это?
Детектив глубоко затянулся, прежде чем ответить. Остатки сна окончательно покинули его и теперь он, как и прежде, чувствовал, что готов с головой окунуться в очередной кошмар, самый страшный кошмар, тот, что неизменно поджидает тебя лишь наяву.
— Я знаю этого парня. Того, что за креслом. Это Скотт Радон, он работает на Коэна.
Фергюсон издал странный звук, похожий не то на вскрик, не то на громкий стон.
— Коэна? Того самого? Джорджа Коэна? Властителя наркоты, оружия и проституток?
— Именно. — Бриджес сошел с крыльца и кинул в мусорный контейнер выкуренную лишь наполовину сигарету. — И мне это не нравится, Стив. От всего этого за милю несет дерьмом.